Оскорбления или жестокое обращение в целом

15. Оскорбления или жестокое обращение в целом.

Последний пункт можно отнести также к "жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания". В примечании к Своду принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме отмечается, что этот термин включает в себя злоупотребления физического или психологического характера.

Пытки и другие жестокие и унижающие человеческое достоинство виды обращения и наказания - одна из самых ужасных форм произвола власти в отношении человека, но именно эта "форма произвола" не теряет своей популярности в среде наиболее недобросовестных представителей российских, "силовых структур".

Анализу противоправной, антиобщественной деятельности правоохранительных органов в последнее время посвящаются многочисленные публикации СМИ, исследовательская работа международных и российских правозащитных организаций и даже официальные документы органов власти, в частности Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в РФ "О нарушении прав граждан сотрудниками Министерства внутренних дел Российской Федерации и уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации".

Большинство публикаций и исследований на эту тему так или иначе указывают на факты повсеместного неадекватного использования силы сотрудниками силовых ведомств. "В России проблема применения пыток имеет чрезвычайную значимость. Масштабы и бесконтрольность жестокого обращения со стороны органов правопорядка приобрели характер угрозы всей системе правосудия, а значит, и основам гражданского общества и государственности.

Особую озабоченность вызывает полная бесконтрольность в России практики пыток. Об этом говорит даже тот факт, что наряду со множеством жалоб на пытки не было ни одного случая наказания за принуждение к даче показаний с использованием пыток, предусмотренного ст. 302 УК РФ.

Сегодня только усилиями всего общества можно остановить угрозу инквизиционного правосудия, обезопасить граждан от беззакония и жестокости, поставить под общественный контроль деятельность правоохранительных органов" (Из обращения Нижегородской общественной организации "Комитет против пыток").

На неоправданную жестокость сотрудников пермских правоохранительных органов при выполнении ими служебных обязанностей Пермский региональный правозащитный центр обращал внимание в течение ряда лет. Несмотря на многочисленные публикации, обращения, попытки снять самые одиозные проявления государственной жестокости, минувший год, к сожалению, мало чем отличался от предыдущих - житель Пермской области остается крайне уязвимым в том, что касается его личной свободы и неприкосновенности.

Достоверной статистики о масштабах пыточной практики не существует. Дела теряются в общей массе дел о злоупотреблении служебным положением. Поэтому, сопоставляя данные официальной статистики с фактическими данными пермских правозащитных организаций, привлекая информацию периодических изданий, мы сможем составить лишь самое общее представление по интересующему нас вопросу.

Количество возбужденных уголовных дел по фактам незаконных действий сотрудников правоохранительных органов, должностных лиц - 47, из них передано в суд 13, прекращено 21, остальные (т. е. 13) на 1.01.2001 года находились в производстве.

Газета "Аргументы и факты - Прикамье" сообщает со ссылкой на прокуратуру, что "за нарушение конституционных прав граждан возбуждено уже 46 уголовных дел, 6 из них связано с физическим насилием".

Судебный статистический официоз называет цифры, близкие к уже прозвучавшим. Окончено - 54 дела, в том числе - 35 с вынесением приговора (осуждено 43 человека, оправдано 4), 6 - прекращено, 13 направлено на дополнительное расследование.

Таковы официальные данные, их "похожесть", несмотря на разную этапность процедуры уголовного преследования, сомнений не вызывает. Но как далеки эти цифры от того, что выталкивает наружу наша повседневность. Например, по совершенно заурядным записям журнала криминальных травм травмпункта поликлиники №1 г. Березники за период с 23 апреля до конца 2000 года можно оценить "лепту", которую вносят сотрудники правоохранительных органов в количество избитых и травмированных граждан - 2% (43 из 1877 обращений). Интересно, что журнал одноименной тематики Соликамской поликлиники №2 (г. Соликамск) дает тот же процентный показатель - 2 (33 из 1503 обращений). Администраторы пермских городских травмпунктов единогласно наложили табу на ознакомление с содержанием подобных журналов.

Как бы ни была красноречива статистика обращений, подчас только живое прочтение записей дает понимание всего, что за ними кроется:

Зап. №42. Гражданин П., 17 лет - избила милиция;
Зап. №142. Гражданин К., 12 лет - ударил пьяный милиционер;
Зап. №166. Гражданка М., 17 лет - избил ОМОН;
Зап. №327. Гражданин К., 15 лет - избили сотрудники ОВД в Усолье;
Зап. №601. Гражданин П., 17 лет - избили сотрудники милиции.

Неслучайно здесь приводится выборка о нанесении травм подросткам. Видимо, сотрудники милиции считают, что ненасильственные способы воздействия на мальчишку 12 лет не обеспечивают выполнения возложенных на них обязанностей. Похоже, милиция освоила только один способ воспитания, причем, вместе со взрослением человека растет и его применяемость.

 

Жестокие и унижающие человеческое достоинство виды обращения в момент предотвращения правонарушений, задержания, наложения административного взыскания, при пресечении массовых акций

Серая форма милиционеров патрульно-постовой службы позволяет им совершенно раствориться на сером фоне городских строений и неожиданно появляться из сумерек и тени зданий. Вероятно, подобная тактика оправдана, так как представитель закона получает несомненное преимущество в пресечении противоправных действий распоясавшихся хулиганов. Сомнение вызывает другой ее аспект.

На память приходят людные общественные места Парижа, достопримечательностью которых повсеместно и неизменно является элегантная фигура в белой рубашке и такого же цвета перчатках - всегда доступный и отзывчивый французский полицейский. Конечно, дело совсем не в национальной экипировке представителей правоохранительных органов, но в подходах к осуществлению профессиональных обязанностей: для парижского постового приоритетны предупреждение и профилактика возможных правонарушений, для пермского (российского) милиционера - пресечение правонарушения.

Можно сказать, что заложниками именно этой установки стали супруги З. Как выяснилось уже позже, в ОВД г. Краснокамска, четверо его доблестных сотрудников с помощью слезоточивого газа и физической силы пресекли проникновение супругов… в собственную квартиру. В итоге супружеской чете ситуация показалась совсем несмешною: ожог глаз, ушиб ноги.

Для приехавших по вызову двух работников Карагайского ОВД, так же, как и в предыдущем случае, все было ясно. Сторож П. ударил учителя училища - виноват сторож и усердные вершители правосудия на 46 дней отправляют его в больничный нокдаун.

Могут приехать и восемь милиционеров. По словам фермера А., для изъятия двух охотничьих ружей к нему прибыло именно такое количество нетрезвых работников ОВД Пермского района. Слезоточивым газом отравили хозяйскую овчарку, самого хозяина, отказавшегося подписать протокол изъятия (изъятие было произведено без участия понятых), избили прикладом с уже привычным для данного повествования исходом - 12 дней больницы.

Один против восьми, хуже может быть только, когда инвалид II группы А. 1983 года рождения, подверженный эпилепсии и страдающий ревматоидным артритом, трижды в течение года помещавшийся в больничный стационар, вдруг оказывается на пути вполне взрослого и здорового, но не совсем трезвого работника отделения милиции на Центральном рынке г. Перми. Хуже, потому что можно только содрогаться от того, что серьезно больного, физически слабого и глубоко верующего подростка ни за что избивает милиционер… На Руси калик перехожих даже разбойный люд обходил своей гнусью.

Может и просто не повезти, как гражданину Ф., который вечером 1 мая 2000 г. ехал на своем автомобиле в пригороде г. Перми. Ему встретилась колонна из нескольких легковых автомобилей, идущих на большой скорости. Учитывая плохие погодные условия, Ф. снизил скорость и прижался к правой бровке. Однако водитель третьей из машин, идущих в колонне, не справился с управлением и врезался в автомобиль Ф. От удара машину Ф. развернуло, после чего в нее ударил еще и четвертый автомобиль колонны. Оказалось, что в машинах едут работники милиции. Примерно семь из них, находящиеся в состоянии алкогольного опьянения (1 мая все-таки), начали избивать Ф., пристегнули его наручниками к рулю, силком влили в рот бутылку пива, облив сидение и одежду. Медицинское освидетельствование установило у Ф. сотрясение мозга, травму головы и многочисленные ушибы. Была сделана попытка обвинить Ф. в сопротивлении работникам милиции (попытка не удалась, поскольку сотрудники милиции, напавшие на Ф., были в штатском и не предъявляли служебных удостоверений). Делом занималась служба собственной безопасности, но результатов получено не было. Уголовное дело против нападавших так и не было возбуждено.

Среднестатистический житель Прикамья терпим и сострадателен, но не всегда добродетелен и законопослушен.

Житель г. Чермоз С. простил причиненный ему инспектором ГИБДД Чермозкого ТПМ Ильинского ОВД тяжкий вред здоровью, видимо, считая, что и сам немало виноват в создании конфликтной ситуации (был нетрезв, не выполнил сразу требований инспектора К.). В этом прошении и раскаянии пострадавшие граждане разительно отличаются от своих истязателей, неизменно занимающих позиции жертвы огульного оговора (даже как в данном случае при очевидных обстоятельствах, позволивших суду привлечь должностное лицо к уголовной ответственности по ч.3 ст. 286 УК РФ)

Березниковцу С., спешившему 1 декабря 2000 года в магазин, повезло меньше. Меньше, потому что доказать фактические обстоятельства происшедшего незаконного задержания и нанесения ему побоев (отчего терял несколько раз сознание) в опорном пункте милиции при отказе подписать протокол о нарушении им общественного порядка не удалось. В сообщении Березниковской прокуратуры прямо так и написано: "Факт применения к Вам физического насилия при проверке не подтвердился. Оснований доверять только Вашим доводам, изложенным в жалобе, не имеется". Однако привлечение С. по статье 162 КоАП было признано незаконным.

В архиве за 2000 год Пермского правозащитного центра больше 30 жалоб граждан, на собственном здоровье познавших мощь преступного усердия недобросовестных представителей пермской милиции. Пострадавшие - люди, живущие в разных населенных пунктах Пермской области, разного возраста, социального положения, не маргиналы. Им есть дело до законности и социальной справедливости. Еще их объединяет угрюмая статистика отказов в возбуждении уголовных дел. Это общее, а вот основания разные:

Супруги З., по их словам, изменили свои показания после беседы в Краснокамском ОВД, где им пообещали встречные заявления за сопротивление сотрудникам милиции;

Сторож П. в заключении о проверке жалобы, подписанном зам. начальника Карагайского ОВД, сам был объявлен виновным в совершении неправомерных действий;

Фермер А. безрезультатно добивался в прокуратуре возбуждения уголовного дела с 1997 года, очень боится ответных действий, так как живет один в лесу, в настоящее время обратился в суд;

Мальчишке-инвалиду районный прокурор дважды отказал в возбуждении уголовного дела, его постановление А. обжалует в вышестоящей прокуратуре.

"Доведенных до суда" дел буквально единицы, все они имеют тяжкие последствия. И поскольку прерогативой в решении вопросов о привлечении сотрудников милиции к уголовной ответственности процессуальный закон наделяет исключительно прокуратуру, именно она несет ответственность за разгул силы "в законе".

Дело даже не в том, что помощник прокурора, проводя проверку, часто оценивает ситуацию с позиции власти, которая всегда права ("ни за что не бьют"). Он часто исходит из этой посылки, поверхностно исследуя или тенденциозно интерпретируя факты, а это вряд ли совместимо с его профессиональными обязанностями. Работник прокуратуры даже и не всегда утруждает себя проверкой жалоб на противоправные действия милиции, как это устанавливает закон РФ "О прокуратуре". Он выстраивает версию на основе уже имеющегося в его распоряжении материала. Доказательства ему приискивают органы внутренних дел, в которых работают сотрудники, ставшие причиной жалоб. Выше мы показывали, насколько "успешно" занимается такой проверкой ОВД. Чтобы не быть голословными, позже мы еще раз вернемся к вопросам проведения проверок и вольного понимания закона.

Ежегодно 8-10 тысяч человек освобождаются из мест лишения свободы. Наши многочисленные исправительные учреждения далеко не всех исправляют, в 2000 году 27% граждан с непогашенными судимостями вернулись с новыми приговорами в места лишения свободы. Упоминаем об этом в связи с тем, что дурная слава самого криминального региона в Приволжском федеральном округе (85 тыс. зарегистрированных преступлений) может быть постоянным источником излишнего усердия органов внутренних дел и стыдливого умолчания об этом надзорной инстанции.

Как негативное явление отметил прокурор Пермской области "слишком либеральные, дружественные отношения", сложившиеся между прокуратурой и органами внутренних дел. Он имел в виду 800 представлений по выявленным нарушениям в сфере учетно-регистрационной дисциплины, которые были вынесены прокуратурами Пермской области, при этом не было заведено ни одного уголовного дела. Безусловно, вопросы дисциплины очень важны, но дело не только в этом, но в принципе - лояльности и терпимости к нарушениям закона в правоохранительных органах.

Низкие рейтинговые показатели доверия населения к работе правоохранительных органов, возможно, результат таких отношений. К милиции жители Прикамья относятся еще хуже, чем к прокуратуре - летом 2000 года всего 27% опрошенных доверяют пермской милиции (летом 1998 г. - 26%). Опять-таки это совершенно понятно. Мирный обыватель дважды страдает от милиции: от низкой раскрываемости преступлений и от чинимого ею произвола.

 

Пытки и другие незаконные методы ведения следствия

Уголовный кодекс РФ содержит ряд статей, направленных на пресечение незаконных методов ведения дознания и следствия: об ответственности за принуждение к даче показаний, об ответственности за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности и др. Статистические отчеты о работе судов и прокуратуры не содержат отдельных (специальных) сведений на этот счет. Общая статистика может включать информацию о несоблюдении процессуальных формальностей. И все-таки цифры бывают очень показательны.

По данным Управления по надзору за следствием и дознанием прокуратуры Пермской области, всего за 2000 год поступило 97 жалоб на незаконные методы следствия и дознания, из них 7 жалоб было отправлено на дополнительную проверку, а удовлетворенных не было (цифра "97" тоже показательна, так как говорит о доверии пострадавших граждан к прокуратуре - только в Пермский региональный правозащитный центр в том же 2000 году по вопросам незаконных методов ведения следствия и дознания обратился 51 человек, и это в общественную организацию, о существовании которой знают не более 10-15% пермяков).

В 2000 году в суды Пермской области поступило 29 исковых заявлений о возмещении ущерба от незаконных действий органов дознания, следствия прокуратуры и суда. Из них окончено 19 (удовлетворено - 12, отказано в удовлетворении - 4), прекращено 3. Сумма, присужденная к взысканию, - 116 977 рублей.

По вопросам дознания и следствия судами вынесено 138 частных определений.

Новый прокурор Пермской области Кондалов А.Н. на редкость принципиален и даже категоричен в характеристике работы милиции в период, когда пермское надзорное ведомство возглавлялось его предшественником: "Жалобы граждан говорят о том, что сотрудники милиции зачастую превышают полномочия, злоупотребляют служебным положением, избивают подозреваемых. Без достаточных оснований отправляют граждан в следственные изоляторы, 166 человек было в прошлом году незаконно задержано. Они посидели и потом были выпущены…".

В этом нельзя не согласиться с авторитетным мнением. Судебный департамент словно вторит ему: из 3 394 поступивших жалоб на арест удовлетворено 463 (14%), включая 148 жалоб несовершеннолетних.

Кроме того, 15 человек (0,125% от общего количества осужденных в 2000 г.) было оправдано судами первой инстанции. Ими же 90 дел (количество граждан не называется) прекращены с отказом в возбуждении уголовного дела. Добавим этих людей к общему списку пострадавших, так как в отношении всех их избиралась мера пресечения - заключение под стражу. Добавим к ним еще 20 человек, в отношении которых были отменены приговоры с прекращением производства по делу кассационным судом, в том числе по реабилитирующим основаниям - 8 человек.

Критиковать милицию становится модным (особенно в свете личных указаний Президента о приоритетности защиты прав граждан), в том же, что касается удовлетворительной оценки надзорной работы прокуратуры, Александр Николаевич Кондалов явно непоследователен. С одной стороны, прокурор области признает, что "сотрудники милиции… избивают подозреваемых", с другой стороны, как нам известно, ни один сотрудник правоохранительных органов не был приговорен к лишению свободы по ст.302 Уголовного кодекса РФ ("Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний… путем применения угроз, шантажа… насилия, издевательств или пытки").

Примеры методов ведения дознания и следствия удручают еще больше, чем нежелание прокуратуры признать очевидное.

"Здесь правду говорить легко и приятно". Это надпись в кабинете Мотовилихинского ОВД г. Перми, где, прижимаясь друг к другу, теснятся столы и оперативные работники. Другой бы улыбнулся, приняв высказывание за шутку, люди же пытливые примут скорей за зловещий знак, предупреждение. А ну как твоя правда не будет совместима с отчетностью о раскрываемости преступлений, тогда, конечно, легко и приятно не будет.

Как и готовому много вынести господину Веберу: "Когда мне в шею тыкали (оперативники - ред.) электрошокером, пока мне надевали на голову противогаз и пускали в него "черемуху" - я терпел. Но когда привели на допрос мою беременную жену и сказали, что вспорют ей живот - я сломался и начал себя оговаривать".

Газетное разоблачение скорее эмоционально, чем убедительно. Но ничего невероятного в этой истории нет, там, где нет реального контроля за методами добывания самообличений, возможны самые варварские, изощренные пытки. Напомним, что Конституция РФ устанавливает право гражданина не свидетельствовать против себя и близких родственников.

Когда же гражданин Х. настаивает на этом праве, и нет у сотрудников Кизеловского уголовного розыска иных способов уличить его в разбойном нападении, а, главное, нет рядом Конституции, гражданина могут под надуманным предлогом подвергнуть административному аресту, вывести на пустырь и в сумерках там с ним разобраться (избивая около двух часов до полной обездвиженности "объекта"). На следующий день "работа" была продолжена. Но несколько нерасчетливо, пытаясь заставить подписать написанную за Х. явку с повинной, административно арестованный "…не выдержав психического и физического воздействия, …причинил себе ножницами проникающее ранение в область живота". Цитату мы взяли из жалобы на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела гр. Х. в Кизеловский городской суд. В жалобе обращается внимание, с одной стороны, на неисследованность целого ряда фактов, а, с другой стороны, на ряд несуразностей, которые можно было бы назвать легкомыслием, если бы не серьезность дела и организации, проводившей его проверку.

В ходе переписки Пермского регионального правозащитного центра с прокуратурой по делу Х. выявилась одна любопытная деталь. Исполняющий обязанности прокурора г. Кизела, объясняя причину того, что заявление об избиении сотрудниками ОВД было передано на проверку в тот же Кизеловский ОВД, сослался на решение совместной коллегии областной прокуратуры и областного УВД. В этом решении, в частности, говорилось: "По фактам совершения работниками ОВД преступлений по службе, решения в порядке ст.109 УПК РСФСР принимать только после проведения в полном объеме доследственной проверки. В целях обеспечения полноты прокурорам поручать, а начальникам горрайорганов внутренних дел в обязательном порядке проводить служебное расследование, результаты которого предоставлять в органы прокуратуры для приобщения к материалам доследственной проверки".

Решение, на наш взгляд, противоречит пункту 5 статьи 10 Закона РФ "О прокуратуре РФ" запрещающей пересылать жалобы в орган или должностному лицу, действия которого обжалуются.

 

Необоснованное помещение в вытрезвители и спецучереждения для "бомжей"

Процедура вытрезвления людей связана скорей и чаще с предоставлением услуг, нежели с пресечением правонарушений. Было бы целесообразно учитывать это и исключить попадание просто нетрезвых людей в медвытрезвители органов внутренних дел и, соответственно, пресечь поток жалоб в прокуратуру на необоснованность, произвол, избиения и пропажу ценностей, и поток жалоб на прокуратуру, направляемых в ПРПЦ.

Несколько свидетельств из этого потока.

Газета "Березниковский рабочий" сообщает о двух пенсионерах, которые, по собственному утверждению, "немного выпили". Затем их задержали, избили, поместили в вытрезвитель. На утро обнаружили пропажу части вещей. Обратились в прокуратуру. Прокуратура отреагировала следующим образом: задержание было обоснованным, факты избиений "подтверждений не нашли". При этом, как явствует из ответов прокуратуры, проверку прокуратура проводила методом опроса милиционеров, а также - сокамерников "жалобщиков", причем находящихся под следствием, что может вызвать сомнение в объективности их показаний. Других свидетелей, на которых указывали потерпевшие или их родственники, в ходе проверки не опрашивали.

Способы установления истины "кочуют" из дела в дело, словно писаны одним человеком и с таким же постоянством порождают сомнения во "всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела" (ст. 20 УПК РСФСР), а в итоге и в "беспристрастности" изложенных в постановлении выводов.

Гражданина Б., который находился рядом с домом, в состоянии легкого опьянения, "неожиданно схватили и грубо затолкнули в грузовой фургон милицейской автомашины". Он пытался объяснить, что является инвалидом, поэтому нарушена координация движений. Известно, что человек, пытающийся объяснить нечто работникам вытрезвителя, уж точно пьян и не совсем человек. Поэтому Б. без церемоний бросили на пол, коленями уперлись в спину, схватили сзади за волосы и начали бить головой об пол, пока он не потерял сознание. На утро, под угрозой насилия, очень внятно продемонстрированного накануне, Б. расписался в протоколе о своем антиобщественном поведении. В прокуратуре, куда он обратился некоторое время спустя, в удовлетворении жалобы отказали за отсутствием в действиях сотрудников милиции состава преступления. В мотивировочной части постановления об отказе в возбуждении уголовного дела приводятся объяснения милиционеров ППСМ, милиционера вытрезвителя, фельдшера медвытрезвителя УВД Свердловского района, сотрудников и дежурного инспектора медвытрезвителя лейтенанта милиции М. Последний при этом проявляет редкое остроумие: "…учитывая отсутствие рапортов о применении физической силы либо спецсредств, таковые не применялись". Большей частью, указанные сотрудники милиции ссылаются на запамятование. Граждане, помещавшиеся на вытрезвление одновременно с гражданином Б., по повесткам в прокуратуру района, увы, не явились. Видимо, нет такой силы, которая могла бы подвигнуть их дать правдивые показания. Работник прокуратуры тщательно сопоставляет: в 16 часов Б. был задержан, поэтому в 19 часов в указанном месте находиться не мог. Блестящий довод (стало быть милиционеры могут забыть, а инвалиду, не отрицающему легкого опьянения, в этом может быть отказано). Далее, в подтверждение беспробудного пьянства заявителя, цитируется протокол об административном задержании (но ведь Б. специально делает акцент на том, что "подписал под давлением"; но что значат слова Б. против слов когорты доблестных ревнителей нравственности и благопристойного поведения), опять - факт нахождения Б. в СПМ не подтверждается, так как нет записи (!), и в конце "следует также отметить, жалобу Б. подает только спустя месяц по прошествии задержания (!)". Следователь щепетильно анализирует доступные ему документы, но все указывает на то, что этого недостаточно для выводов, к которым он пришел.

Гражданин К. только в начале пути, однако случившееся с ним поднимает другую проблему - кадровой чистоплотности. Тот, кто жесток к оступившимся (часто это не так, поскольку страдают и невиновные граждане), поступает так не только от служебного усердия и дикости характера. Выясняется, что от преступного применения силы до стяжательства один шаг.

11 ноября 2000 г., был задержан гражданин К. - инвалид II группы (перенес операцию на голове). Еще до помещения в вытрезвитель был избит. В вытрезвителе стал жаловаться на головные боли, просил оказать медицинскую помощь. Вошедшие в камеру два милиционера сбили его с ног, выволокли из камеры, стали пинать ногами и бить руками по всем частям тела, скрутили руки и с целью унижения засунули головой в унитаз. Видимо, посчитав, что достаточно, К. буквально выпнули из медвытрезвителя, но без часов, пятисот рублей и норковой шапки.

Дело Б. тоже о садизме, корысти, но в их крайних проявлениях. Было бы упрощением сводить произошедшее к сговору двух сотрудников. Можно обоснованно предположить наличие прочной корпоративной связи: горизонтальной - работников одного подразделения, вертикальной - на уровне взаимоотношений звеньев правоохранительной системы. При таких условиях преданность системе, как правило, обеспечивается возможностью карать и миловать, основанной на традиции самодостаточности силового ведомства в отсутствии контроля самого общества. Отклонения от нормы Закона, широко применяющиеся в корпоративной среде, могут становиться доминирующим стереотипом. Поэтому, никакой формальный учет, никакие свидетельские показания связанных порукой коллег не уберегут граждан от применения к ним силы и поборов.

Подполковник Б. был задержан, помещен в вытрезвитель, потребовал позвонить в военную комендатуру (что предполагает ведомственный приказ МВД), в ответ был избит двумя сержантами - сотрудниками медвытрезвителя. Б. был причинен тяжкий вред здоровью: многочисленные ушибы, разрыв на корне полового члена, ослабление зрения и др. В конечном счете, Б. на машине скорой помощи был доставлен в госпиталь.
К мукам и унижению были добавлены тернии:

На Б. (чтобы обелить себя) собран и отправлен в прокуратуру материал "по факту оказания сопротивления";
"руководство ОВД Ленинского района г. Перми утвердило состряпанное начальником медвытрезвителя Г. заключение служебной проверки, согласно которому виновата во всем… панцирная сетка кровати… Никакой вины милиционеров начальство райотдела не усмотрело".²⁵ В ходе судебного следствия обращалось внимание на то, что:
медицинское освидетельствование было проведено фельдшером формально (средняя степень алкогольного опьянения, на видеозаписи таковой не казалась);
личный обыск задержанных был произведен без понятых и составления соответствующего протокола.

Юрист Пермского регионального правозащитного центра, представлявший интересы Б. в суде, поделился впечатлениями от увиденного и услышанного в суде:

на видеопленке, приобщенной в качестве доказательства, хорошо видно, как обращаются с подвыпившими гражданами (например, пинают, грубо обращаются и т.п.);
из показаний свидетеля Р. возникает ощущение, что главной целью работы медвытрезвителя является вымогание денег.

Преступники были осуждены и приговорены к лишению свободы условно.

Самая трагичная история произошла в конце июня в г. Перми.²⁶

27 июня 2000 г. в 20.30 в центре г. Перми на остановке "Ул. Ленина" сотрудниками милиции был задержан 59-летний военный пенсионер Л. Основание для задержания - алкогольное опьянение. Задержанный был доставлен в медицинский вытрезвитель Индустриального района г. Перми. По утверждению пресс-релиза отдела информации ГУВД Пермской области обращались с Л. исключительно корректно. Через два с половиной часа - в 22.55 - он попросил помощи фельдшера по причине повышенного давления. Осмотр, произведенный медицинским работником, подтвердил ухудшение здоровья задержанного. Однако тот "вдруг отказался" от помощи фельдшера. Только когда пришел другой фельдшер, Л. сказал, что страдает гипертонией и согласился принять лекарство. После этого пенсионер был отпущен домой. Формально это было объяснено тем, что с момента задержания прошло уже 3 часа - минимально допустимый согласно инструкции срок. Через два часа Л. вернулся в вытрезвитель. Под одеждой у него был надет бронежилет скрытого ношения, в карманах лежал пистолет "ТТ" с полной обоймой и еще 17 патронов к нему. В этот момент милиционеры оформляли документы на только что доставленных туда троих пьяных. Неожиданно Л. открыл огонь из пистолета и ранил четверых сотрудников милиции и одного из задержанных. Двое милиционеров открыли ответный огонь - 10 выстрелов из автомата и 5 из пистолета. Л. получил смертельное ранение.

По свидетельству начальника погибшего Г., тот был очень порядочным человеком, офицером советской закалки. На предприятие пришел в 1987 г. после увольнения из армии. Работал с точным оборудованием. Пил очень редко. В день трагедии провожали увольняющегося со службы начальника службы связи и на троих выпили одну бутылку.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из года в год мы отмечаем все большую жесткость и даже жестокость сотрудников правоохранительных органов при исполнении ими служебных обязанностей. К сожалению, 2000 год не стал исключением в этой опасной тенденции. Поигрывающий резиновой дубинкой человек в серой форме все больше становится знаковой фигурой, отмеряющей гражданину его порцию личной неприкосновенности и достоинства, в зависимости от социального статуса и уровня доходов. Когда цель оправдывает средства, законность становится пустым звуком, красивой аллегорией и сама нуждается в защите. Упоение силою развращает профессионала и способно низвести его до уровня поденщика. Утрачивается как ненужная способность к "добыванию" доказательств иными способами, кроме рукоприкладства, уходит стремление рассуждать логично и быть объективным. Повседневное насилие как способ выполнения служебного долга отупляет и деморализует самого "правоохранителя". При таком положении вещей вряд ли можно рассчитывать на широкую публичную поддержку милиции населением, а значит, глупо рассчитывать на серьезное снижение преступности в регионе.

Московский Комитет за гражданские права также указывает на то, что люди, пережившие пытки, перестают уважать закон и власть той страны, где их пытали. Часто они считают окружающих виновными в том, что с ним произошло. Таким образом, оказываются разрушенными важнейшие барьеры, удерживающие их от преступлений.

 

Основные угрозы

Закрытость, непрозрачность для общественности "мест принудительного содержания граждан".

Низкий профессиональный уровень значительной части сотрудников правоохранительных органов приводит к стремлению решать профессиональные задачи наиболее примитивными, грубыми, т.е., силовыми методами.

Правовое и гуманитарное невежество, низкий моральный и культурный уровень многих сотрудников правоохранительных органов, особенно низового звена.

Стремление сотрудников правоохранительных органов к анонимности при исполнении своих служебных обязанностей: отсутствие нагрудных жетонов и других идентификационных знаков, необоснованное ношение масок и т.п.

Злоупотребление корпоративными связями, круговая порука правоохранительных органов (МВД, прокуратура, суд) при расследовании случаев пыток, неправомерного применения силы, спецсредств сотрудниками правоохранительных органов.

Правовое невежество и гражданская пассивность значительной части населения, что провоцирует и поощряет насильников в форме.

Недоступность квалифицированной юридической защиты для малообеспеченных граждан.

Совмещение следственной и надзорной функции в прокуратуре.

 

Предложения

Можно предположить, что решение проблемы должно быть сопряжено с проведением глубоких реформ, направленных на обеспечение прав человека в сфере уголовного преследования и судопроизводства (в частности, принятие нового Уголовно-процессуального кодекса, предусматривающего реальное равноправие процессуальных участников, состязательность и др.) на изменение структуры и деятельности правоохранительных органов (в частности, следует реформировать систему органов прокуратуры, исходя из недопустимости совмещения следственных и надзорных функций в одном ведомстве, с этой целью, возможно, создать федеральный следственный комитет).

Правозащитные организации считают также необходимым:

Разработать нормативные акты, регулирующие порядок работы дежурного адвоката (защитника) или защитников из состава правозащитных организаций в отделениях милиции, отделах внутренних дел, изоляторов временного содержания.

Создать институт муниципальной адвокатуры для обеспечения бесплатной защиты малоимущих граждан;

Установить эффективную систему независимого инспектирования всех мест заключения. С этой целью вернуться к проекту федерального закона "Об общественном контроле за местами принудительного содержания граждан";

Обеспечить быстрое, беспристрастное и профессиональное медицинское освидетельствование лица, заявившего о применении к нему пыток. С этой целью рассмотреть вопрос о создании независимой, не входящей в МВД и Минюст РФ, специальной медицинской службы, которая была бы уполномочена осуществлять медицинские осмотры граждан в отделениях милиции, изоляторах временного содержания и следственных изоляторах.

Ввести нагрудный жетон с личным номером для всех сотрудников милиции;

Включить развернутую информацию о полном запрете пыток и жестокого обращения в программы подготовки персонала правоприменительных органов и других лиц, имеющих отношение к содержанию под стражей и допросам лиц, подвергнутых любой форме ареста или задержания.

Предусмотреть обязательное вручение задержанному карточки с указанием его прав, в том числе, права на подачу жалобы о жестоком обращении.

Обеспечить каждой жертве пыток возмещение причиненного вреда, включая средства для возможно более полной реабилитации.

Аналитическая записка
"Применение правоохранительными органами пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания"