Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 1985; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994

85 Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 1985; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.

86 Иноземцев В.Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М., 1998; он же. За пределами экономического общества: Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М., 1998; Алексеева В.А., Шардыко С.К. Русский постиндустриализм - наследие большевизма? // Сталин и современность, Материалы региональной научно-исторической конференции. Челябинск, 2000, с.60-64.

87 Еще одна концепция неизбежного “краха капитализма” выдвинута небезызвестным финансистом, филантропом, “а ныне и философом” Дж. Соросом. Самая фундаментальная опасность для современного капитализма исходит, по его мнению, не от тоталитарной идеологии, а от “рыночного фундаментализма”. Если “личность должна быть обремененной” (Сорос Дж. Кризис мирового капитализма (Открытое общество в опасности). М., 1999, с.104), то это означает, что Сорос отдает приоритет обществу перед личностью, подчеркивая далее, что “западная форма представительной демократии может являться отнюдь не единственной формой правления, совместимой с Открытым обществом” (там же, с.107). Общества, открытого, заметим, не в поперовском, но в синергетическом смысле.

88 Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы “круглого стола”) // Вопросы философии. 2000, № 1, с.3-32. С.4.

89 В рамках разрабатываемого в Уральском отделении РАН научного направления “Разработка основ организации прикладных теорий” создается теория “длинного кризиса”. Согласно этой, синтетической по своему рациональному типу, теории российский кризис 1991-2007/10 годов выстраивается четырьмя “4-летними” деловыми циклами (фазами): двумя деструктивными (август 1991-декабрь 1994 - фаза обрушения и январь 1995-март1998 - фаза стабилизации кризиса), “социальным событием” (апрель 1998-31 декабря 1999 года) и двумя конструктивными фазами (январь 2000-первая треть 2003 - фаза организации экономического подъема и 2003-2007/10 годы - фаза технологического выбора посткризисного развития). “Социальное событие” отсекло от истории грамматократов индустриального типа, более известных как либеральные демократы в России и этнические элиты в бывших советских республиках. Смена фаз весной 2003 года отсечет от политической власти организаторов “социального события”. Явным образом будут востребованы технократы постиндустриализма (Шардыко С.К. “Преодоление” кризиса - выход на синергетическую волну // Уральский строитель. 1999, № 4, с.22-25; 2000, № 1, с.18-21).

90 Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы “круглого стола”).

91 В этой связи мы напомним, что для обозначения теории познания в отечественной литературе используются два слова: пришедший из английского языка термин “эпистемология” и имеющий германское происхождение термин “гносеология”. В контексте русского языка эти термины эквивалентны, т.е. означают одно и тоже, а именно, - "теорию познания” (Erkenntnislehre, Erkenntnistheorie). В то же время, будучи отнесенными к своим естественным (национальным) контекстам - английскому и немецкому языкам, они обнаруживают существенное различие своей смысловой нагрузки. “Под теорией познания, или гносеологией… следует понимать теорию развития познания и функционирования готового знания вообще. Эпистемология изучает те же проблемы, но применительно к специальным видам научного знания” (Ракитов А.И. Философия компьютерной революции. С.148).

92 Мелентьев Л.А. Системные исследования в энергетике. Элементы теории, направления развития. М., 1979. С.4.

93 Там же. С.3-4.

94 Желтова Е.Л. Электрификация России (1921-1928 гг.): мифологические аспекты // Вопросы истории естествознания и техники. 1996, № 1, с.61-77.

95 Национальный язык связывает современного человека, ученого с древнейшими архетипами, лишь изредка и в особых ситуациях (снах, видениях, галлюцинациях) всплывающих из глубин человеческого подсознания. Так некий путешественник по Сибири, с которым как с коллегой довелось работать “прославленному” психоаналитику Карлу Густаву Юнгу, обнаружил, что специфические комплексы, пробуждаемые в сексуальной сфере человека несчетным количеством символических образов (или аллегорий), могут быть раскрыты “и путем созерцания загадочных русских букв” (Юнг К.Г. Указ. соч. С.23). Не зная русского языка и не будучи знакомым с кириллицей, путешественник “увлекся разглядыванием вывесок на железнодорожных станциях, пытаясь угадать, что могут означать эти странные буквы. Размышляя об этом, он фантазировал, расслабившись, представляя самые невероятные значения незнакомых слов, когда вдруг обнаружил, что "свободные ассоциации" пробудили целый ряд старых воспоминаний, в том числе весьма неприятных и, казалось, надежно погребенных, которые он в свое время желал забыть и сознательно забыл” (там же, с.22). Таким образом, сторонний наблюдатель обнаружил в русских буквах то, что они несут “причинно обусловленное сообщение” (там же, с.23), связывающее посредством архетипов современного человека с его чрезвычайно отдаленными предками. Как иероглифы соотносятся с мироотношением носителей японской или китайской культуры, так с мироотношением носителей русской культуры естественно соотносится и начертание русских букв.

96 Выдающиеся американские лингвисты Э. Сепир и Б. Уорф выдвинули эту гипотезу в контексте ими же поставленной проблемы “о структуре языка как особого типа идеологии” (Шарин В.И. Указ. соч. С.97).

97 См., например, статью: Бескова И.А. Проблема творчества и буддийская традиция // Вопросы философии. 1999, № 7, с.158-173.

98 В связи с этой работой один из авторов оказался перед необходимостью введения новых терминов. Предложив журналу “Известия российской АН. Энергетика” статью “Проблемы создания новых технологий для энергетики на основе макроскопических квантовых систем” (Известия РАН. Энергетика. 1992, № 2, с.14-23), он был втянут в дискуссию по поводу использованных в статье терминов “квантовотермодинамический принцип”, “квантовотермодинамическая система”, “квантовотермодинамическое состояние”. Редакция предложила свой вариант написания через дефис: “квантово-термодинамический” и т.д., но приняла авторский вариант, после того, как ей были предложены аналоги: “теплофизический”, “квантоворелятивистский” (В.П. Бранский). Сегодня бы авторский вариант не прошел. Он противоречит новым правилам написания сложных слов - через дефис. Однако, именно это правило, что следует из нашей статьи, толкает русских ученых, работающих в области научного синтеза, на “японский путь”. Действительно, как записать термины “релятивистскиквантовотермодинамический” или “суперрелятивистскиквантовотермодинамический”? Через два-три дефиса, т.е. как “релятивистски-квантово-термодинамический” и “супер-релятивистски-квантово-термодинамический”, или, поступив так, как делает японец, инкрустируя англоязычное словосочетание в контекст иероглифов японской письменности, записать РКТ и СРКТ? Но, по принятой в отечественной литературе традиции подобные аббревиатуры расшифровываются как названия из нескольких слов, например, СТО - специальная теория относительности или ОТО - общая теория относительности, МКС - макроскопическая квантовая система, но вовсе не как прилагательные. Новое правило сужает возможности для словообразования в областях междисциплинарных и синтетических исследований.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru