Борьба с культом личности Сталина. XX съезд партии

3 Борьба с культом личности Сталина. XX съезд партии.

Шли дни. Приближалось время очередного XX съезда партии. Этот съезд стал самым важным, гигантским шагом Хрущева на пути к осознанию невозможности жить и управлять по старому, главным делом его жизни, обессмертившим его имя. В феврале 1956 г. на ХХ съезде ЦК КПСС культ личности Сталина был разоблачен.

Почему же именно Хрущев выступил против культа личности? Прежде всего, как человек, досконально знавший жизнь, Хрущев более всех в Президиуме ЦК мог оценить огромный ущерб, который нанес культ личности советскому обществу. Кроме того, Хрущев обладал высокоразвитым чувством совести. Оно не давало ему возможности умолчать чудовищные преступления Сталина. Хрущев когда-то сам сказал, что разоблачение культа личности было его глубокой внутренней моральной потребностью. Также следует учесть, что Хрущев своими глазами наблюдал историю страны в 20-х – начале 50-х гг. и видел ее фальсификацию Сталиным. И, наконец, Хрущев был смелым человеком, что могут подтвердить люди, знавшие, как он вел себя на фронте.

Для подготовки ХХ съезда партии были созданы различные комиссии: комиссия, занимавшаяся реабилитацией необоснованно репрессированных в предыдущие годы; комиссия по расследованию деятельности Сталина и другие. В состав комиссии по расследованию деятельности Сталина вошли: секретарь ЦК КПСС академик П. Н. Поспелов, секретарь ЦК КПСС А. Б. Аристов, председатель ВЦСПС Н. М. Шверник, работник Комитета партийного контроля при Центральном Комитете П. Т. Комаров. Возглавил работу комиссии Поспелов. План доклада, предложенный академиком Поспеловым, был примитивным, но понятным: все сводилось к мудрости, скромности и гуманизму Ленина и его норм деятельности и нарушению этих постулатов Сталиным. Эта схема была полностью одобрена Хрущевым.

Итак, 14 февраля 1956 г. в Большом Кремлевском дворце открылся ХХ съезд КПСС. Съезд проходил обычно, все шло своим чередом: доклад, одобрение, аплодисменты и т. д. Съезд катился к благополучному финалу, а ясности не было. Но Хрущев уже во время работы съезда продолжал работу над докладом.

И, наконец, Хрущев решился спросить других членов Президиума: «Товарищи, что мы будем делать с отчетными данными товарища Поспелова?» Разгорелся яростный спор…

После долгих споров все наконец согласились поставить доклад «О культе личности и его последствиях» в повестку дня ХХ съезда ЦК КПСС, но прочесть его на закрытом заседании, куда для входа нужно было иметь специальный пропуск. Хрущев прочел свой сенсационный доклад на утреннем заседании 25 февраля. Во время чтения в зале отсутствовали гости, как отечественные, так и иностранные. Делегатам запретили делать какие-либо записи. В конце своей речи Хрущев так это объяснил: «Мы не можем допустить чтобы этот вопрос вышел за пределы кругов партии, в особенности же чтобы он попал в печать. Вот почему мы его обсуждаем здесь, на закрытом заседании съезда. Нам следует знать проблемы, мы не должны давать оружие в руки нашим врагам, не должны полоскать наше грязное белье у них на глазах».

Более четырех часов Хрущев производил чтение своего доклада. В зале стояла полная тишина, делегаты слушали затаив дыхание, можно было слышать, как муха пролетит. «Трудно было представить себе, насколько сильно были поражены люди узнав о зверствах, чинившихся по отношению к членам партии…» - так вспоминал Хрущев о своем докладе.

В чем же состояла огромная мощь доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях», который был частично принят 30 июня 1956 г. ЦК?

Во-первых, в докладе была нарисована страшная картина массовых репрессий против партийных, советских, хозяйственных работников, военных, против целых наций и убедительно доказано, что инициатором, теоретиком и главным практическим организатором произвола и беззакония явился Сталин. Хрущев сделал доклад с большой эмоциональной силой. Крутизна, неожиданность, быстрота поворота в оценках Сталина, ужас нарисованной в докладе картины мук ни в чем не повинных людей произвела на делегатов съезда огромное впечатление.

Во-вторых, сказав, что в руках Сталина сосредоточивалась власть, Хрущев косвенно признал: по существу речь шла о единоличной тиранической диктатуре.

В-третьих, Хрущев привел убедительные факты, свидетельствующие, что Сталин был творцом культа собственной личности, что он собственной рукой вписывал в свою биографию обширные строки прославлявшие его.

В-четвертых, Хрущев объявил ошибочным физическое уничтожение участников партийных оппозиций. По существу, Хрущев вплотную подошел к тому, чтобы признать не верным даже исключение из партии бывших ее идейных противников, осудивших свои прежние взгляды.

В-пятых, Хрущев убедительно раскрыл вину Сталина в тяжелых поражениях советских войск 1941 – 1942 гг., в разрыве отношений с Югославией, осложнении мировых отношений с рядом других стран, в тяжелом положении сельского хозяйства после войны, в игнорировании коллективности руководства, голом администрировании, насаждении безынициативности, шаблона, страха, бюрократизации аппарата, «шпаргалочных» выступлениях даже на самых небольших совещаниях и заседаниях.

В-шестых, Хрущев похоронил миф о «великой дружбе» Ленина и Сталина, доведя до сведения делегатов тщательно скрываемое в течение многих лет от партии и народа предложение Ленина о смещении Сталина с поста генсека, а также письмо Ленина Сталину с требованием, чтобы Сталин принес извинения за оскорбление Крупской, и угрозой, что в противном случае он порвет со Сталиным отношениями.

В-седьмых, Хрущев на конкретных фактах показал, как Сталин принижал Ленина, проявлял неуважение к его памяти.

Доклад Хрущева был гигантским, но лишь первым шагом на сложном пути низвержения идолов и догм. Время наложило на эти документы свой глубокий отпечаток. С позиции современной посттоталитарной эпохи, с высоты нашего уровня общественных наук ясно видны историческая ограниченность, узость, неполнота, субъективизм многих положений рассматриваемых материалов. И все же в целом доклад Хрущева был разоблачительным. А в январе 1957 г. Хрущев сделал следующий шаг, отвергнув понятия «сталинизм», «сталинист». Он сказал: «Противники коммунизма нарочно изобрели слово «сталинист», и пытаются сделать его ругательным. Для всех нас марксистов-ленинцев, имя Сталина неотделимо от марксизма-ленинизма».

Подобная неопределенность Хрущева имела сложные по своей сути причины: большая часть советского общества не захотела принимать образ Сталина-тирана, нарушившего ленинские заветы; проблемы и трудности в коммунистическом движении, в социалистических странах, возникшие после ХХ съезда партии (особенно вспыхнувшее восстание в Венгрии в октябре – ноябре 1956 г.); необходимость для Хрущева оглядываться на влиятельные силы сталинистов в ЦК и его Президиуме; то, что сам Хрущев освобождался от тенет сталинизма долго, мучительно и трудно (но так и не освободился полностью).

Современные критики обвиняют Хрущева в том, что его речь на ХХ съезде была лишь важным инструментом в борьбе за личную власть. Существует точка зрения, согласно которой у Хрущева не было никакого права возлагать всю ответственность за репрессии на Сталина, в то время как он сам приложил к ним руку. Значит, если Хрущев и не упомянул о своей роли в терроре, то он и не обвинил никого из своих коллег по Президиуму. Это нельзя объяснить лишь страхом перед ответственностью. Хрущев, сделав достоянием гласности конкретные факты и цифры репрессий, не объяснил их подлинные причины, не сказал, кто же должен нести за них ответственность. Ограничившись в закрытом докладе на ХХ съезде лишь фокусировкой внимания на собственно репрессиях, связывая их не только с уже расстрелянным Берия, но, прежде всего со Сталиным, Хрущев взял на себя огромную ответственность за дискредитацию партии, расколол международное коммунистическое движение, заронил семена того, что вскоре взошло как диссидентство и антисоветизм.