Замыслы советских архитекторов

2.         Замыслы советских архитекторов

Особенно экстремистскими в этом отношении были замыслы советских архитекторов и так называемых "производственников", которые видели сущность искусства в участии в производстве вещей, орудий труда и предметов быта. Целостность здесь мыслилась как слияние искусства и архитектуры с трудом, производством, а эстетическое и художественное творчество мыслилось как "строение жизни". Так, Б. Арватов писал: "...Основная задача пролетариата как класса коллективистического, заключается в том, чтобы искусство стало творчеством не вне жизни существующих форм (станковая живопись, камерная музыка), а форм самой жизни. Творить радостную, прекрасную жизнь, а не "отражать" ее, строить, слить художника с производителем, развернуть богатства человеческого коллектива в реальной действительности, оформлять материалы, которыми люди живут в своей повседневной практике, - вот подлинно великий идеал, достойный рабочего класса". В практике "жизнестроение" проявилось в проектировании домов-коммун, коммунальных квартир, жилых комплексов с развитым общественным обслуживанием, но с отсутствием ванных комнат и кухонь в квартирах, как, например, в "городке чекистов" в Свердловске. В программе ОСА (Объединение современных архитекторов) провозглашалось: "Нашей целью является не выполнение тех или иных заказов, а совместная работа с пролетариатом, участие в формировании здания жизни"? На практике выполнение этой программы вылилось в проектирование и строительство зданий, во внешнем облике которого воплощался миф эстетической ценности связи: проекты братьев Весниных, К. Мельникова увешаны репродукторами, электро- и телефонными проводами, иногда украшены огромными экранами для демонстрации кинофильмов. Лисицкий так описывает проект здания "Ленинградской правды" А. и В. Весниных: " Здание является для долгожданного века стекла, стали, бетона. Все аксессуары, которые придаст зданию столичная улица, - вывески, реклама, часы, репродукторы и даже интерьер лестницы - использованы в проекте как одинаково важные части, объединенные в единое целое. Это и есть эстетика конструктивизма". Таким образом, и здесь "жизнестроенис", мыслимое как достижение целостности производства, жизни и искусства, свелось к единству чисто внешних аксессуаров.

Теория и практика "жизнестроения" на Западе не были столь разрушительно революционными. Но и здесь - в творчестве В. Гропиуса и Ле Корбюзье - мечта достижения социальной целостности проявилась в их проектах. Главный теоретик "современной архитектуры" В. Гропиус "жизнестроительное" содержание архитектуры видел в том, что она, сплавляя воедино пространственную организацию жизни человеческого коллектива с художественно-символическим формообразованием и с достижениями научно-технического прогресса, может стать моделью, прообразом социального синтеза. В этой концепции на передний план выдвигалась идея социальной целостности. Носителем же идеи является художник. "Моим изначальным пафосом было то, что принципы развития естественной способности индивида схватывать лею жизнь как целое, как одно космическое единство должно обуславливать собою основу всего воспитания, на всех его уровнях".

В отличие от максималистских устремлений советских

"производственников" и архитекторов-конструктивистов к слиянию художника с производством, с работой "пролетариата" В. Гропиус видел задачу в том, чтобы сначала воспитать художника как оригинальную, сильную личность и затем дать этой личности подобающее место в производстве. В книге: "Тотальный круг архитектуры" он писал: "Нашей целью должно быть воспитание именно такого типа людей, которые сумеют охватить целое быстрее, чем их слишком рано поглотят узкие каналы специализации. Наш век породил миллионы специалистов, давайте создадим людей, видящих жизнь в целом. Давайте дадим дорогу людям видения!».

Для этого, по мнению В. Гропиуса, должно быть изменено планирование. "Фокусом любого планирования должен быть человек в его природном окружении. ...Если рассматривать стратегическую задачу планирования в ее всесторонней сложности, мы увидим, что она действительно охватывает цивилизованную жизнь человека по всех его главных аспектах: судьба земли, лесов, воды, городов и деревни, социологическое, биологическое и психологическое познание человека, право, управление и экономику, искусство, технику и архитектуру. Так как все они взаимосвязаны, мы не можем их рассматривать отдельно. Их соотносимость, нацеленная на культурное единство, без сомнения представляет большую важность для успеха планирования и жилищного строительства, чем нахождение даже идеальных практических решений ограниченной задачи. Если мы согласимся с таким, подходом к делу то тогда основной акцент скорее следует делать на "многосоставном разуме", как его можно было бы назвать, на мышлении, развивающемся в результате непрерывного преодоления препятствий и попыток сохранить равновесие, чем на специализаторской точности, которая избегает ответственности за целое и дробит разум на непроницаемые отсеки. На протяжении всех утомительных и кропотливых усилий, характеризующих повседневное дело «многосоставного разума», его решающей ответственностью является неуклонное схватывание общей стратегической цели и превращение каждого отдельного плана в часть всеобщего. Так очерчена выдающимся архитектором нашего времени целостность в ее социальном аспекте. Здесь менее всего утопических упований, здесь перед нами программа достижения социально-технически-художественного синтеза, которая по существу реализуется в наши дни в дизайне более или менее успешно в разных странах