Судебная практика о преступлениях против экологической безопасности и природной среды

3. Судебная практика о преступлениях против экологической безопасности и природной среды

С момента вступления в силу Уголовного кодекса Республики Беларусь 1999 года в судебной практике неоднозначно решались многие вопросы, связанные с применением уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за некоторые преступления против экологической безопасности и природной среды. В целях обеспечения правильного и единообразного применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения Пленум Верховного Суда Республики Беларусь 18 декабря 2003 года принял постановление №13 "О применении судами законодательства об ответственности за правонарушения против экологической безопасности и природной среды" (далее – Постановление) [14, с.47].

Согласно статистическим данным (см. приложение А) наиболее распространенными среди всех преступных посягательств на окружающую природную среду являются незаконная добыча рыбы или водных животных (ст.281 УК), незаконная охота (ст.282 УК) и незаконная порубка деревьев и кустарников (ст. 277 УК). В структуре указанных преступлений в 2007 г. доля незаконной добычи рыбы или водных животных составила 63,3 %, незаконной охоты – 20 %, незаконной порубки деревьев и кустарников – 6,7 %, иных преступлений против экологической безопасности и природной среды – 10 %.

Анализ статистических данных свидетельствует о том, что в последние годы наблюдается тенденция к увеличению числа осужденных за преступления против экологической безопасности и природной среды, а преобладающее большинство лиц, совершивших экологические преступления, привлекается к уголовной ответственности за незаконную добычу рыбы (ст. 281 УК) и незаконную охоту (ст. 282 УК) [21, с.33].

Однако существует ряд проблем при квалификации данной категории дел.

Так, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь отметил в п. 2 Постановления отсылочный и бланкетный характер норм, устанавливающих ответственность за нарушение законодательства об охране окружающей природной среды. Обозначил необходимость обращаться к нормативным правовым актам и международным договорам Республики Беларусь, регулирующим отношения в области охраны и рационального использования природных объектов, а также порядок возмещения причиненного вреда [14, с.47].

То есть, в каждом конкретном случае привлечения к уголовной ответственности следует сопоставлять деяния с соответствующими нормативными правовыми актами и указывать в процессуальных документах со ссылкой на конкретные нормативные акты не только какие преступные действия и каким образом были совершены обвиняемым, но и какие именно требования им не выполнены либо нарушены.

В ряде приговоров не называются нормативные акты. Имеют место случаи, когда описание преступного деяния отличается неконкретностью и чрезмерной краткостью. В частности, по делам о незаконной добыче рыбы в приговорах не всегда указывается количество добытой рыбы, ее виды, а также вред, причиненный действиями виновного.

Так, по делу Г., совершившего незаконную добычу рыбы с помощью электроудочки, из приговора суда Лельчицкого района не видно, где конкретно совершено преступление, лишь указано: "по месту жительства в д. Милошевичи Лельчицкого района..." Данных о том, какая рыба добыта, ее количество по видам, какой вред причинен преступными действиями Г., в приговоре нет [21, с.33].

Также некоторые суды упускают из виду, что для привлечения к уголовной по отдельным статьям УК Республики Беларусь необходима административная преюдиция (ч. 1 ст. 269, ч. 1 ст. 271, ч. 1 ст. 272, ч. 1 ст. 274, ч. 1 ст. 275, ч. 1 ст. 278, ч. 1 ст. 281, ч. 1 ст. 282). Форма вины в названных нормах законодателем не определена.

П. 6 Постановления содержит чрезвычайно важное для судебной практики разъяснение о том, что основанием уголовной ответственности за преступления с признаками административной преюдиции является только умышленное совершение запрещенного уголовным законом деяния. Это означает, что к уголовной ответственности за подобные преступления можно привлекать только в случае, когда лицо, осознавая не только общественную опасность, но и уголовную противоправность, совершает деяние в течение года после наложения административного взыскания за такое же нарушение. Вместе с тем, если соответствующее нарушение повлечет наступление последствий в виде заболевания людей или смерти либо причинения ущерба в крупном размере, то уголовная ответственность наступает независимо от вины по отношению к деянию (факту нарушения). Таким образом, данное судебное толкование подчеркивает важный момент уголовной политики: уголовный закон должен применяться к наиболее опасным правонарушениям [14, с.48].

Зачастую в судебной практике нет единого подхода к решению вопроса о моменте окончания некоторых преступлений против экологической безопасности и природной среды.

Так, в случае незаконной добычи рыбы или водных животных одни суды признавали данное преступление оконченным с момента фактического завладения рыбой, то есть с момента ее изъятия из естественного природного состояния в процессе незаконного лова или убоя. Другие определяли данный вид браконьерства оконченным с момента начала добычи независимо от того, была ли фактически добыта рыба. Причиной таких разногласий при квалификации является крайне неудачный термин, использованный законодателем в описании этого вида преступления, – "незаконная добыча". Между тем, среди преступлений против экологической безопасности и природной среды этот вид браконьерства является наиболее распространенным. В п. 10 и п. 13 Постановления ориентирует практику на единый подход в понимании момента окончания этого преступления: незаконная добыча рыбы или водных животных будет оконченной с момента совершения действий, направленных на непосредственное завладение рыбой или водным животным.

Незаконная добыча рыбы или водных животных по характеру противоправности сходна с другим видом браконьерства – незаконной охотой. Это преступление представляет собой незаконный поиск, выслеживание и преследование с целью добычи либо добычу диких зверей и птиц, обитающих в состоянии естественной свободы. Не вызывает сомнения тот факт, что добыча в контексте незаконной охоты связана с результатом этого вида браконьерства, то есть добыча означает фактическое завладение предметами охоты путем незаконного убоя или иного изъятия диких животных из естественного природного состояния. Другое дело, что понятие незаконной охоты сформулировано таким образом, что сам факт начала незаконной охоты при наличии цели добычи диких животных образует собой оконченное преступление. При судебном толковании признаков преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 281 УК, термину добыча придан иной смысл. Это порождает противоречие между судебным разъяснением понятия "незаконная охота" и "незаконная добыча рыбы и водных животных" [14, с.48].

Представляется, что этот вопрос должен быть разрешен законодательным путем. Целесообразно в ст. 281 УК внести изменение, заменив термин "добыча" на термин "добывание", который достаточно часто употребляется в актах экологического законодательства. Определение этого вида браконьерства как незаконного добывания рыбы и водных животных будет способствовать адекватному пониманию содержания этого преступления при вынесении судебных решений.

При уголовно-правовой оценке браконьерства в судебной практике возникают затруднения при определении признаков неоконченного преступления. Так, в некоторых случаях, незаконная добыча рыбы ошибочно признавалась судами оконченным преступлением в ситуации, когда лица, фактически не приступившие еще к добыче, были застигнуты возле водоема с запрещенными орудиями лова. Установление стадии совершения умышленного преступления при совершении браконьерских действий имеет очень важное значение для правовой оценки содеянного. Важность этого момента заключается еще и в том, что преступления, ответственность за которые предусмотрена в ч. 1 ст. 281 и ч. 1 ст. 282 УК, отнесены законодателем к категории преступлений, не представляющих большой общественной опасности.

Суды должны обращать особое внимание на это обстоятельство, поскольку в соответствии с положением ч. 2 ст. 13 УК приготовление к преступлению данной категории не влечет уголовной ответственности. Отграничение приготовления к браконьерству от покушения или оконченного преступления в таких случаях должно производиться с учетом конкретной обстановки, места, времени совершения преступления и иных обстоятельств дела [14, с.48-49].

Кроме того, отдельные суды упускали из виду, что крупный и особо крупный размеры ущерба определены в примечании к ст. 281 УК, что влекло ошибки в квалификации содеянного [21, с.34].

Поэтому, согласно Постановлению, для квалификации действий виновного по признакам причинения крупного или особо крупного размера ущерба в результате незаконной порубки деревьев и кустарников, незаконной добычи рыбы, водных животных или незаконной охоты следует исходить из специально утвержденных такс для возмещения причиненного ущерба, действующих на день совершения преступления. Для признания размера ущерба крупным или особо крупным необходимо, чтобы установленная такса соответствовала кратности базовых величин, указанной в примечаниях к ст. 275, 276, 281 УК, или превышала ее независимо от индивидуального характера и особенностей предметов охоты, добычи рыбы или водных животных [19].

Особая проблема для этой категории дел – вопрос об установлении причинной связи между совершенным деянием и экологически опасными последствиями. К сожалению, в п.5 Постановлении ограничился лишь общими рекомендациями о необходимости установления судами причинной связи. Поскольку установление причинной связи, особенно по фактам загрязнения окружающей природной среды, вызывает на практике определенные затруднения, представляется, этот вопрос требует выработки критериев, а возможно и специфической методики определения причинной связи при совершении экологических преступлений.

В главе 26 УК есть три статьи, в которых предусмотрена ответственность за деяния, которые "не повлекли, но заведомо создавали угрозу причинения вреда" (нарушение требований экологической безопасности (ч. 2 ст. 265 УК), прием в эксплуатацию экологически опасных объектов (ч.2 ст.266 УК), нарушение правил безопасности при обращении с экологически опасными веществами и отходами (ч.1 ст.278 УК)). В отличие от преступлений законодательное описание которых имеет материальную конструкцию, в такого рода преступлениях причинная связь устанавливается перспективно, то есть по отношению к возможным реально не наступившим последствиям.

Специфика определения причинной связи для этих преступления заключается в том, что установлению подлежит два звена причинно-следственных отношений: непосредственная причинная связь между совершенным деянием и реально возникшим состоянием опасности (т,е. следует установить, что деяние вызвало изменение ситуации до такого состояния, что оно стало опасным) и вероятная связь между существующим состоянием опасности и возможным вредом (т.е. когда последствия могли наступить, но не наступили по независящим от лица обстоятельствам) [14, с.47].

Кроме того, следует отметить, что в ряде случаев такие преступления как незаконная добыча рыбы, водных животных, незаконная охота, порубка деревьев и кустарников совершают должностные лица.

Однако следует учитывать тот факт, что при совершении преступления предусмотренного ст. 277 УК (незаконная порубка деревьев и кустарников) должностным лицом, их действия необходимо квалифицировать как незаконная порубка деревьев и кустарников и соответствующее преступление против интересов службы.

Именно таким образом, по ч. 1 ст. 277 УК и ч. 2 ст. 424 УК, квалифицированы стороной обвинения и судом Житковичского района действия лесника Н., который во вверенном ему обходе, относящемся к лесам зеленой зоны I группы лесов, совершил незаконную порубку 15 деревьев сосны и древесину продал [21, с.34].

В то время как действия должностных лиц, совершивших незаконную добычу рыбы или водных животных и незаконную охоту с использованием своих служебных полномочий, охватываются ч. 3 ст. 281 УК или ч. 3 ст. 282 УК и дополнительной квалификации за преступления против интересов службы не требуется.

Должностные лица, использовавшие свои служебные полномочия при необоснованной выдаче разрешительных документов на добычу рыбы, водных животных или охоту, а также на порубку леса и кустарников, несут ответственность за преступления против интересов службы.

Осуждая лиц, совершивших преступления с использованием своего служебного положения, при наличии предусмотренных законом оснований судам надлежит обсуждать вопрос о лишении их права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью [19].

Кроме того большое значение, как для квалификации, так и для применения мер уголовной ответственности к лицам, совершившим преступления против экологической безопасности и природной среды имеет определение субъективных признаков преступного посягательства.

Субъективная сторона преступления – это совокупность признаков, характеризующих внутреннюю сторону общественно опасного деяния, то есть психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям.

К признакам, образующим субъективную сторону преступления относится вина, мотив, цель совершения преступления.

Законодатель и судебная практика всегда исходили из принципа, что уголовная ответственность возможна лишь при наличии вины лица, его совершившего [14, с.42].

В статье 26 Конституции Республики Беларусь прямо указано, что никто не может быть признан виновным в преступлении, если его вина не будет в предусмотренном законом порядке доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда [11].

Соблюдение этого принципа требует, прежде всего, тщательного исследования содержания субъективной стороны преступления, четкого определения формы и вида вины. Однако, субъективная сторона данных преступлений не всегда подвергается глубокому исследованию.

Такое положение дел объясняется, прежде всего, следующими причинами:

– во-первых, процесс установления и доказывания признаков субъективной стороны, как правило, более сложен, чем процесс доказывания объективных обстоятельств;

– во-вторых, со стороны ряда практических работников правоохранительных органов наблюдается недооценка значения субъективных признаков преступления как факторов, оказывающих существенное влияние на его квалификацию и на назначение наказания [10, с.27].

Объясняется это также и тем, что определения умысла и неосторожности не охватывали всех возможных вариантов интеллектуально-волевых процессов, связанных с совершением преступления, и не всегда позволяют провести чёткие границы между различными модификациями умышленной и неосторожной вины.

Рассматривая принципы уголовного закона и уголовной ответственности, закреплённые в ст. 3 УК, следует подчеркнуть, что принцип личной виновной ответственности является одним из основополагающих. При этом лицо подлежит уголовной ответственности только за те, предусмотренные УК, общественно опасные действия (бездействие) в отношении которых установлена его вина, то есть умысел или неосторожность.

Анализ субъективной стороны преступлений в рассматриваемой сфере требует уяснения вопроса о сложной вине. Понятие сложной вины впервые законодательно закреплено в ст. 25 действующего УК, хотя в теории уголовного права оно существовало и ранее при неоднозначном отношении ученых к его пониманию.

В качестве иллюстрации сложной (двойной) вины можно привести состав умышленного тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего.

Однако сложная вина может быть и в других преступлениях, например, таких, как умышленное нарушение каких-либо правил, повлекших по неосторожности указанные в законе последствия.

В статье 25 УК наличие сложной вины законодатель связал лишь теми случаями, когда умышленно совершается преступление, но к его последствиям, которые повышают уголовную ответственность, лицо действует по неосторожности.

По всей вероятности, законодатель односторонне подошел к пониманию сложной вины, оставив без правовой оценки те преступления, когда имеются разные формы вины к деянию и последствиям, с которыми не связана повышенная ответственность.

В этой связи следует отметить, что возможны две модели преступлений с двойной формой вины:

– во-первых, умысел по отношению к деянию (или первичному последствию) и неосторожность по отношению к последствию, с которым закон связывает повышенную ответственность;

– во-вторых, умысел по отношению к деянию (нарушению правил) и неосторожность по отношению к последствию, не влекущему повышенной ответственности (основной состав). Причем в данном случае отношение к последствию может быть только в форме преступного легкомыслия, поскольку если лицо умышленно нарушает какие-либо правила, оно не может предвидеть возможные общественно опасные последствия. Оно лишь легкомысленно рассчитывает на предотвращение таких последствий [9, с.42].

Также следует подчеркнуть, что субъективная сторона преступного загрязнения земель, вод, атмосферного воздуха или леса выражена в форме как умысла, так и неосторожности. Причем в ряде случаев имеются варианты:

– неосторожность (легкомыслие или небрежность) направлена к первичному последствию и неосторожность же (легкомыслие или небрежность) к вторичному последствию;

– умысел (прямой или косвенный) направлен к первичному последствию, а неосторожность (легкомыслие или небрежность) – к вторичному последствию, то есть имеет место сложная форма вины. Сложная форма вины возможна и в тех случаях, если отношение виновного характеризуется неосторожностью и к последствиям, с которыми закон не связывает повышенную ответственность [9, с.42-43].

Таким образом, прежде всего при назначении наказания лицам, виновным в совершении преступлений против экологической безопасности и природной среды, следует тщательно выяснять и учитывать всю совокупность обстоятельств совершенного преступления и прежде всего характер допущенных нарушений, тяжесть последствий, размер причиненного вреда [19].

Также следует уделять внимание данным о личности обвиняемого, так как конкретизация личности экологического преступника имеет важное значение при изучении причин и условий совершения экологических преступлений. Кроме того учет личностного фактора особенно важен при решении правовых, оперативно-розыскных, следственных и профилактических задач, а также в деятельности судов при назначении наказания [27, с.133-134].

Обобщив судебную практику можно прийти к выводу, что в последние годы ухудшилась экологическая обстановка, постоянно увеличиваются нарушения природоохранительного законодательства. В связи с этим необходимо более основательно подходить к рассмотрению и разрешению дел об экологических преступлениях.

Заключение

С каждым годом число экологических преступлений и правонарушений увеличивается. Они все больше влияют на состояние экологической безопасности, причиняют вред не только экономике страны, но и подрывают биологические основы существования человека.

В совокупности с другими экологическими правонарушениями по тяжести своих отрицательных последствий демографического, экологического, социального характера они представляют реальную угрозу национальной безопасности.

Всё это диктует необходимость постоянного обеспечения активных и чётко скоординированных действий всех природоохранных, контрольных и правоохранительных органов по укреплению экологической законности и правопорядка.

Однако существует ряд проблем при рассмотрении и разрешении данной категории дел.

Так, можно сделать вывод, что основной проблемой квалификации экологических преступлений являются сложности в применении уголовно-правовых норм, что заключается в бланкетном характере их диспозиции. В силу чего необходимо проведение тщательного анализа целого ряда нормативно-правовых актов экологического законодательства при решении вопросов квалификации преступлений, что существенно затрудняет деятельность правоохранительных органов.

Также следует отметить то, что особой проблемой данной категории дел является вопрос об установлении причинной связи между совершенным деянием и экологически опасными последствиями. Однако в законодательстве нет четко закрепленных критериев и методов определения причинной связи при совершении экологических преступлений.

Кроме того не всегда учитывается субъективная сторона данных преступлений в виду того, что процесс установления и доказывания признаков субъективной стороны, как правило, более сложен, а со стороны ряда работников правоохранительных органов наблюдается недооценка значения субъективных признаков преступления.

В ряде случаев законодатель использует нечеткие формулировки, что на практике приводит к субъективному подходу в толковании, а следовательно на приводит к совершенствованию законодательства.

Таким образом, прежде всего для всестороннего, полного и объективного разрешения данной категории дел, следует тщательно выяснять и учитывать всю совокупность обстоятельств совершенного преступления, характер допущенных нарушений, тяжесть последствий, размер причиненного вреда, а также данные о личности обвиняемого.

Список использованных источников

1. Балашенко, С.А. Отдельные особенности уголовной ответственности за нарушение экологического законодательства: Уголовное право Республики Беларусь / С. Балашенко //Юстиция Беларуси. – 2003. – №6 – С.52-55.

2. Балашенко, С.А. Экологическое право: Учебное пособие / С.А. Балашенко, Д.М. Демичев. – Мн.: Ураджай, 1999. – 398 с.

3. Веденин, Н.Н. Экологическое право: Учебник для студентов высших учебных заведений. – М.: Право и закон, 2000. – 336 с.

4. Ветров, Н.И. Уголовное право. Общая и особенная части: Учебное пособие: 3-е издание перераб. и доп. – М.: Книжный мир, 2006. – 216 с.

5. Водный Кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 18 июня 1998 года: Текст по состоянию на 20 сентября 2007 г. – Мн.: Амалфея, 2007. – 76 с.

6. Воздушный кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 3 апреля 2006 года: одобрен Советом Республики 24 апреля 2006 года: Текст по состоянию на 18 августа 2006 г. – Мн.: Амалфея, 2006. – 84 с.

7. Дубовик, О. А. Экологическое право в вопросах и ответах: Учебное пособие / О.А. Дубовик. – М.: Проспект, 2003. 114 с.

8. Ермолинский, П.П. Лесное право Республики Беларусь / П.П. Ермолинский. – Мн.: Тесей, 2007. – 248 с.

9. Ермолинский, П.П Субъективная сторона преступного загрязнения окружающей среды по Уголовному кодексу Республики Беларусь: Уголовное право Республики Беларусь / П. Ермолинский // Юстиция Беларуси. – 2001. – №2 – С.42-43.

10. Жевлаков Э.Н. Экологические преступления: понятия, виды, проблемы ответственности / Э.Н. Жевлаков. – М.: Книжный мир, 1991. – 242 с.

11. Конституция Республики Беларусь 1994 г. (с изменениями и дополнениями на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) – Мн.: Амалфея, 2005. – 48 с.

12. Лесной кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 8 июня 2000 года: Текст по состоянию на 19 апреля 2005 г. – Мн.: Амалфея, 2005. – 100 с.

13. Лапицкий, А.И. Экологическое право: Учебное пособие / А.И. Лапицкий, В.В. Савельев. – Мн.: Тесей, 2004. – 218 с.

14. Марчук, В.В. Закон и судебная практика о преступлениях против экологической безопасности и природной среды: Уголовное право Республики Беларусь / В.В. Марчук // Юстиция Беларуси. – 2004. – №1 – С.47-50.

15. Марчук, В.В. Ответственность за экологические преступления против экологической безопасности и природной среды в новом уголовном кодексе: Уголовное право Республики Беларусь / В.В. Марчук //Юстиция Беларуси. – 2000. – №2 – С.52-56.

16. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф. Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.В. Баркова, В.Н. Хомича. – Минск: ГИУСТ БГУ, 2007. – 1007с.

17. Новицкий, В.Н Словарь терминов для студентов юридических специальностей / В. Н. Новицкий, Е. Д. Булах, Д. П. Рыбка; Под ред. С. Ф. Сокола. – Мн.: Тесей, 2003. – 471 с.

18. О земле кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 17 июня 2008 года: Текст по состоянию на 23 июля 2008 г. – Мн.: Амалфея, 2008. – 124 с.

19. О применении судами законодательства об ответственности за правонарушения против экологической безопасности и природной среды: Постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 22 декабря 2005 г. № 13 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2006. – №6.

20. О санитарно-эпидемическом благополучии населения: закон Республики Беларусь от 23 ноября 1993 г. № 2583-XІІ // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2006. – № 78.

21. Обзор судебной практики о применении судами законодательства об ответственности за правонарушения против экологической безопасности и природной среды // Судовы веснiк. – 2004. – №1. – С.33-41.

22. Об обращении с отходами: закон Республики Беларусь от 20 июля 2007 г. № 271-З // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2008. – № 170.

23. Об особо охраняемых природных территориях: закон Республики Беларусь от 20 октября 1994 г. (в ред. закона от 23 мая 2000 г. N 396-З) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2000. – N 2/171.

24. Об охране атмосферного воздуха: закон Республики Беларусь от 15 апреля 1997 г. № 29-З // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2007. – № 147.

25. Об охране и использовании животного мира: закон Республики Беларусь от 19 сентября 1996 г. № 598-XІІІ // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь.

26. Об охране окружающей среды: закон Республики Беларусь от 26 ноября 1992 г. № 1982-XІІ // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2008. – № 170.

27. Тангиев, Б.Б. Экокриминология. Парадигма и теория. Методология и практика применения / под общ. ред. В.П. Сальникова. – СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005. – 432 с.

28. Уголовное право. Особенная часть. / Под ред. профессора В.Н. Петрашева. – М.: Издательство Приор, 1999. – 608 с.

29. Уголовный кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 2 июня 1999 года: одобрен Советом Республики 24 июня 1999 года: Текст по состоянию на 5 сентября 2008 г. – Мн.: Амалфея, 2008. – 336 с.