Убийство Императора Николая II и его семьи

МОУ Вырицкая общеобразовательная школа №1

Убийство Императора Николая II и его семьи

 

Работу выполнила:

Давыдова Анастасия Романовна

Руководитель:

Ерёмина Наталья Юрьевна

Гатчинский муниципальный район

Вырица

2009

Содержание

 

Я взяла эту тему потому что

Задачи

Основное содержание

Предпосылки

С чего всё начиналось

Отречение

Прощание с армией

Арест Государя и Государыни

Заключение в Царском Селе

Друзья и враги

Тобольск

Екатеринбург

Расстрел

Список использованной литературы

Приложение

Я взяла эту тему потому что…

 

Правление Царя Николая II и Царицы Александры Фёдоровны вызывает самое пристальное внимание историков. Быть может, потому, что это был последний бастион могущественного Самодержавия. Насаждение коммунистического режима и убийство Царской Семьи вызвали особый интерес в мире к этому историческому периоду, и эти события получили широкое освещение. Но жизнь и смерть Царской четы по-прежнему предстают перед нами полными загадок и вопросов.

Многое из того, что написано о правлении Царя Николая II, - откровенная ложь. Большевики проделали грандиозную работу и отлично справились со своей задачей, оклеветав Царя и его Семью ложными свидетельствами и фальсификациями. Большинство из всего этого было с готовностью принято западной публикой, не имеющей ни малейшего представления о сложностях исторического пути и развития общества России, - для них Николай Александрович и Александра Фёдоровна остались лишь тиранами.

Если у человека найдётся нужное количество времени и желания, и он попытается пробиться сквозь толщу лжи и литературных изысканий того времени, ему придётся очень серьёзно потрудиться. Ведь и тогда существовали ушлые журналисты, которые были более заинтересованы в сенсациях, нежели в реальных фактах. Для них годились любые «жареные факты» и инсинуации – ведь надо было издавать книги на продажу. Неизвестное просто додумывали и выдавали за действительное. Сюда можно отнести таких очевидно пристрастных авторов как князь Феликс Юсупов. Будучи мужем племянницы Николая II, он буквально вывалял Царскую Семью в грязи. Критически настроенный читатель не придал бы никакого значения этой безвкусно составленной сенсационной перетасовке событий, но тем не менее, это один из наиболее часто цитируемых источников об Императрице и Распутине.

Так же можно отметить некоторых родственников Императора, которые не имели близких отношений с августейшей фамилией. Это и такая известная фигура как Морис Палеолог, французский посол при русском Дворе, чьи отчёты о Николае II и Александре Фёдоровне имели характер второсортных великосветских сплетен.

Я не могу смериться с этими вопиющими фактами, и хочу максимально, приблизится к правде. Меня всегда волновала эта тема и временами я даже не могла заснуть исследуя некоторые материалы, касающиеся данного вопроса. Это собственно и есть та причина, по которой я взяла именно эту тему.

 

Задачи

 

Итак, как вы, наверное, уже поняли, моей главной задачей является донести до вас как можно больше достоверных фактов и как можно точнее представить картину тех последних недель последней Царской Семьи. Задача сложная, главным образом потому, что очень сложно найти правду в том количестве публикаций, которое присутствует на полках магазинов и библиотек. Но я всё-таки попробую.

 

Предпосылки

 

Когда-то государь император Александр II под давлением политиков и общественности попытался ввести в России конституционный строй правления. Но свершилось страшное и непредсказуемое: подписав акт о вступлении подчинённой ему страны на западноевропейский путь развития, император в тот же день был убит террористом. Новый царь, Александр III, сражу же разорвал акт, подписанный отцом…

Через много лет, незадолго до своей смерти, могучий царь Александр Александрович уединился со своим сыном Николаем, и тогда наследник принял завещание о хранении самодержавия как последнюю монаршую и отцовскую волю.

« Тебе предстоит взять с плеч моих тяжёлый груз государственной власти и нести его до могилы так же как нёс его я и как несли наши предки… Я принял его тринадцать лет назад от истекавшего кровью отца… Твой дед с высоты престола провёл много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за всё это он получил от русских революционеров бомбу и смерть… В тот трагический день встал предо мною вопрос: какой дорогой идти? Той ли, на которую меня толкло так называемое передовое общество, заражённое либеральными идеями Запада, или той, которую подсказывали мне моё собственное убеждение, мой высший священный долг государя и моя совесть. Я избрал свой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовали только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия… Охраняй самодержавие, памятуя притом, что ты несёшь ответственность за судьбу твоих подданных пред Престолом Всевышнего. Вера в бога и в святость твоего царского долга да будет для тебя основой жизни».

Император Николай Александрович никогда не забывал отцовского завета и не собирался менять самодержавную форму правления, единственно приемлемую для исторической Руси, на нечто непонятное для простого русского народа под названием «республика».

Неудачная война с Японией, революция 1905 года стали началом трагического финала династии Романовых. И хотя более трех столетий существовавший в России политический режим многим еще казался незыблемым, страна постепенно подходила к краю пропасти.

Затянувшаяся война, требовавшая миллионных человеческих жертв, экономические трудности, связанные с ней, неспособность правительства принять энергичные меры по преодолению кризиса, пустословие и неприкрытая враждебность к верховной власти Государственной Думы - невозможно сконцентрировать в единое целое всю сумму причин, породивших революцию в России. Каждая из них, не являясь фатальной сама по себе, усиливала другие факторы, порождая лавину новых очагов напряженности и недовольства.

Великий князь Александр Михайлович - непосредственный участник и свидетель этих событий, один из немногих оставшихся в живых членов императорской фамилии, спустя пятнадцать лет после революции писал в эмиграции: "Императорский строй мог бы существовать до сих пор, если бы "красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер, или авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с заразительной болезнью, настоящая опасность заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых.…Или же, выражаясь литературно, следует признать, что большинство русской аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы. Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных званий, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших щедротами Империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами. Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу российского дворянства и оппозиционерным бюрократам, воспитанным в русских университетах…"

Близкие к Царю люди не раз пытались предупредить его, заставить принять срочные меры для предотвращения катастрофы, стабилизации положения. Однако Николай, с вежливым вниманием выслушивавший их страстные призывы, оставался глух. Более того, последние два года царствования все очевиднее становилось желание Николая II вообще уйти от решения острых внутриполитических проблем. Вложив на себя обязанности Верховного Главнокомандующего, император большую часть времени проводил в Ставке, вдали от столицы, невольно теряя ощущение реальной политической ситуации в стране. Дневники Николая II, его письма свидетельствуют, что он с непостижимым упорством фаталиста сделал ставку на одну карту - скорейшую победу в войне.

Трагизм времени правления Николая II заключался в том, что к началу XX столетия российское общество стало отрицать основы, традиции и идеалы российской государственности. Спустя четыре года после 21 февраля 1913 года, когда торжественно отмечалось 300-летие со дня избрания Романовых на царство, революция ликвидировала монархию как общественно-политическую систему в России.

Канун революции застал императора за разработкой летней кампании 1917 года, которая могла стать переломным моментом в мировой войне, но судьба оказалась жестокой к России. "Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду, - писал Черчилль Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились, снарядный голод побежден, вооружение притекало широким потоком, более сильная, более многочисленная армия сторожила огромный фронт, тыловые сборные пункты были переполнены людьми.… Кроме того, - никаких трудных действий больше не требовалось: остаться на посту, тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии, удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте, иными словами, держаться, вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы…

…Несмотря на ошибки - большие и страшные, - тот строй, который в нем воплощался, которым он (Николай II) руководил, которому своими личными качествами он придавал жизненную искру, к этому моменту выиграл войну для России…"

Чуда не произошло: Николаю не хватило года для осуществления его надежд. Он мог обратиться к войскам, верным присяге, уехать в действующую армию, поднять крестьян против мятежных городов. Николай II избрал иной путь. Своим отречением он пытался спасти Россию от раскола, ее народ - от ужасов братоубийственной войны. "Я буду благодарить Бога, если Россия без меня будет счастлива", - так мог сказать только великий государственный деятель и патриот. Не его вина, что этим словам не суждено было сбыться.

С чего всё начиналось

Когда началась февральская смута, царская семья была разделена: Государь был в Могилёве, где находилась Ставка, Государыня с детьми - в Царском.

Из воспоминаний П. Жильяра (здесь и далее).

« После долгих колебаний император решил отправиться 8 марта 1917 года в Могилёв. Его беспокоило нарастающее напряжение в столице, и он предвидел осложнения, но всё-таки считал своим долгом ехать в ставку. Отъезд волновал особенно императрицу, так как к опасениям, вызванным политическим положением, прибавилось беспокойство за Алексея Николаевича. Наследник лежал в кровати уже несколько дней, захворав корью, и разные осложнения ухудшали состояние его здоровья. Несчастья увеличивались тем, что заболели также три великие княжны, и Мария Николаевна одна могла быть поддержкой матери. При таких условиях император оставил Царское Село».

Сопоставляя показания свидетелей: генерала Дубенского и генерала Лукомского занимавших тогда должности при Императоре, а также опубликованные после документы и воспоминания, можно констатировать следующие факты.

8 марта Государь отбыл из Царского в Ставку, куда прибыл днём 9 марта.

10 марта там впервые была получена телеграмма военного министра Беляева, извещавшая, что на заводах в Петрограде объявлена забастовка и что среди рабочих, на почве недостатка в продуктах, начинаются беспорядки.

В тот же день министр вторично телеграфировал, что рабочее движение вышло на улицу и разрастается.

Обе телеграммы он сопровождал указаниями, что опасности нет, что беспорядки будут прекращены.

«10 марта мы узнали, что в Петрограде вспыхнули волнения и что между полицией и манифестантами произошли кровопролитные столкновения. Дело в том, что в течении последнего времени всё более чувствовался острый недостаток продовольствия. Это вызвало взрыв недовольства в рабочих кварталах. Произошли демонстрации, и толпы народа двинулись к центру города, требуя хлеба.

Я понял, что государыня была чрезвычайно озабочена, так как против обыкновения она заговорила со мной о политических событиях».

11 марта тот же Беляев и главный начальник Петроградского военного округа генерал Хабалов доносил телеграфно, что в некоторых войсковых частях были отказы употреблять оружие против рабочих, к которым присоединяется чернь.

Беляев продолжал успокаивать, что приняты все меры к прекращению беспорядков. Хабалов же просил о присылке подкреплений, указывая на ненадёжность петроградского гарнизона.

11 марта была получена впервые телеграмма председателя Государственной Думы Родзянко. Он сообщал, что солдаты арестовывают офицеров и переходят на сторону рабочих и черни, что необходима присылка в Петроград надёжных частей.

Николай Александрович разумно полагал, что беспорядками в столице должна заниматься городская полиция, а не император. Он приказал немедленно прекратить бесчинства. Однако масштабов их не представлял, так как получал доклады, в которых нарочно преуменьшалось значение происходящего. Но предчувствие, тревога, волнение – всё это в сочетании с естественной усталостью вызывало болезненную реакцию. Николай писал супруге из Ставки: «Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в середине груди, продолжавшуюся четверть часа. Я едва выстоял, и лоб мой покрылся каплями пота. Я не понимаю, что это было, потому что сердцебиения у меня не было. Но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы».

«11 марта положение сделалось сразу критическим, и самые тревожные вести стали приходить к нам одна за другой. Беспорядки охватили весь город, и войска, которые были вызваны накануне для их прекращения, отказались действовать.

Я узнал также, что был получен указ императора о назначении перерыва в занятиях Думы, но ввиду происходящих событий Дума не разошлась и организовала исполнительный комитет для восстановления порядка в городе.

На следующий день уличные беспорядки возобновились с новою силою, и мятежникам удалось захватить арсенал. Вечером мне сказали по телефону из Петрограда, что запасные батальоны нескольких полков гвардии – Преображенского, Павловского и др. – присоединились к восставшим. Эта весть ошеломила императрицу. Уже два дня она была в большом беспокойстве, сознавая надвигающуюся опасность. Она обходила комнаты дочерей и сына, здоровье которого ещё более ухудшилось, стараясь скрыть от них свои тяжёлые переживания».

Свидетель Лукомский сознаётся на следствии, что в эти дни 10 и 11марта в Ставке не придавали серьёзного значения событиям в Петрограде.

Свидетель Дубенский, имевший возможность видеть в эти дни Государя, показывает: «Он был покоен и ничем положительно не проявлял и тени беспокойства». Оно пришло 12 марта, когда смута в Петрограде приняла организованный характер. В этот день между 3 и 5 часами дня возник «Комитет Государственной Думы» и появилась «Военная комиссия» этого комитета.

Сделалось невозможным долее скрывать от Государя правду, он понял, что необходимо принять чрезвычайные меры.

Вечером того же дня Родзянко, Председатель Государственной Думы, приказал Царице уехать из Царского Села вместе с Детьми. Она отказалась, сказав, что Дети слишком больны и что она не хочет делать ничего такого, что может быть истолковано как побег. А двадцать четыре часа спустя, даже если бы Детям было лучше, она уже не смогла бы вывезти их – революционеры захватили железнодорожные пути.

Родзянко согласился оставить Царицу с приближёнными во Дворце под домашним арестом до приезда Императора. Как всегда Александра Фёдоровна боялась не за себя. Когда прибыла депутация от Думы смотреть Дворец и предпринять меры безопасности, её спросили, нуждаются ли они в чём-либо. Она ответила, что у детей есть всё необходимое, но она просит не закрывать военные госпитали.

Ранним утром 13 марта Государь отбыл в Царское, следуя по маршруту Могилёв – Орша – Смоленск – Лихославль – Бологое – Тосна. Впереди шёл свитский поезд; в расстоянии часа езды от него – поезд Государя. В пути в свитском поезде стало известно, что, в Петрограде возникла революционная власть, и ею отдано распоряжение направить поезд Государя не в Царское, а в Петроград. Об этом было дано знать в поезд Государя, и оттуда последовало распоряжение ехать в Царское. Но узловые пункты Любань и Тосна были заняты революционными войсками. Государь принял решение ехать в Псков.

На псковской станции Царя никто не встречает. Никакого почётного караула. Пустота. Предательство, охватившее Россию мерзкими щупальцами, ширилось, росло…

«Гвардейцы… мои гвардейцы… даже они», - было очень больно. За что?

Телеграммы от командующих фронтами, от генералов, от соратников – от тех, кому Царь доверял больше, чем себе… И все только об одном: его помазанника Божия, русского Императора и Верховного Главнокомандующего, призывали совершить «благородный акт патриотизма» - отречься от престола.

Было, однако, и то, о чём Николай пока не знал. Царь ещё оставался Царём, а генералы уже во всю хозяйничали в его империи, как у себя на кухне. Генералы Алексеев и Рузский самовольно отозвали войска, которым приказом Государя надлежало усмирить бунтовщиков в Петрограде и Царском Селе. Генерал Иванов, не дойдя до Царского, повернул обратно в Ставку.

Отречение