Навигация
Чтение лиц разного возраста
88193
знака
6
таблиц
0
изображений
1.1 Чтение лиц разного возраста
С возрастом частота, регулярность, содержание чтения меняются. Это связано с тем, что человек выполняет различные профессиональные и иные роли на каждой из стадий своего жизненного никла. дублироваться или заменяться. Наибольшее число зарубежных публикаций, касающихся чтения детей, посвящено, во-первых, обучению чтению и влиянию школы на читательское поведение детей и молодежи и во-вторых, роли семьи. Рассмотрим их несколько более подробно, обратившись к публикациям последних двух десятилетий.
Среди исследователей заметны серьезные разногласия по поводу того, какое содержание оказывается наиболее привлекательным для детей. Одни полагают, что детей больше всего интересуют знакомые ситуации, другие - что более привлекательны,
напротив, Обе точки зрения находят подтверждение. Исследование "Что дети любят читать?", опубликованное в журнале "Новое общество"29, доказывает, что и те и другие читательские предпочтения больше всего зависят от пола. На втором месте среди причин, детерминирующих читательский интерес, находится возраст, а происхождение, с которым многие исследователи связывали читательские вкусы детей, вообще не играет роли. Правда, признает автор, по последнему пункту полученные им данные не позволяют судить, усваивают ли дети, выбирая те или иные книги, ценности родителей или реагируют на ожидания учителей. Практический вывод, следующий из этого, состоит в том, что поскольку ребенок находится также под влиянием читательских вкусов сверстников, учитель стоит перед дилеммой: поощрять этот интерес или его игнорировать? Однозначный ответ на этот вопрос, судя по публикациям, до сих пор не найден. Изучив читательские навыки и поведение 1477 учащихся начальной школы в Северной Калифорнии, А.Б. Соренсен и М.Т. Халлинанпоказали, что маленькие гомогенные группы, сформированные из учащихся с равными читательскими возможностями, добиваются успехов в области чтения скорее, чем большие и разнородные группы. Дж.Р. Кирби и В.Р. Тиздал специально рассматривают содержание текстов и отношение к ним детей. Одной из особенностей детского восприятия печатного слова оказывается то, что дети часто не предполагают, будто в тексте возможны ошибки. Проведя эксперимент среди ста учащихся 3 и 4 классов, которые мало читают, эти исследователи обнаружили, что использование контекста на уровне предложения является единственной мерой, различающей "хороших" и "плохих" читателей.
Особого внимания заслужили школьные учебники, причем во всех статьях, посвященных этому и содержащихся в упомянутой базе данных, подобные исследования концентрируются на половой дифференциации читателей и характере мужских и женских образов. В 70-е годы анализу подвергались, например, иллюстрации в 4 учебниках для чтения в начальных классах в Восточной и в 15 учебниках для тех же классов в Западной Германии. Оказалось, что в последнем случае в учебниках явно больше половых стереотипов в материалах, предназначенных для детей, что трактуется как явление, не вполне адекватное потребностям модернизации общества.
Дж. Доунинг и Д. Томсон проверяли гипотезу, согласно которой и взрослые, и дети считают чтение в основном женским занятием. В их эксперименте 180 взрослых, 137 студентов, 120 старшеклассников и несколько десятков других школьников разных классов рассматривали картинки, на которых люди, чей пол трудно было определить, изображены за разными занятиями, а на одной из картинок - за чтением. Большинство информантов, за исключением первоклассников, говорили, что читает девочка. Это подтвердило гипотезу и дало основание авторам утверждать, что культурные ожидания облегчают обучение девочек чтению, но затрудняют обучение мальчиков. В этом ключе же изучается и содержание текстов, предназначенных детям и описывающих типичные и нетипичные для мужчин и женщин профессиональные занятия. С. Кнелл и Д.А. Винер показывают, что сравнение полученных ими данных с результатами аналогичного исследования образов мужчин и женщин в детской литературе, проведенного в 1972 г., обнаруживает: различия еще существуют и главным образом касаются диапазона ролей, приписанных каждому полу. В то же время эти различия не столь явны, как двадцать лет назад.
Проведя подсчет словника, анализ описаний отношений между рассказчиком и персонажами в учебниках, К.Бейкер и П.Фрибодиобнаружили, что возраст и пол действующих лиц являются главными для описания социальных отношений, языка, правил поведения, транслируемых детям через предлагаемые школой книги. Школьные тексты оказываются своего рода неявными и ненавязчивыми "введениями" в создаваемый школой образ мысли, способ поведения, манеру речи ребенка и, следовательно, в официальную школьную культуру.
Ш. Виллиамс и Р. Макги обнаружили, что чтение не влияет непосредственно на склонность к отклоняющемуся поведению в более позднем возрасте, но зато отклоняющееся поведение ребенка уже в начальной школе четко предсказывает возможность асоциального поведения к 15-летнем возрасте, особенно для мальчиков, и оказывает пагубное влияние на читательскую активность; неспособность к чтению в девятилетнем возрасте предсказывает, что к 15 годам мальчики будут характеризоваться отклоняющимся поведением.
Учитывая подобную опасность, во многих странах специалисты разрабатывают специальные программы поощрения чтения, о чем речь пойдет в главе 9.Чтение рассматривается не только как условие успешного обучения, но и в более широком плане - как средство адаптации молодого человека к жизни в обществе. В связи с этим особого внимания исследователей заслужила библиотерапия. Литература рассматривается как дидактический инструмент37, как способ помочь детям при решении их больших жизненных проблем (в случаях развода родителей, усыновления и др).
Роль семьи в читательской судьбе ребенка привлекает внимание исследователей не менее часто, чем школа и обучение чтению. Давно известно, что эта роль в читательском развитии чрезвычайно высока. Однако, как справедливо отмечают некоторые исследователи, теории, анализирующие подобное влияние, не всегда учитывают изменения, происходящие в составе и функциях самой семьи в конце текущего столетия.
Тем не менее, согласно большинству исследований, чтение вслух дома, обсуждение прочитанного оказываются по-прежнему наиболее эффективными способами взаимодействия поколений.
С.А. де Медина и М.Л. Родригес де Альмеда, изучая читательские навыки 50 детей из семей, проживающих в Рио де Жанейро, обнаружили, что эти навыки складываются во многом в зависимости от того, имеется ли у ребенка личная территория (пространство) и покупают ли взрослые в дом книги. Кроме того, для успешного читательского развития ребенка оказалось существенным наличие хотя бы одного часто читающего взрослого, который живет совместно или регулярно посещает семью.
Интересные данные о связи размера семьи и стиля письма ребенка приводит К.Ричардсон4'. Проанализировав письменные сочинения 520 английских учащихся, он обнаружил, что в текстах выходцев из больших семей используются более длинные слова; их сочинения характеризуют также и некоторые синтаксические отличия.
Особое внимание уделено неполным семьям, число выходцев из которых среди негритянского населения растет быстрее, чем среди белых. Изучение читательских способности 300 детей, живущих без отцов, и 773 детей из полных семей показало статистически значимую разницу между достижениями в чтении мальчиков и девочек из полных семей и, соответственно, значительное негативное влияние отсутствия отца на всех детей, особенно с высоким IQ (коэффициентом интеллекта).
Вообще влиянию семьи, состоящей из нескольких поколений, посвящено значительное число публикаций, в том числе касающихся сочетания консерватизма, наследуемого от старших поколений, и собственного нового опыта, приобретаемого ребенком. К.Марче-лези44 показывает, что для понимания логической структуры текста и выработки предположений о его значении ребенок должен мобилизовать запас обретенной ранее информации, переданной ему от других поколений и полученной из его собственного опыта. Содержание обоих этих типов информации зависит от социально-экономического статуса его семьи. Сопоставляя ответы детей из семей рабочих и служащих, этот автор обнаруживает тесную связь между происхождением ребенка и результатами теста восприятия логической структуры прочитанного и формулировки гипотезы, опирающейся на его общие знания и понимание языковых структур.
Еще одним аспектом, освещаемым в значительной части статей и весьма актуальным для отечественных читателей, является соотношение чтения книг и потребления средств массовой информации. Дж.В.Бинтжис и Т.Х. Ван дер Ворт, проведя специальный эксперимент (они предъявляли две равноценные истории, обе в теле- и печатном вариантах), сравнивают обучение учеников 4 и 6 классов по телевизору и с помощью печатных источников. Эти исследователи получили весьма противоречивые данные, свидетельствующие о неодинаковом влиянии печатного слова и видеоряда на мальчиков и девочек, на регулярных читателей и нечитателей, на всех испытуемых сразу после потребления информации и через несколько дней. Это в целом говорит о чрезвычайно сложных взаимоотношениях между телевидением (видеопродукцией) и чтением. Изучение значения газет для молодых взрослых провели К.Дж. Барнхерст и Е. Вартелла. Они основывались на автобиографических данных, полученных от 164 студентов. Результаты показывают, что к газетам студенты обращаются только если привыкли к ним с детства, в течение школьных лет, когда жили с родителями, и в принципе становятся регулярными читателями лишь случайно. Хотя студенты знают, что это важный источник информации, они воспринимают чтение газет скорее как ритуал и считают факты, отраженные в них, скучными и не связанными с их жизнью.
Впрочем, в разных странах ситуация с читательской активностью молодых неодинакова. В Нидерландах, например, отмечается рост интереса к чтению художественной литературы среди молодых покупателей. А во Франции чтение вовсе не сделалось любимым занятием студентов, которые в среднем читают ежедневно по 40 мин. Помимо конспектов и газет они читают одну-две книги в месяц. И оцениваются произведения ими в первую очередь с точки зрения "полезности" для учебы. Замечено, что чем толще книга, тем меньше у нее шансов быть прочитанной французскими студентами. Романы практически обречены: их читают лишь 23% опрошенных. Это объясняется тем, что такое чтение требует сосредоточенности, а подобное усилие над собой не каждому под силу. Отсюда - каждый второй студент не может назвать автора "Трех мушкетеров", а каждый третий не видит никакой связи между романами "Жерминаль" и Эмилем Золя. Читать они предпочитают современных авторов. Среди опрошенных 9% заявили, что выберут книгу, если выдастся свободный вечер; остальные предпочитают проводить вечера с друзьями, слушать музыку или смотреть телевизор. А 3% студентов признали, что "не читают ничего и никогда"
В чтении детей и подростков России в течение последних десяти лет произошли существенные сдвиги, связанные с отменой единых программ по литературе и чтению и изменениями книгоиздательского репертуара. Из круга чтения детей и подростков почти исчезли книги о войне, о революции. На первом месте в начале 90-х годов у мальчиков - научная фантастика, у девочек "романы из взрослой жизни". Это, по мнению Л.П. Михайловой, вполне сопоставимо с данными исследования 1925-1926 гг., проведенного отделом детского чтения Института методов внешкольной работы, но мало напоминает круг детского чтения 70-80-х годов. На втором месте у всех опрошенных стоит приключенческая литература.
В чтении девочек-подростков героиню-активистку (например, Динку В. Осеевой) сменяет образ "настоящей женщины". Вообще у этой возрастной группы девочек в круге свободного чтения не было зафиксировано ни одной книги детского репертуара.
Это - одна из глобальных тенденций. Не случайно в публичных библиотеках европейских стран если и выделяют особые собрания книг для подростков, то называют их отделами для "молодых взрослых".6. Любители отдельных жанров Предваряя здесь обсуждение литературных пристрастий читателей, отметим, что на протяжении советского периода нашей истории существовали целые жанры, которые вели как бы полуподпольное существование. Чтение таких произведений считалось непрестижным, данные о нем не попадали в отчеты об исследованиях или искажались. Речь идет о детективах и фантастике, и здесь будет затронут лишь один из аспектов читательского внимания к ним, а именно дифференциация читателей, отражающая их политические взгляды.
Читатели довольно четко делятся на любителей и противников научной фантастики. Текст научно-фантастического типа содержит описание вымышленной ситуации, происходящей в некотором гипотетическом будущем или в вымышленном мире. Исследователи полагают, что эта ситуация служит аналогом парадоксально переосмысленной действительности. Научно-фантастический текст содержит в себе и элементы текста научного. Конструирование той или иной ситуации в этом тексте связано с описанием естественно-технических и/или социально-психологических проблем, которые могут возникнуть в ближайшем будущем50. При этом, как правило, используются необычные, "странные" теории и предлагаются нетривиальные с точки зрения обыденного сознания пути их реализации. Эти особенности построения научно-фантастических текстов определяют наличие в них таких элементов, как термины, квазитермины и квазиреалии. В.П. Белянин обнаружил, что обретение все большей свободы и раскованности в поведении человека сочетается с ростом его интереса к чтению научной фантастики и, наоборот, большая сдержанность, регламентация поведения коррелируют с низким уровнем интереса к научной фантастике.
Но прежде несколько слов о писателях. Среди авторов, пишущих на исторические темы, размежевание по идеологическим основаниям происходит наиболее явно, что создает произведениям дополнительную популярность. В. Пикуль, например, способен оживить исторические фигуры, благодаря чему история без привычной сегодняшнему взрослому читателю со школьной скамьи вульгарно-социологической упаковки превращает жизненную драму в популярную мелодраму. Подобные произведения помогают снимать психологический дискомфорт, насыщают читателей положительными эмоциями. Интересное попутное наблюдение, подтверждающее в некоторой мере сохранившуюся идеологическую дифференциацию читателей-любителей разных видов литературы, сделали М.И. Губанова и О.С. Либова52. Они пишут, что читательницы, которым библиотекари рекомендовали детективный роман И. Головкиной "Побежденные", опубликованный в журнале "Наш современник", начинали обсуждать не его литературные особенности, а "еврейский вопрос" и антисемитизм главных положительных героев романа.
Политизация, дифференциация читателей по признаку "западник-славянофил" интересно отразилась в отборе детективов: отмечается разделение и произведений, и их почитателей на "этноакцентированных" и "этноиндифферентных", причем последние, по подсчетам, составляют 65% в Москве и 50% в Тверской области53. В фантастике же принципиальны различия между, скажем, А. Казанцевым, с одной стороны, и А. и Б. Стругатскими и зарубежными фантастами, - с другой. М.И. Губанова и О.С. Либова делают вполне обоснованный вывод: художественные особенности произведения зачастую играют не столь значительную роль в формировании читательских предпочтений. Постоянное сосуществование двух групп любителей детективов (и фантастики) - предпочитающих либо отечественных, либо зарубежных авторов - очевидно также отражает эту дифференциацию.
В 90-е годы мотивация чтения, разнообразие которой скрывалось за однотипными обращениями к художественной литературе в различных целях, в том числе познавательных, стала дифференцироваться. Распределение читателей на поклонников художественных и нехудожественных средств передачи того или иного интеллектуального содержания все более заметно. Получать искомую пищу для ума в более открытой форме, не "отягощенной" художественными образами, пришлось по вкусу значительной части интеллектуально ориентированных читателей так называемого рационального типа. В 70-е годы в России внимание к чтению книг породило книжный бум, который создавался за счет появления нового читателя (мигрантов из села) и выразился в том, что сразу многим не хватало одних и тех же писательских имен, изданий. В 90-е годы книжный (читательский) бум вызвал появление новой литературы.
Отсутствие очевидной связи между группами читателей, объединенных по признакам их литературных предпочтений, и уровня активности чтения с социально-демографическими их характеристиками дает законные основания В. Дубину и Л. Гудкову говорить о размывании все 90-е годы статусно-иерархической структуры читательской аудитории. А это означает, что снятие идеологических ограничений на печатную продукцию, изменения в образе жизни людей лишают художественное слово и чтение их особого статуса в нашей стране.
Заключая размышления о- книге по библиотечному маркетингу, отметим, что далеко не все в ней бесспорно. На наш взгляд, не приемлемы советы библиотекам покупать у компании, оптом и продавать в розницу фрукты или совместно с аукционной фирмой проводить оценку старинных вещей. При таком подходе меркантильные интересы рано или поздно заслонят содержательную сторону библиотечной деятельности.
Строгого библиотековеда, скорее всего, не удовлетворят авторская терминология и применяемая им классификация методов маркетинга. За пределами издания остался вопрос, мучающий не одно поколение библиотекарей разных стран, - как совместить приоритет потребностей пользователя с высокими просветительскими задачами, отбором и оценкой "хороших" изданий, "социально полезных мероприятий", зафиксированных "Биллем о библиотечных правах"13.
Отдельные рекомендации (например, о взаимоотношениях с частными компаниями и владельцами магазинчиков), возможно, покажутся нам непривычными или просто невыполнимыми в сегодняшней социально-культурной ситуации. Различия в менталитете, уровне общественного сознания, культурных традициях, наконец, финансовых возможностях не позволяют говорить о прямом заимствовании опыта американских библиотек. Но в этом и нет необходимости.
Переосмысливая классическую теорию маркетинга с позиций библиотековеда, Либергер вскрывает корни многих застарелых болезней: узкое толкование предназначения библиотеки, оторванность от других социальных институтов, отсутствие гибкости и деловой хватки в решении будничных вопросов обслуживания. Большинство положении книги прагматично, но этот прагматизм во благо пользователя, а не во вред ему, ибо защищается не только читательский кошелек, но и право человека получить от библиотеки все, что она реально может дать. Работу Б. Либергера, сочетающую трезвый расчет с гуманистическим подходом, можно оценить как концепцию здравого смысла, новый взгляд на библиотечную реальность, освоить который предстоит всем нам.
Поскольку эта ситуация, характерна для самых разных государств, то причины следует искать не в экономическом и социальном укладах жизни, а в психофизиологических различиях' между мужчинами и женщинами; Восприятие теми и другими, слова -звучащего или написанного - далеко не тождественно.;
Несходство в отношении к слову проявляется в разговорчивости женщин. Известна их любовь к эпистолярному жанру: они составляют большинство среди авторов писем в газеты и на радио. Среди девочек-подростков широко распространен своеобразный самиздат (стихи, песни и другие тексты). Юноши же равнодушны к этому, если их что и привлечет, то скорее картинки, фотографии. Женщинам более свойственно стремление к общению вдвоем, тогда как мужчины охотнее собираются группами. А ведь чтение как раз и есть речевое общение, "вдвоем", хотя и опосредованное печатным текстом.
Важные сведения общепсихологического характера и имеющаяся статистика позволяют предположить наличие специфики чтения и читательского поведения мужчин и женщин. Однако для проверки и возможного уточнения предположений, а также определения общего и особенного необходимо специальное исследование. Базу для него составили данные опроса взрослого населения РФ, организованного Научно-исследовательским институтом книги на основе выборки Госкомстата (1991).
Среди прочих были заданы вопросы о соотношении чтения книг и периодики, времени на чтение книг, условиях, в которых оно осуществляется, иерархии предпочитаемых жанров и др. Они помогли собрать сведения об особенностях женского чтения.
Даже при беглом взгляде на читающих в общественных местах, транспорте, библиотеке заметно, что женщины читают преимущественно книги, а мужчины - газеты. Так ли это в действительности или нас подводит сформировавшаяся установка?
В исследовании НИИ книги разграничено время на чтение книг и периодических изданий. Поэтому удалось установить, что мужчины в 1,2 раза меньше женщин обращаются к художественной литературе, зато газеты, журналы читают охотнее последних и дома, и на работе, и в библиотеке. Несколько меньше число женщин и среди тех, кто читает до одной книги в месяц, но их больше в той группе, которая читает интенсивнее. Среднее число книг, прочитанных женщинами и мужчинами за один и тот же месяц, составило соответственно 0,6 и 0,4. На вопрос о том, сколько времени удалось им уделить чтению книг в день, предшествовавший опросу, женщины втрое реже мужчин называли меньшую цифру. Значительная же часть мужчин вообще затруднилась дать ответ.
Конечно, самооценка затрат времени на чтение книг не всегда достаточно объективна. Точность данных обеспечивает лишь специальный хронометраж или дневник бюджета времени. Однако и те материалы, которыми мы располагаем, свидетельствуют о большей привычке женщин читать, книги, а мужнин — периодические издания.
В таком разграничении просматривается- и неидентичность мотивов чтения мужчин и женщин. Этот чрезвычайно сложный вопрос заслуживает отдельного анализа, поэтому рассмотрим его в общих чертах.
Выявляя буквально по крупицам особенности мужского и женского чтения, рассыпанные по страницам научных публикаций, и опираясь на результаты исследований НИИ книги, мы пришли к следующим выводам. Участники самых разных опросов среди причин обращения к книге называют, как правило, две - дело и развлечение. При этом деловые мотивы ближе мужчинам, женщины же чаще связывают чтение с удовольствием. Для них характерны скорее гедонистические устремления, а для мужчин - прагматические. Результаты зарубежных исследователей в целом совпадают с нашими. Логично заключить, что женщин привлекают нетленные ценности, каковыми являются лучшие образцы литературы всех времен и народов, а мужчины охотнее читают материалы на злобу дня.
В связи с этим обращает на себя внимание типология чтения, разработанная А.С. Павловой на основе соотношения интереса и деловых мотивов. Так, рационально-женскому типу присущ интерес к историческим произведениям, искусству, поэзии, русской классике, языкознанию и литературоведению, что сочетается иногда с деловыми мотивами. Рационально-мужской отличают деловые мотивы в отношении всех литературно-художественных жанров, а показатель интереса к тематике ниже средневыборочного. В силу своей многофункциональности любое произведение может удовлетворять разнообразные потребности: информационные, эстетические, рекреационные, познавательные и др. Поскольку все больше познавательной информации звучит по радио и с экранов телевизоров, то применительно к этой функции у чтения существуют серьезные конкуренты. Но нельзя не учитывать, что оперативные материалы из периодических изданий; других источников массовой информации выполняют и особую коммуникативную функцию. Они способствуют удовлетворению читательских стремлений к отождествлению себя с другими людьми, также знакомыми с этой информацией.
Книги же (кроме учебников) эффективнее выполняют функцию выделения читателя из группы6. Мужчины-коллективисты по духу, отсюда, наверное их тяга к чтению газет и журналов. Женщины, гораздо больше склонные выделяться из какой-то группы, выбирают для чтения книгу, проявляя индивидуальность. Конечно, такое разделение весьма условно'.
Различия между женщинами -и мужчинами в чтении книг не: сводятся только к количественному соотношению прочитанного. Они касаются прежде всего видов печатной продукции (художественная литература, справочники и т. п.). И у нас, и за рубежом женщин заметно больше интересует изящная словесность. В чтении мужчин художественная литература хотя и опережает деловые и справочные издания, но не намного.
Поскольку и у женщин, и у мужчин художественные произведения составляют около 95% фактически читаемых ими книг, остановимся на этом подробнее.
Для нашего общества художественная литература традиционно занимает важное место в духовной жизни. С пушкинских времен до4 недавней поры изящная словесность существовала в условиях жесткой цензуры. Творения "инженеров душ человеческих" одновременно являлись и мощным рупором для выражения общественной мысли, и стимулятором ее развития, и средством воздействия на нее в угодном властям направлении.
На долю художественной литературы выпала редкая и по-разному используемая авторами возможность говорить то, о чем молчали газеты, журналы. Социально-политические, юридические, исторические, экологические, философские, религиозные идеи и размышления в более или менее закамуфлированном виде доходили до читателя благодаря лучшим произведениям художественной литературы. Тем самым ряды ее регулярных читателей пополнялись мыслящими людьми. Такие читатели, часть которых может быть отнесена к рационально-мужскому типу, вбирали в себя не художественные идеи, а именно философские, социально-политические, исторические.
И развитие гласности в первое время не пошатнуло позиций художественной литературы как лидера чтения, хотя в последние 1-2 года обозначилась дифференциация наиболее "продвинутых" читателей: часть их, в основном мужчины, все чаще переходит от художественной литературы к философской, экономической и т.п. Судя по ответам, полученным при опросе НИИ книгив1991г., предпочтения мужчин и женщин в области жанров распределились следующим образом (см. табл.).
Обращает на себя внимание большая широта жанровых предпочтений у женщин. Это видно из среднего числа их упоминаний. Очевидно, сказывается общая увлеченность художественной литературой. Детективы и исторические романы одинаково интересны и мужчинам, и женщинам. Политический роман в ответах мужчин упоминается в 2,5 раза чаще, книги ужасов - в 2 раза. Доля фантастики у тех и других весома, а поэзии и драматургии - скромна. Реалистическая повесть роман привлекательнее для женщин. Они же значительно 'чаще мужчин обращаются к мелодраме
Девушкам и женщинам нравятся поэтические произведения с высоким эмоциональным накалом, будоражащие их мысли и чувства. Юношам импонирует, в первую очередь, гражданственность, политичность поэзии. Близость содержания стихов своим переживаниям они ставят на второе место. Замечено, что девушки начинают увлекаться поэзией в среднем на два года раньше, чем юноши, и делают это серьезнее. Основной мотив их обращения к стихам - удовлетворение потребности в эмоциональном общении (90%). Ту же причину указали 68% юношей
Похожие работы
... ни одним русским мыслителем и так или иначе повлияли на интеллектуальное развитие российской интеллигенции. Можно дополнить и уточнить начатую В.П. Шестаковым и Ю.В. Синеокой периодизацию истории рецепций Ницше в России: 1 период охватывает последнее десятилетие 19 века, когда появились первые переводы и критические статьи В. Преображенского, Н. Михайловского, Вл. Соловьева, Н. Федорова, Л. ...
... на лучшее, а готовься к худшему. Исчерпание мировой нефти к 2050 году — это не худший сценарий, а скорее оптимистический, основанный на доверии к имеющейся информации. Которой я лично не доверяю. АМЕРИКА ПРОТИВ РОССИИ Часть 3 НЕФТЯНАЯ НАРКОЗАВИСИМОСТЬ Но может быть, можно без нефти обойтись? Жили же наши деды? Это самый интересный вопрос, который почему-то не всегда правильно понимается. Так ...
... Попытка ответа на эти вопросы с разных историко-культурных позиций (ценностей) привела к расколу творческой интеллигенции на традиционалистов (ориентированных на традиционные ценности советской культуры) и неоавангардистов (придерживающихся антисоциалистической направленности художественного творчества с опорой на буржуазно-либеральные ценности постмодернизма, на разделение искусства на элитарное ...
... французской художественной культуры в XVIII в. и ее теоретическом и художественном осмыслении в творчестве Дени Дидро Заключения и Библиографии. Раздел 1. Особенности эстетической и художественной культуры Франции XVIII в. Художественная культура проявляется в способности чувственно-образного восприятия реальности, при котором образ становится носителем эстетических, моральных и иных ...
0 комментариев