Святоотеческие взгляды на различие сущности и энергий в Боге

2.1 Святоотеческие взгляды на различие сущности и энергий в Боге

Задолго до окончательной своей отшлифовки в XIV-м столетии на Паламитских Соборах, всему восточному богословию было свойственно учение о Боге, непостижимом в Своей сущности и доступном в Своем действии и откровении миру по Своим Божественным энергиям. Уже в IV-м веке Отцы-Каппадокийцы довольно отчетливо говорили о различении в Боге сущности и энергий. Так, свт. Василий Великий в своем опровержении Евномия определяет мнение о возможности постижения сущности Божией как выражение крайней гордости и надменности. «Я думаю, что постижение сущности Божией выше не только человеков, но и всякой разумной природы; под разумной же природой разумею теперь природу тварную. Ибо только Сыну и Святому Духу ведом Отец, потому что “никтоже знает Отца, токмо Сын” (Мф. 11:27)»[354]. По словам святителя, «мы знаем Бога нашего по Его энергиям, но не претендуем не то, что можем приблизиться к Его сущности. Ибо энергии Его нисходят к нам, сущность же Его остается недоступной»[355].

Тот же принцип ясно выражен и свт. Григорием Богословом: : «и приникнув несколько, созерцаю не первое и чистое естество, познаваемое Им Самим, т.е. Самою Троицею. Созерцаю не то, что пребывает внутри первой завесы и закрывается херувимами, — но одно крайнее и к нам простирающееся... А это есть... то величие, которое видимо в тварях, Богом и созданных, и управляемых»[356]. По свт. Григорию, таким образом, и на высотах созерцания открывается не Сам Бог в Себе, но только Его слава, Его энергии. Существо Божие (в Самом Себе) святитель называет «Святым Святых, закрываемым и от самих серафимов»[357], и говорит, что Оно «как бы некое море сущности, неопределенное и бесконечное, простирающееся за пределы всякого понятия о времени и естестве, Бог одним умом оттеняется в один некий образ действительности, убегающий прежде, нежели будет уловлен, и ускользающий прежде, чем будет умопредставлен, столько же осиявающий владычественное в нас, если оно очищено, сколь быстрота летящей молнии озаряет взор»[358]. Это неполное созерцание есть тем не менее действительное созерцание и созерцание Самого Бога, хотя и не в Его неприступном Существе. Ибо нисходящие от Бога озарения, те «нисходящие действия» (или «энергии»), о которых говорил и св. Василий Великий, суть действительные лучи Божества, проникающие всю тварь. Познание Бога «в зеркале» не есть символическое богопознание. Это — действительное видение, видение Бога, действительное причастие Божественного Света и Божества[359].

Тех же взглядов придерживался и свт. Григорий Нисский. Согласно его воззрениям, энергия в Боге всегда означает то, что в Нем доступно приобщению: «Он, невидимый по природе, становится видимым по благодати»[360]. Св. Дионисий Ареопагит также учит, что в Своем пресущественном бытии, «по собственному своему началу или свойству», Бог непознаваем и непостижим. Внутрибожественная жизнь совершенно сокрыта от тварных взоров, превышает всякую вместимую и доступную для тварного разума меру. Но это не значит, что Бог далек от мира или что Он скрывает Себя от разумных духов. Бог существенно открывается, и действует, и присутствует в тварях, - тварь существует, и пребывает, и живет силою этого Божественного вездеприсутствия... Бог присутствует в мире не существом Своим, которое всегда остается недосягаемым, недоведомым и неизреченным, но в Своих «промышлениях» и благостях, которые исходят от несообщимого Бога изобильным током, и которым причащается все существующее, - Он пребывает в мире в Своих «сущетворных исхождениях» и «благотворящих промышлениях», то есть в Своих силах и энергиях[361].

2.2 Взгляды прп. Симеона на трансцендентность Бога по существу и доступности Его в энергиях

Прп. Симеон довольно ясно учит об абсолютной трансцендентности и непостижимости Бога. Так, в одном из своих гимнов, прп. Симеон на основании собственного опыта ясно дает понять, что невозможно на словах выразить то, каким образом непознаваемый и неприступный Бог может быть видим тварью и соединяться с людьми: «…Бог…есть ничто из всего (существующего), как Создатель всего, но Он выше всего. Ибо кто мог бы сказать, что есть Бог, дабы возмочь произнести: “Он есть это или, для примера, то?”. Я совершенно не знаю, каков Он, какой величины, какого вида или размера. Если я, не зная Бога, каков Он по виду и величине и красоте, каким образом я изъясню Его действия (енесгейбт), каким образом Он бывает видим, будучи невидимым для всех, каким образом Он сосуществует со всей тварной природой, каким образом Он вселяется во всех святых, каким образом наполняет все и нигде не наполняется, как Он существует выше всего и везде, все это никто не будет иметь вообще силы сказать»[362]. Здесь прп. Симеон констатирует тот парадокс, что для человека, соединившегося с Богом, сама природа этого соединения остается непостижимой тайной, ибо Тот, с Кем он соединяется - абсолютно невыразим и непостижим.

Во многих местах своих творений преподобный решительно утверждает непостижимость и неприступность Бога для нашего понимания. « Бога, - говорит он, - ни (Его) имя, ни природу, ни образ, ни вид, ни личность, никто из людей не познал, чтобы сказать и написать и передать (это) другим»[363]. Непостижимость Бога для нас обусловлена онтологической пропастью, которая лежит между Творцом и творением. « Божественное естество, будучи недоступным… непостижимо, а непостижимое совершенно невыразимо… Кто, следовательно, из людей и ангелов будет иметь силу истолковать Невидимого и Непостижимого? Никто, никаким образом! Ибо ничто (мзден пн) никогда не может быть помыслено человеческим помышлением и обозначено именем»[364]. «Нам надлежит только знать, что Бог есть, но допытываться узнать, что есть Бог, это не только дерзко, но и бессмысленно и неразумно»[365]. Следуя свт. Григорию, прп. Симеон сравнивает Бога с «великим океаном и морем морей», столь безграничным, что постичь его в полноте никоим образом невозможно[366].

Однако, утверждая трансцендентность и непознаваемость Бога, прп. Симеон еще чаще говорит о том, как Бог является человеку, что в Нем есть нечто, благодаря чему Он может быть видим людьми, благодаря чему возможно богообщение и обожение. Иными словами, преподобный, совершенно в духе святоотеческого Предания, различает в Боге то, чем Он является в Самом Себе, то есть сущность, или природу, и то, в чем Он открывается тварному миру. Так, в 53-м гимне от лица Божия говорится: «Я создал из праха тело, вдохнул в него душу живую, но не из Своей природы, а из мощи Своей и силы»[367]. Даже в своих самых возвышенных видениях преподобный Симеон весьма четко проводит это различие между сущностью и энергиями Божиими: «Дай мне видеть Лице Твое, Слове, и наслаждаться красотой Твоей несказанной, созерцать и предаваться видению Тебя. Видению неизреченному и незримому, видению страшному, дай мне поведать по крайней мере не о сущности его, а о его энергиях (фбт енесгеЯбт бхфЮт, пх фзн пэуЯбн)»[368]. В соответствии с этим различением в Боге сущности и энергии, прп. Симеон, когда говорит об образе того, как совершается обожение человека, употребляет выражения «по-благодати», «по-благоволению», «по-усыновлению», «по причастию», которые можно понимать лишь в том смысле, что обожение есть именно сопричастность Богу по энергии. Яснее всего это выражено в 89-м слове, где Сам Христос говорит: «…Я, будучи невместим по естеству, бываю вместим в вас в настоящей жизни по благодати. Я - Невидимый бываю видим, являюсь не каков есть, хотя и весь пребываю зримым, но сколько вмещает естество и сила тех, кои видят Меня»[369]. В своем 45-м Слове преподобный говорит, что «если хотим, Он будет иметь с нами такое же единение по благодати, какое единение Сам Он имеет со Отцем по естеству, что и мы такое же точно единение возымеем с Ним, если будем творить заповеди Его. Что Сам Он имеет ко Отцу по естеству, то самое дает Он иметь и нам к Нему по благоволению и благодати»[370]. Вообще, в своих творениях прп. Симеон неоднократно называет достигших состояния боговидения и богообщения «богами по благодати»[371], и по усыновлению[372]. Иногда он говорит об обожении «по-причастию»: «я весь чрез общение с Богом, с чувством и знанием, не существом, но по причастию…, сделался Богом»[373]. В гимне 50-м общение с Богом не по сущности, а по сопричастности расценено как признак Православия: «Ты слышишь, - говорит преподобный как бы от лица Христа, - что Я пребываю со святыми Сам весь сущностью (пхуЯб) ощутимо (бйуизфют) , через созерцание и даже через сопричастность (мефпхуЯб) со Отцом Моим и Божественным Духом и явно почиваю в них... Если в знании, деятельности и созерцании Бог полностью стал человеком, то я весь стал богом через общение, стал богом в чувстве и в знании (ен бЯуиЮуей кбА гнюуей) не по сущности, а по сопричастности, именно так надо мыслить православно».

Итак, приведенные тексты убедительно показывают нам, что, согласно прп. Симеону, соединение с Богом происходит по благодати, или, что то же, по энергии Божией, а не по сущности.