Стратегические идеи Кутузова и первые шаги к их осуществлению

2. Стратегические идеи Кутузова и первые шаги к их осуществлению.

В 1812 г. Кутузову шел 68-й год. В тяжелый период войны он принял командование отступающей армией. Его назначение главнокомандующим весьма положитель­но сказалось на дальнейшем ходе войны. Это была не простая административная мера. Вступление Кутузова в командование армией непосредственно связано с приме­нением совершенно иной, чем до него, стратегической ли­нии: значительно расширялось участие народных масс в войне.

Назначение Кутузова разрядило то крайнее напряже­ние в армии, которое возрастало с каждым шагом ее от­ступления. Кутузов вселил в войска веру в победу и под­нял их боевой дух. В его руках сосредоточивалось не только руководство всеми армиями, но и решение важ­ных вопросов, связанных с материально-техническим обеспечением войск и усилением их людскими резервами.

Часть историков связывали начало деятельности Ку­тузова в Отечественной войне 1812 года с моментом его прибытия в действующую армию в Царево-Займище. Это, конечно, не так. В первые же дни пребывания Кутузова на посту главнокомандующего еще в Петербурге он уже был занят разрешением важнейших вопросов ¹⁴. После назначения главнокомандующим Кутузов пробыл в Пе­тербурге всего три дня. 8 августа был подписан указ о назначении Кутузова, а утром 11 августа он выехал к армии. События развивались быстро, и, естественно, в та­кой напряженный момент он не смог оставаться долго в Петербурге.

Вступая на пост главнокомандующего, Кутузов ника­кого плана ведения войны не получил. Ему предоставля­лась в этом отношении большая самостоятельность, в то же время на него возлагалась огромная ответственность. Кутузов хорошо понимал, что народ и армия ждут от него решительных действий, которые остановили бы даль­нейшее продвижение противника в глубь страны.

Но ни народ, ни армия не могли знать, что достаточно подготовленных сил ни на фронте, ни в тылу для этого не было. Трезво оценивая обстановку, сложившуюся не­посредственно на фронте, Кутузов пришел к выводу, что наличных войск, действовавших против превосходящих сил противника, крайне недостаточно. Армии нужны серьезные подкрепления.

Перед отъездом в армию 10 августа Кутузов заехал в Военное министерство и, не застав управляющего А. И. Горчакова, просил через чиновника доставить ему необходимые сведения, о существе которых последний доложил князю Горчакову запиской следующего содержа­ния: « Князь Кутузов покорнейше просит Ваше сиятель­ство сделать ему одолжение приказать собрать как можно скорее следующие сведения:

1-е — о рекрутских депо; где оные и в каком состоя­нии и вооружении находятся?

2-е — о войсках регулярных, внутри империи форми­рующихся.

3-е — не имеете ли сведения об успехе Московского, Смоленского и прочих ополчений » .

Прочитав записку, Горчаков наложил резолюцию: « Прикажи собрать все эти сведения и завтра поутру мне представь — смотри же, быстро и ясно » ¹⁵.

На следующий день, 11 августа, Кутузов действитель­но направил официальный запрос в Военное министер­ство, в котором писал: « Милостивый государь мой, князь Алексей Иванович! Покорнейше прошу Ваше сиятель­ство доставить ко мне следующие сведения:

1-е — о всех рекрутских депо, ныне в наличности на­ходящихся, о числе и о вооружении оных.

2-е — о тех регулярных войсках, которые внутри им­перии формируются; где и какой успех сего формирова­ния происходит.

С истинным почтением и преданностью имею честь быть Вашего сиятельства всепокорнейший слуга князь Михаил Г(оленищев) Кутузов » ¹⁶.

Это был первый документ, исходивший от нового глав­нокомандующего. Чрезвычайно важно отметить, что боль­шой полководческий опыт Кутузова дал ему возможность правильно определить ту главную силу, которая была способна изменить ход военных действий. Резервы — вот что интересовало Кутузова прежде всего. Это был карди­нальный вопрос, от решения которого зависел исход войны.

Как видно из писем, относящихся к первым дням деятельности нового главнокомандующего, Военное мини­стерство, не зная истинного положения дел с формиро­ваниями, указало на наличие в стране довольно крупных резервов. Были названы как находившиеся в готовности 55 батальонов пехоты, 26 эскадронов кавалерии, 14 ар­тиллерийских рот, сосредоточенных в районе Калуги в Особом отряде (корпусе) генерала М. А. Милорадовича. Указывалось, что 2 дивизии, сформированные на Украине князем Я. И. Лобановым-Ростовским, направляются к Туле, идет успешная подготовка шести пехотных полков в Петербурге, Новгороде, Твери, Москве, Туле и Калуге, наконец, возлагались большие надежды на Московское ополчение. В общей сложности Военное министерство считало вполне возможным выставить дополнительно 100—120 тыс. человек ¹⁷.

Естественно, что создание в глубине страны сильных резервов и появление их перед лицом врага имело огром­ное значение. Увеличив армию за счет резервов и ополче­ния, Кутузов рассчитывал приостановить дальнейшее про­движение Наполеона в глубь страны, не допустить про­тивника к Москве. В день отъезда из Петербурга, 11 августа 1812 г., Кутузов писал Милорадовичу: « Вам известно, что 1-я и 2-я наши Западные армии находятся у Смоленска... Нынешний предмет состоит в преграде пути неприятельскому в Москву, к чему, вероятно, и все меры командующими нашими армиями предприняты. Но, знав Вас с войсками, Вашему высокопревосходитель­ству вверенными, в расположении от Москвы до Калуги, поставлено в виду войскам иметь вторичную стену противу сил неприятельских на Москву по доро­ге от Дорогобужа в той надежде, что Вы, расположа войска, Вам вверенные, сообразно сему предмету, проти­вопоставите силам неприятельским их мужество и вашу твердость с тем, что найдет враг наш другие преграды на дороге к Москве, когда бы, паче чаяния, силы 1-й и 2-й Западных армий недостаточны были ему противо­стоять. Расположение Ваше должно быть и в таком смыс­ле, чтобы могли сии армии при надобности удобно опи­раться на Вас и Вами пользоваться » ¹⁸.

В тот же день Кутузов направил письмо графу Ро­стопчину, в котором писал: « К Вашему сиятельству об­ращаюсь я с тем, чтобы по требованию генерала Милорадовича усилили его всеми теми войсками, которые уже до некоторой зрелости в формировании своем достигли, дабы тем главная армия нашла себе новый источник к усилению » ¹⁹.

За день до отъезда Кутузова в армию царскосельский исправник Маничаров получил от петербургского губер­натора М. М. Бакунина извещение, что главнокомандую­щий армией генерал от инфантерии князь М. И. Голенищев-Кутузов завтра поутру рано отправляется из Петер­бурга по Московскому тракту и ему необходимо выделять на станциях по 50 лошадей.

Провожаемый многочисленными жителями, Кутузов 11 августа покинул Петербург. Его путь к армии прохо­дил по Московскому тракту через Ижору, Новгород, Яжелбицы, Торжок, Ржев, Гжатск. Почти на каждой поч­товой станции Кутузов направлял курьеров с письмами к Милорадовичу, Ростопчину, Чичагову, Барклаю-де-Толли, в Военное министерство. Общий тон этих писем — всемерное усиление действующей армии.

Каковы же были в действительности возможности страны для пополнения действующей армии свежими войсками? Как на самом деле обстояло дело с резервами? Царь и Военное министерство слишком поздно спохвати­лись исправлять допущенные ошибки. Дело в том, что до вторжения Наполеона в Россию успешных практиче­ских мер для создания крупных резервных формирований предпринято не было. Запасные батальоны и рекрутские депо, разбросанные по всей России, находились в крайне запущенном состоянии и не были в какой-либо степени источником пополнения действующей армии. Сказалась переоценка своих сил и недооценка, или, справедливее сказать, незнание сил противника. Значительное числен­ное превосходство противника было установлено русским командованием лишь после его вторжения в Россию.

Первое распоряжение о формировании войск в тылу относится к 25 июня. В рескрипте на имя малороссийско­го генерал-губернатора Я. И. Лобанова-Ростовского царь требовал как можно скорее собрать несколько казачьих полков и направить их по мере готовности в Калугу и Тулу. Вслед за этим 27 июня Александр I отдал распо­ряжение управляющему Военным министерством генерал-лейтенанту А. И. Горчакову: за счет запасных рек­рутов, находившихся в депо 2-й линии (Старая Русса, Торопец, Вязьма, Рославль, Сумы), сформировать шесть пехотных полков, расположив их в Петербурге, Новгоро­де, Твери, Москве, Туле и Калуге ²⁰. Согласно приложен­ному к письму расписанию о своде рекрутов, каждый пехотный полк получал из рекрутского депо 1446 сол­дат ²¹.

Большие трудности первого этапа войны и вполне определившееся численное превосходство противника за­ставили Александра I от нерешительных и незначитель­ных мер по формированию и сбору пополнения перейти к более энергичным действиям. С этой целью в начале июля были отданы распоряжения о стягивании в Калугу формировавшихся до этого в Стародубе, Новгороде-Северском, Конотопе, Ромнах, Сумах, Изюме, Глухове, Рославле, Торопце всех рекрутских четвертых батальонов, кавалерийских эскадронов и артиллерийских рот. Но рас­четам Военного министерства это должно было составить один корпус из 55 батальонов, 26 эскадронов и 14 артил­лерийских рот. Общее командование войсками царь поручил генералу от инфантерии Милорадовичу, освободив его от должности киевского военного губернатора. Поручая Милорадовичу создать полки, бригады и дивизии из по­ступающих в Калугу батальонов, царь указывал ему: « Сей предмет соделывается тем более важным в настоя­щем положении дел, что войска под начальством Вашим должны будут служить основанием для образования об­щего большого воинского ополчения » ²².

Если учесть, что эти крайне запоздалые мероприятия царского правительства по формированию резервных ча­стей и сосредоточению их на наиболее важных стратеги­ческих направлениях повсеместно встречали довольно сильные препятствия (замедленный сбор на пункты фор­мирования, недостаток обмундирования, отсутствие ору­жия, затруднения в транспортировке рекрутов), то станет очевидным, что пополнение в ближайшее время дейст­вующей армии свежими силами представлялось далеко не в таком радужном свете, как это казалось в Военном министерстве. Все это не помешало Военному министер­ству преувеличить наличие готовых вооруженных сил в стране. Правда, выводы министерства частично строились на хвастливых донесениях графа Ростопчина в Военное министерство и министру полиции А. Д. Балашову об успешном комплектовании корпуса генерала Милорадовича и наборе военной силы. Так, в донесении Балашову в первых числах августа 1812 г. Ростопчин сообщал: « Приезд Милорадовича и уверение, что к 6 августа от Калуги до Можайска будет 31 тыс. славных войск и 30 тыс. московской силы, придали бодрости малому числу бледных и трепещущих » ²³.

Версия о том, что генерал Милорадович создал сильный отряд, идущий навстречу армии, получила настоль­ко широкое распространение, что иностранные историки сообщают об этом как о бесспорной истине. Так, полков­ник Г. Д. Гутчинсон в своей книге, посвященной Отече­ственной войне 1812 года, говоря о действиях русской армии под командованием Барклая-де-Толли, пишет: « Когда он соединился в Гжатске 29 августа с подкреп­лением в 60 тыс. человек под начальством генерала Ми­лорадовича, то решил, что наступило время остановиться, и открыто помериться силами с его великим соперником. Едва он принял это решение, как был замещен генералом Кутузовым » ²⁴.

Все это вместе взятое — информация Военного мини­стерства, письма Ростопчина — дало основание Кутузову рассчитывать на значительное увеличение армии за счет резервов и ополчения, и в первую очередь, конечно, на использование для этой цели корпуса Милорадовича и Московского ополчения. Усилив армию этими войсками, Кутузов полагал вполне возможным приостановить даль­нейшее продвижение Наполеона в глубь страны, разгро­мить французов еще до подхода их к Москве. Он часто говорил: « Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой » ²⁵.

Главнокомандующий рассчитывал не только на усиле­ние армий, действовавших на московском направлении. Разумеется, это были главные силы, ближайшие задачи которых состояли в том, чтобы активной обороной при­остановить дальнейшее продвижение противника, не до­пустить его подхода к Москве. Полный же разгром врага, несомненно, требовал координации действий всех армий и их активного участия в борьбе. Полководец пришел к выводу о необходимости перенесения основных усилий Дунайской и 3-й Западной армий также против главной группировки наполеоновских войск, приближавшейся к Москве. Свое решение Кутузов изложил в письмах ко­мандующим Дунайской и 3-й Западной армиями ²⁶. На остановке в Яжелбицах 14 августа он отправил письмо П. В. Чичагову, в котором сообщал: « Неприятель, со­единивши почти все свои силы, находится уже между Смоленском и Москвой; наши две армии, 1-я и 2-я, по последним известиям около Дорогобужа... Из сих об­стоятельств вы легко усмотреть изволите, что невозмож­но ныне думать об отдаленных каких-либо диверсиях, но все то, что мы имеем 1-й и 2-й армии, должно бы действовать на правый фланг неприятеля, дабы тем един­ственно остановить его стремление. Чем далее будут пере­меняться обстоятельства в таком роде, как они поныне, тем сближение Дунайской армии с главными силами де­лается нужнее»²⁷. Командующему 3-й Западной армией Тормасову Кутузов в тот же день, 14 августа, писал: « Теперь не время думать об отдаленных экспеди­циях, но все внимание остановить быстрому ходу неприя­тельскому, а потому и армия, вам вверенная, обязана действовать на правый фланг стремящегося неприя­теля » ²⁸.

Таким образом, основная стратегическая идея Кутузо­ва состояла в объединении усилий всех армий на наибо­лее важном операционном направлении, где решалась судьба войны.

Из приведенных выше документов видно, что Кутузов стремился к тому, чтобы, усилив 1-ю и 2-ю Западные ар­мии за счет обещанных Военным министерством крупных резервных формирований, перейти к активной обороне, остановить дальнейшее продвижение наполеоновской ар­мии, а затем совместно с войсками Дунайской и 3-й За­падной армий (которые должны были выйти к этому вре­мени на правый фланг и тыл противника) развернуть активные наступательные действия и нанести противни­ку сокрушительное поражение. Реализация этого плана могла привести к резкому изменению всей стратегической обстановки.

Само собой разумеется, что созревшая идея борьбы с Наполеоном основывалась на той конкретной военно-стратегической обстановке, какая была обрисована пол­ководцу в документах, полученных в Военном министер­стве. Вплоть до приезда Кутузова в армию, когда он еще не знал действительной обстановки на фронте и пока для него было скрыто фактическое положение с резервами, эта идея перехода к активным наступательным действи­ям против Наполеона находила свое выражение и в сло­вах, и в действиях полководца.

Прибыв 17 августа в Гжатск, Кутузов встретил здесь штабных офицеров, высланных Барклаем-де-Толли для обозрения оборонительных позиций по Московской доро­ге. « Не нужно нам позади армий никаких позиций; мы и без того слишком далеко отступили » ²⁹,— сказал Куту­зов и отправил офицеров назад в армию. Через два часа Кутузов уже въехал в Царево-Займище, где находилась вся армия. Обходя почетный караул в Царево-Займище, Кутузов сказал довольно громко: « Ну, как можно отсту­пать с такими молодцами! » .

Однако 19 (30) августа неожиданно для всех войска получили приказ Кутузова — отступать. Существуют са­мые различные объяснения и толкования принятия тако­го решения. Некоторые исследователи склонны считать, что отход русской армии был вызван желанием дать бой на более благоприятной позиции. Еще будучи в Семлево, 14 августа Барклай-де-Толли такими словами заканчивал донесение царю: « Итак, вот минута, где наше наступле­ние должно начаться » ³⁰. Та же мысль, но с большей определенностью высказана Барклаем-де-Толли еще рань­ше, в письме к Ростопчину, в котором он сообщал, что после отступления армий из Смоленска положение дел непремен­но требует, чтобы было дано генеральное сражение ³¹.

Свое решение дать генеральное сражение, не ожидая подкреплений, Барклай-де-Толли стал с еще большей на­стойчивостью проводить по прибытии армии в Царево-Займище. Он стремился во что бы то ни стало именно здесь, на этой позиции, встретить Наполеона. Об этом весьма убедительно сообщает в своих записках офицер квартирмейстерской части А. А. Щербинин: « Приходим в лагерь перед Царевом-Займищем. Речка с чрезвычайно болотистыми берегами находится непосредственно позади линий наших. Слишком опасно принять сражение в та­кой позиции. Не менее того, Барклай на то решиться хо­чет. Толь до такой степени убежден был в опасности этого лагеря, что бросается перед Барклаем на колени, чтобы отклонить его от намерения сражаться здесь. Барклай не внимает убеждениям своего генерал квартирмейстера » ³².

Что же заставило Кутузова принять решение об от­ходе армий в глубь страны? Кутузову было нелегко ре­шиться на этот шаг. Его адъютант, князь Голицын, сви­детельствует, что всю ночь накануне главнокомандующий провел в расчетах, обдумывая создавшееся положение.

До Москвы оставалось около 150 километров. Русская армия, прошедшая за два месяца отступления более 800 километров, нуждалась в отдыхе, а главное — в под­креплении свежими силами, так как за русской армией неотступно шла численно превосходившая ее француз­ская армия, готовая в любой момент обрушиться на сво­его противника.

Самым большим ударом для Кутузова в тот момент явилось то, что резервов, о наличии и готовности кото­рых его уверяли в Военном министерстве, и на силу ко­торых он возлагал большие надежды, в действительности не оказалось. Остановить и разбить противника было не­чем. Наличных сил было явно недостаточно. Вместо ожи­давшегося прибытия в армию 60-тысячного корпуса Милорадовича последний привел в Гжатск только 15—16 тыс. наспех собранных необученных солдат ³³.

Ростопчин, хвастливо доносивший об успешном фор­мировании ополчения, или так называемой « Московской военной силы » , уверял Военное министерство, что состав ее в ближайшее время будет доведен до 75 тыс. человек. В действительности из числившихся по списку к концу августа 25822 человек ³⁴ Ростопчин после настоятельных просьб Кутузова был в состоянии направить в действую­щую армию только 15 тыс. недостаточно обученных опол­ченцев. Это было все, что можно было получить для укомплектования и увеличения численного состава ар­мии. Совершенно очевидно, что такие силы не могли по­влиять на исход борьбы.

Таким образом, та « вторая стена » , на которую Куту­зов надеялся опереться в боях с Наполеоном, рухнула в самый ответственный момент Отечественной войны 1812 года. Позади—от Гжатска до самой Москвы— не было более никаких регулярных войск. Только на Ук­раине очень медленно формировал казачьи полки Я. И. Лобанов-Ростовский, да шесть полков готовилось в районе Новгорода и Твери.

Кутузов в первом же донесении царю, объясняя при­чины отступления армии, писал 19 августа 1812 г.: « Я нашел, что многие полки от частых сражений весьма истощились » , и поэтому просил царя в связи с тем, что войска, приведенные Милорадовичем, крайне незначи­тельны и ненадежны, усилить армию « через приобщение некоторых полков, формируемых князем Лобановым-Ростовским » . В заключении донесения Кутузов писал: « Усилясь таким образом... в состоянии буду для спасе­ния Москвы отдаться на произвол сражения, которое, однако же, предпринято будет со всеми осторожностями, каких важность обстоятельств требовать может » ³⁵.

Александр I совершенно недвусмысленно дал понять Кутузову, чтобы он на эти резервы не рассчитывал. Вот его ответ: « Касательно уже упоминаемого Вами распоря­жения о присоединении от князя Лобанова-Ростовского новоформируемых полков я нахожу оное к исполнению невозможным по неготовности еще сих полков. Посему и нахожу необходимым, дабы Вы формируемых полков под ведением генерала князя Лобанова и генерал-лейтенанта Клейнмихеля в армию не требовали » ³⁶.

Таким образом, тяжелая стратегическая обстановка, и прежде всего недостаток сил и отсутствие резервов, за­ставили главнокомандующего принять решение отвести армии в глубь страны с тем, чтобы еще более оторвать армию Наполеона от баз и резервов и, усилив свою ар­мию, нанести ему сокрушительное поражение в изматы­вающем большом сражении.

Главное и принципиально новое состояло в том, что Кутузов решил применить качественно отличную форму борьбы. Если Наполеон стремился добиться победы одним ударом в генеральном сражении, сосредоточивая для это­го все силы, то Кутузов противопоставил Наполеону другую стратегию, сочетавшую в себе целую систему отдельных сражений, растянутых в глубину, маневров, активную оборону с последующим переходом в контрна­ступление.

Продолжая отводить армию в глубь страны, Кутузов уже тем самым как бы подготавливал необходимые усло­вия для последующего перехода к активным наступатель­ным действиям. В этом отношении грандиозное сражение у Бородина сыграло огромную роль. Оно было обусловле­но прежде всего стратегической целесообразностью, на­правленной на срыв наполеоновского плана достижения победы в одном генеральном сражении.

Но главное — позади была Москва. Без сражения дальше отступать было нельзя.

БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Похожие работы

Анализ Бородинского сражения

Скачать

41857

0

0

... (7 сентября) 1812 г. посвящена обширная литература. О Бородине писали историки и писатели, стратеги и тактики. В течение долгого времени в литературе существовало мнение о якобы стихийном возникновении Бородинского сражения. Иностранные историки настойчиво утверждали, что Наполеон, владея стратегической инициативой и стремясь во что бы то ни стало разгромить русскую армию, заставил Кутузова пойти ...

Мужество и героизм русских воинов в Бородинском сражении, значение победы для укрепления мощи Российского государства

Скачать

36452

0

3

... удар наносился в направлении на Багратионовы флеши. 25 августа обе стороны готовились к сражению. Лишь на отдельных участках завязывалась перестрелка между русскими егерями и передовыми частями французских войск. Бородинское сражение  Бородинское сражение продолжалось от 5 часов 30 минут до 18 часов 7 сентября 1812 года. В течение дня бои происходили на разных участках Бородинской позиции ...

Роль эпизода «Бородинское сражение»

Скачать

6754

0

0

... все те события, которые происходили на этом поле славы. Тогда для каждого сражающегося русского патриота это был рубеж между жизнью и смертью, славой и позором, честью и бесчестием. Картина Бородинского сражения в романе дана через восприятие штатского человека, Пьера Безухова. Он мало что понимает в стратегии и тактике, но сердцем и душой патриота воспринимает все происходящее. Не одно только ...