Ростово – суздальские летописи

3.4. Ростово – суздальские летописи

Ранние ростово-суздальские известия о походе 1242 г. отражены в Лавернтьевской и Московско-Академической летописях . Лаврентьевская летопись – это список 1377 года с тверского летописного свода начала 14 в., использовавшего ростовские летописи 13 века. Там сообщается:

 "В лето 6750 Великыи князь Ярославъ посла сына своего Андрея в Новъгородъ Великыи, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и възвратися Андреи къ отцю своему с честью."

Столь же кратка Московско-Академическая летопись, которая представляет собой оригинал летописного свода кон. 15 века, доведенного до 6927 (1419) года . Записи после взятия Козельска татарами под 6746 годом являются сокращением ростовского летописного свода.

 "В лето 6750 ходи Александръ Ярославичь с Новъгородци на Немци и бися с ними на Чюдъском езере, оу Ворониа камени, и победи Александръ и гони по леду 7 верстъ, секучи их."

 Упомянутые две летописи интересовались только кампанией 1242 года. Новой информации они не дают и представляют интерес только интерпретацией событий. Изложение в Лаврентьевской летописи ведется в такой форме, что все заслуги могут быть приписаны Андрею. Другие записи о столкновениях с немцами 1-й пол. и сер. 13 века отсутствуют в этой летописи. Московско-Академическая летопись имеет более широкий кругозор, но для 1230-1260-х гг. она коротко упоминает только о битвах на Эмайыге 1234 г., Ледовом побоище 1242 г. и сражении у Раковора 1268 года. Ростово-суздальских летописцев совершенно не интересуют злоключения псковичей.

3.5. Поздние русские источники

Вышеописанными русские источники дают независимую друг от друга информацию. Остальные летописи и жития с 15 века обычно их повторяют, компилируют, перетолковывают или искажают . Сведения НПЛ старшего извода или близкие к ним попали в Рогожскую летопись и Летопись Авраамки. В Рогожском летописце 2-й четв. 15 в. отразилось тверское летописание. Он пишет о гибели 400 немцев, но пленных оказывается только 8. Последняя цифра может быть следствием описки, произошедшей из-за сходства рукописных букв "и" и "н", используемых для обозначения чисел 8 и 50 соответственно.

Первая редакция Жития послужила основой для ряда церковных переработок 16-го и последующих веков: владимирской редакции 1547-1552 гг., псковской редакции Василия-Варлаама сер. 16 века, редакции Степенной книги, редакции Ионы Думина и других. Ничего нового по интересующему нас вопросу они не добавляют. Зато различные версии (виды) 2-й редакции Жития попали во многие летописи. Результатом оказалось объединение ранних летописных (в первую очередь из НПЛ старшего извода) и житийных сведений об Александре Невском. Это произошло в 1-й четверти 15 в., в ходе работы над созданием общерусского летописного свода 1418-1419 гг. московского митрополита Фотия. В той или иной степени эта работа отразилась в ряде летописей 15 в.: НПЛ младшего извода, Софийской первой летописи, Новгородской 4-й летописи и других. Во всех упомянутых летописях величина немецких потерь отличается от НПЛ старшего извода: 500 вместо 400. НПЛ младшего извода по-прежнему считает убитых и пленных просто немцами НЧЛ называет всех пленных и убитых немцев ратьманами и панами. В СПЛ соответствующая фраза выглядит так: "И паде немец 500, а чуди бесчисленно множество. А руками яша немец 50 нарочитых воевод и приведеше я в Новгород, а иных вода потопи, а инии зле язвени отбегоша". Таким образом, 50 немцев превратились в 50 нарочитых воевод. Такие версии широко использовалась последующими русскими летописями, породив в свою очередь в 19-20 вв. в отечественной историографии представление о том, что все убитые и пленные немцы были рыцарями. Отметим также запись в Тверском сборнике 1534 г., в которой гибнет 531 немец, чуди – без числа, в плен попадает 50 нарочитых воевод.

Возникает вопрос, почему произошло переопределение понятия "немцы". В русских летописях при описании военных действий 14-15 вв. словом "немцы" стали часто обозначать всех ливонцев или, по крайней мере, воинов, а страну называли "Немецкой землей". Исчезают или редко используются названия отдельных прибалтийских народов и регионов ("Чудь", "Чудская земля", "Лотыгола" и другие). Например, в НПЛ младшего извода этноним "чудь" появляется лишь в исключительном случае, при описании восстания эстонских крестьян 1343-1346 гг., в котором слились этнические и социальные противоречия. Чудины продолжают появляться только в летописях псковичей, имевших контакты с сельским населением соседней Ливонии. В такой ситуации понятие "немцы" летописцев сер. 13 в. должно было заменяться каким-нибудь термином для обозначения ливонской социальной верхушки.

Остановимся на некоторых наиболее важных версиях поздних летописей. Ядро НПЛ младшего извода написано в 1-й четв. 15 в., а древнейшие рукописи относятся к сер. 15 в. Летопись ошибочно утверждает, что Ледовая битва произошла на память св. мученика Феодула, и пишет о 500 погибших немцев. В остальном повествование следует НПЛ старшего извода, а дополнения из 1-го вида 2-й редакции Жития вводятся для усиления художественного эффекта. В целом схожая ситуация наблюдается в Новгородской 4-й летописи, основа которой сформировалась между 1418-19 гг. и 1428 г. (древнейшие рукописи – 1470-80-е гг.). Новгородская 4-я летопись только полагает, что Александр в Эстонии сам пошел в зажитие (набег), а в НПЛ он рассылает других. Версия Новгородской 4-й летописи использовалась в 5-й Новгородской летописи.

Остановимся подробнее на Софийской первой летописи (СПЛ). Эта московская летопись была важным этапом в развитии рассказа о войне 1240-42 гг. Ее сведения через посредство московского летописания 15 в. попадают в 3-ю редакцию Жития Александра, во многие общерусские и местные летописи, а через них и в историческую литературу 19-20 вв. Рассказы различных редакций СПЛ о войне 1240-1242 гг. использовались в Никаноровской и Вологодско-Пермской, Ермоловской, Уваровской, Прилуцкой, Львовской, Холмогоровской, Типографской летописях, Тверском сборнике. Через посредство Московских сводов кон. 15 века она оказала влияние на Симеоновскую, Воскресенскую летописи. В огромной компиляции 16 века, именуемой Никоновской летописью, сведения СПЛ были стилистически переработаны и дополнены. СПЛ сохранилась в редакциях старшего и младшего извода. СПЛ старшего извода наиболее полно отражает содержание свода Фотия. Ее две рукописи датируются 1470-ми – нач. 1480-х гг.

СПЛ исправляет дату битвы обратно на день памяти св. Клавдия. Не очень удачная попытка полностью объединить содержание ранних новгородских летописных записей и Жития привела к появлению некоторых "открытий" в СПЛ. Сначала идет рассказ, близкий НПЛ, от падения Изборска и Пскова до разрушения Александром немецкой крепости в Копорье. Затем появляется вставка из Жития о начале похода на немцев, причем ранний текст Жития был понят в том смысле, что немцы взяли Псков в третий год после победы новгородцев над шведами. Получается, что они захватывали город два раза. В Немецкую землю русские вторгаются дважды. Первоначально идет старый житийный рассказ об опустошении вражеской страны после возвращения Пскова и сборе немцев, собирающихся захватить Александра в плен. Их замечает сторожа князя. Александр поклонился Св.Троице (Псковской) и идет во второй раз на землю Немецкую мстить за кровь крестьянскую. Затем ход военных действий излагается в согласии с НПЛ. При этом выбрасывается летописное известие о том, что Александр узнает о немецком наступлении только после поражения Домаша и Кербета. О присоединении Андрея Ярославича к Александру пишется дважды. Сначала Александр идет на Псков. Затем, в соответствии с Житием, сообщается о присылке Ярославом Андрея перед самой Чудской битвой. Дважды пишется и о возвращении после битвы. Сначала, как в НПЛ, пленные немцы ведутся в Новгород, затем идет житийный рассказ об их приводе по льду в Псков, торжественной встрече там победителей и назидании в адрес псковичей. Короткое замечание Жития о победе над семью ратями литовцев помещается под 6750 (1242) годом, а через 3 года мы встречаем более подробное повествование о тех же событиях, восходящее к новгородскому летописанию.

Появляется несколько новых сведений. В СПЛ мы впервые читаем утверждение о том, что побежденные на Чудском озере тонули в воде. Эта история может быть толкованием одной из риторических фраз первоначального Жития, но не все комментаторы с этим согласны. Перед описанием построения войска Александра на льду дается масштабная диспозиция противника: "Се же слышав, местер (магистр) изыде съ всеми бискупы (епископами) своими и со всеми множеством языка (народа) ихь и власти ихь, и съ помочью королевою (датскою)". Источник последнего сведения неизвестен и, видимо, страдал склонностью к преувеличению, так как немецкие источники сообщают об участии датчан только в походе 1240 г. и упоминают прямо только о войсках одного епископа на Чудском озере (см. ниже). В тоже время, в отличие от НПЛ автор этого пассажа знал об участии эстонских датчан в антирусской коалиции. Вместо помощи "датчан" пишется о "помощи королевой". Это соответствует терминологии 13 – 1-й пол. 14 веков. Дело в том, что в Ливонии эстонских вассалов Дании (в основном немцев по национальности) называли не датчанами, но "людьми короля". Это может указывать на то, что источник СПЛ не древнее дошедшей версии НПЛ старшего извода.

Еще одно новое сообщение появляется после рассказа о казни изменников, захваченных в Копорье. В НПЛ Александр просто возвращается после похода в Новгород. В СПЛ и более поздних летописях говорится об уходе князя из Новгорода. Встречается 3 варианта: