Проблемы дальневосточной политики США

2.3. Проблемы дальневосточной политики США.

В то время как Советское правительство добивалось полного разгрома фашизма и боролось за осуществление принци­пов послевоенного демократического устройства, в Вашингтоне стали обращать больше внимания на проблемы: как наиболее вы­годно для себя закончить войну на Тихом океане, как наиболее удачно заполнить создаваемый в освобожденных от конкурентов районах "вакуум", как удержать "стабильность" колониальных по­рядков в Азии. Перспективы вступления СССР в войну на Тихом океане, рост национально-освободительного движения в Китае толкали американских военных и политических деятелей на более тщательное обдумывание своих решений, связанных с военными действиями на Тихом океане. В январе 1945 года группа стратегии и политики при военном ведомстве, оценивая соотношение сил в Азии в связи с приближением конца войны, пыталась насторожить Объединенный комитет начальников штабов, советовала этой ор­ганизации "более тщательно следить за политическим эффектом тех или иных военных решений". ⁶⁵ Некоторые военные специали­сты в США утверждают, что в последний год войны ответствен­ность, возложенная на Макартура, все в большей степени прини­мала "политическую окраску". Вопрос о том, сколько и какие после­военные базы будут приобретены Соединенными Штатами, выдви­гался на первый план. Перспективы политического положения на Тихом океане в то время ничего доброго не сулили США. Невоз­можно было остановить мощное антифашистское движение в стра­нах Европы и Азии, нельзя было пойти на открытое осуществление планов, противоречащих интересам народов. В атмосфере острых внутриполитических интриг, администрация Ф. Рузвельта готови­лась к Ялтинской конференции, на которой были согласованы и приняты решения по основным вопросам, касающимся хода войны и особенно послевоенной политики трех держав. Решение Совет­ского Союза о вступлении в войну на Тихом океане было логиче­ским итогом событий второй мировой войны. В интересах всей ан­тифашистской коалиции народов Азии необходимо было нанести сильный сухопутный удар по плацдармам Японии на материке.

Территорию Китая, Маньчжурии, Кореи Токио рассмат­ривало в период войны необходимой опорой для длительных воен­ных действий и дальнейшего продвижения в Азию и возможной войны с Советским Союзом. Подобные планы побудили Японию создать на этих территориях мощный военно-промышленный ком­плекс.

Важное место в японских планах занимала Корея. Более чем в течение тридцати лет японцы использовали сырьевые ресурсы на этой территории, эксплуатировали корейское население и пре­вращали страну в военный плацдарм, в базу для военно-морских сил. Проводилась политика полной колонизации Кореи. Террором, мероприятиями т.н. "ассимиляции" населения Кореи японские за­хватчики стремились максимально использовать богатства корей­ского народа, людские ресурсы страны для нужд империалистиче­ской войны. В экономике колониальной Кореи хозяйничали япон­ские концерны Аюкова, Мицуи, Мицубиси, Сумито, Ясуда, Дайоти и др. Участие Японии в "антикоминтерновском пакте" и тройственном союзе, враждебные по отношению к СССР провокации японской военщины, наконец, постоянная угроза дальневосточным границам Советского Союза со стороны Японии требовала от Советского правительства принятия определенных мер.

Эти меры и были официально одобрены союзниками на Ялтинской конференции. Противники Ф. Рузвельта, уже тогда го­товили месть против величайшего реалиста в политике XX века, обвинив президента в том, будто в вопросах дальневосточной политики последний смотрел сквозь "красные" очки. Нет, не "ошиб­ся", не случайность, а объективные условия привели Ф.Рузвельта к решению о целесообразности привлечения СССР к войне на Тихом океане. Эти объективные условия - победы Советской Армии в Ев­ропе, международный авторитет Советского Союза.

Весной 1945 года некоторые государственные деятели США начали вести подкоп под союзнические обязательства на Дальнем Востоке. Они поставили под сомнение содержание термина "безо­говорочная капитуляция" в отношении Японии, принятого первона­чально членами антифашистской коалиции в качестве основы послевоенной дальневосточной политики. 1-го мая 1945 г. военно-морской министр Форрестол, выступая перед представителями ми­нистерства иностранных дел и военного ведомства призвал слу­шателей обратить внимание на политические цели США в районе Дальнего Востока. Форрестол публично задал вопрос: "какая страна - Япония или Китай будут выполнять роль "сдерживающей" силы на Дальнем Востоке?"⁶⁶. Заместитель государственного секре­таря примыкал к Форрестолу, привнося в эту группу умение и опыт дипломата высшего уровня. Грю не признавал, например, в качестве необходимого условия осуществления безоговорочной капитуляции ликвидацию императорской власти в Японии, он тре­бовал сохранить трон и роль императора, "особенно если импера­тор сможет быть использован американцами в перспективе". Пре­зиденту понравилась идея Грю, однако он должен был отклонить это предложение, объяснив свое решение тем, что "союзная кон­ференция" мешала сделать это. В основе сдержанности прези­дента лежал военно-стратегический смысл - сознание того, что только вступление Советского Союза в войну с Японией может обеспечить в короткие сроки разгром сил японской военщины на материке. Это обстоятельство, конечно, не могло не повлиять на решения президента не осуществлять односторонние действия, связанные с провозглашением принципов послевоенной политики в отношении Японии.

Наиболее сильные опасения в среде правительственной ад­министрации были вызваны возможностью потерять Китай в каче­стве нежелательной для США политической издержки вступления Советского Союза в войну с Японией. Один из политических совет­ников посольства США в Китае Джон Дэвис в надежде открыть гла­за Госдепартаменту на завтрашний день отмечал, что "если Советский Союз, вступив в войну с Японией, пошлет свои армии в Китай, то для США будет невозможно завоевать в свою сторону ... китай­ских коммунистов".⁶⁷

Когда решалась судьба китайской революции, правящие кру­ги США вынашивали планы подчинения своему влиянию сил на­родно-освободительной армии Китая и использования в этих целях агентуры Чан Кай-ши. Однако усилия Вашингтона ослаблялись некоторыми тенденциями среди американских военных и политиков, аккредитованных в Китае. В конце 1944 г. и начале 1945 г. в сте­нах американского посольства шла невидимая борьба вокруг того, как лучше укрепить позиции США в Китае. Обе стороны: американ­ский посол Хэрли - с одной и американские дипломаты Джон Дэвис и Джон Сэрвис - с другой стороны, работали, как казалось, в атмо­сфере обоюдного недоверия и несогласия. Расхождения касались, прежде всего, методов объединения враждующих сторон в Китае. Проект Хэрли предусматривал оказание Чан Кай-ши как можно большей помощи и поддержки и необходимость (без давления) по­советовать ему достичь соглашения с коммунистами. Этот проект основывался на предположении о том, что с мощной поддержкой со стороны США (при "молчаливом" одобрении со стороны Советско­го Союза) националистическое правительство Чан Кай-ши сумеет все же поставить вооруженные силы коммунистов под "объединен­ное командование", руководящую роль в котором, конечно, будут играть гоминдановские и американские офицеры. Предполагалось также включение коммунистов в правительство Чан Кай-ши на ус­ловиях благоприятных для Гоминдана. В результате такой комби­нации появилась бы ширма, названная в духе времени "коалицион­ным правительством", единственным назначением которого была необходимость маскировать полный контроль в стране гоминьдановцев и их американских покровителей.⁶⁸ Американские диплома­ты, напротив, считали, что безоговорочная поддержка Чан Кай-ши сделает генералиссимуса еще более непримиримым и предотвра­тит его соглашение с коммунистами. Они полагали, что "объедине­ния" можно достичь лишь благодаря давлению на Чан Кай-ши, вынудив его согласиться с приемлемыми условиями коммунистов. Американские политические деятели типа Дэвиса и Сэрвиса исхо­дили из не лишенных здравого смысла предложений; чанкайшист-ское правительство было нежизненным даже с американской помо­щью, которая не могла иметь высокую эффективность и, безус­ловно, не могла предполагать вооруженную интервенцию. 7 ноября 1944 г. Дэвис докладывал из Китая результаты своих наблюдений за планами Чан Кай-ши. По его мнению, генералиссимус в своей политике развязывания гражданской войны полагался на слишком шаткие основания, на свои, находящиеся в состоянии разложения вялые легионы, на свою бюрократию, свой "бесплодный политиче­ский морализм" и те нервирующие заверения из-за рубежа о том, что он выдержит испытания.⁶⁹

Более глубокое, чем, пожалуй, у Хэрли, знание китайской действительности не останавливало противников первого варианта от поддержки проектов "коалиционного правительства". Они также и, может быть не меньшей степени, чем Хэрли, задумывались над перспективой создания коалиционного правительства с включением в него коммунистов, однако с существенным дополнением, отправ­кой военного снаряжения Красной Армии, что, по мнению амери­канских политиков, должно было способствовать укреплению поли­тического контакта США с китайскими коммунистами и изоляции их от Советского Союза. Вместе с опасениями перед возможным всту­плением Советского Союза в войну на Тихом океане в Вашингтоне усиливалась тревога за судьбы разлагавшегося режима Чан Кай-ши. 4 января 1945 г. Стеттиниус докладывал Рузвельту: "Чан Кай-ши оказался перед дилеммой. Коалиция будет обозначать конец консервативного господства Гоминдана и предоставление возмож­ности для более сильных и популярных коммунистов распростра­нить свое влияние там, где возможно контролирует Гоминдан. Провал переговоров с коммунистами, которые с каждым днем приобретают силу, вызовет опасность неизбежного падения Го­миндана. Вслед за назначением генерала Ведемейера командую­щим китайским театром военных действий, а Хэрли - послом США в Китае последовал целый ряд решительных мер, были предприня­ты усилия с целью остановить японское наступление. Меры эко­номического порядка внутри Китая опирались в основном на про­дажную политику Чунцина.⁷⁰

Вместе с утверждением Управления военного производст­ва, где заглавную роль играли американские советники, начала действовать американская техническая миссия. В последнюю вхо­дили пять специалистов по производству стали и один, видимо, игравший не последнюю роль в деле американского проникновения в страну, специалист по производству ... алкогольных напитков. В Китай нахлынули американские военные и дипломаты, промыш­ленники. Но все это было напрасной тратой сил и средств. Гомин­дан продемонстрировал свое политическое бессилие, спасти его могло лишь чудо в виде прямого иностранного вмешательства. На это Вашингтон не мог, решится, - не позволила международная и военно-политическая обстановка. Другой, не менее важной в ме­ждународно-политическом плане и непосредственно связанной с перспективой вступления Советского Союза проблемой была про­блема послевоенного устройства Кореи. Будущее японской колонии по-прежнему являлось предметом длительных и острых дис­куссий в среде военных и политических деятелей США. Американ­скому правительству было хорошо известно, что Советский Союз выступал против пребывания каких-либо иностранных войск на территории Кореи. Однако Стимсон, игнорируя пожелания своего союзника, настаивал перед президентом на необходимости дисло­цировать на Корейском полуострове американские сухопутные вой­ска и части морской пехоты.⁷¹ Если дипломатические круги предпо­лагали использовать международную опеку над Кореей в качестве новой формы колониализма, то военное руководство надеялось добиться выгодных для себя результатов под флагом "единого союзного командования".⁷² Одна из рекомендаций к Потсдаму воен­ного департамента, одобренных Координационным комитетом го­сударственного, военного, военно-морского департаментов и Объе­диненным комитетом начальников штабов, касалась Кореи. В ней, в частности, предусматривалась капитуляция японских войск в Ко­реи перед советскими войсками - севернее 38 параллели, а юж­нее - перед войсками США.⁷³ Это положение и было, затем зафик­сировано в протоколах Потсдамской конференции союзников; "со­ответствующие начальники штабов согласились принять 38-ю па­раллель в качестве разграничительной линии военных действий американских и советских войск в Корее".⁷⁴ По мере того как идеи национального освобождения в большей степени овладевали ши­рокими массами китайского и корейского народов, росло и смяте­ние в правящих кругах США. Руководители американской армии все чаще обращались к рекомендациям генерального штаба США, где в связи с приближением конца войны Объединенному комитету на­чальников штабов предписывалось более тщательно следить за политическими проблемами и за политическим эффектом тех или иных решений. Сторонники ревизии дальневосточной политики

США из военного департамента США брались за непосильную для себя задачу - предопределить выгодный для американского импе­риализма исход войны на Тихом океане, а для большей убеди­тельности подкрепляли свои суждения выводами о том, что "Россия способна нанести поражение Японии и занять Сахалин, Маньчжу­рию, Корею, Северный Китай прежде, чем вооруженным силам США представится возможность оккупировать эти районы.⁷⁵

В США усиливались настроения за пересмотр дальнево­сточной политики. В своем письме Макартуру, Маршалл довери­тельно сообщал о существовании в верхах двух точек зрения по этому вопросу. Сторонники одной точки зрения выступали за дли­тельные приготовления к операциям широкого масштаба, преду­сматривали высадку и закрепление в Шаньдуне, Корее или на ост­ровах Цусимского пролива. Этот план предполагал изоляцию Япо­нии от материка и капитуляцию противника без вторжения на терри­торию метрополии. Осуществление основных операций при этом варианте намечалось к 10-му декабря. Сторонники второго вари­анта исходили из необходимости вторжения на территорию Японии к концу года, их положение подкреплялось соображениями об ос­лаблении противника его воздушных и военно-морских сил.⁷⁶ Ко­мандование США на Тихом океане особенно интересовал вопрос, когда и где Советская армия начнет свое наступление. Доклад Объединенного комитета начальников штабов подготовленный еще 2 декабря 1943 г. предусматривал необходимость специаль­ных приготовлений на случай, если это событие произойдет. Изу­чение проблем достижения победы над Японией, - указывалось в докладе, - связано с целым рядом предложений, одно из которых, по мнению комитета, состоит в том, что "Советский Союз может вступить в борьбу с Японией вскоре после победы над Германией и наши планы предусматривают, что всевозможные приготовления должны быть сделаны для того, чтобы умело воспользоваться этим событием. Дальнейший прогресс будет зависеть от перегово­ров с Советами". Какие же приготовления, как считали военные, необходимо было сделать при возможном вступлении Советского Союза в войну на Дальнем Востоке? Программа комитета включа­ла следующее: "1). Мы настаиваем на том, чтобы СССР вступил в войну как можно скорее; необходимо опросить их о времени вступ­ления в войну, о том, что они предполагают делать при вступле­нии, какую помощь ждут от нас... 4) Мы должны последовательно изучать положение, чтобы быть готовыми приспособить наши опе­рации всюду, где СССР вступит в военные действия". Для послед­него предполагалось вступить на Камчатку и в прибрежные районы Дальнего Востока, захватить и удерживать северную часть Куриль­ских островов и открыть дорогу по морю в прибрежные районы.⁷⁷

5 августа командование США на Тихом океане получило сек­ретное сообщение о том, что на следующий день будет сброшена атомная бомба на объекты южнее Токио. США становились на путь атомной дипломатии. 8 августа пришло второе сообщение, которое несколько ослабило впечатление от первого, - Советский Союз вступил в войну на Тихом океане. Потсдамская декларация от 26 июля 1945 г. от имени США Англии, Китая обратились к Японии с призывом о безоговорочной капитуляции. В общие политические принципы, которые согласно декларации должны были быть приме­нены к побежденной Японии, включались, как известно, положения о соблюдении условий каирской декларации, о лишении Японии плодов агрессии, восстановление территориальной целостности Китая и независимости Кореи. В то время когда в залах Потсдамского дворца американские политические деятели и военные вслух восторгались по поводу декларации о гуманных целях войны против Японии и прославляли этот документ, государственный аппарат в Вашингтоне захлестнула антисоветская лихорадка, там активизиро­валась подготовка планов открытой агрессии в районе Дальнего Востока, а усилия направлялись в основном на то, чтобы оккупиро­вать основные стратегические пункты на материке, прежде чем вооруженные силы СССР и народно-освободительной армии нач­нут там военные действия.⁷⁸ Военное командование США не огра­ничилось лишь приказами, а приступило к проверке исполнения принятых решений, оно торопливо исполняло приказы о переброске своих войск в ключевые порты Китая, внимательно изучало пла­ны первоочередной оккупации основных районов Дальнего Восто­ка. С этой целью американский генерал Ведемейер детально обсу­ждал с Чан Кай-ши проблемы помощи гоминдановскому правитель­ству в овладении территории Китая, находившейся под контролем Японии. Чан Кай-ши не скрывал от своего собеседника чувство ве­личайшей самонадеянности, - он говорил: "своевременный захват Пусана способствовал бы установлению китайского контроля в Ко­рее".⁷⁹ Конечно для США не были секретом особые планы Чан Кай-ши по отношению к Корее, деятельность т.н. "временного прави­тельства Кореи" в Чунцине. Американские политики по-прежнему, как могли, поощряли планы Чан Кай-ши на установление послево­енного контроля в Корее, надеясь использовать гоминдановскую агентуру. Отсюда и горячее желание помочь Чунцину укрепить по­зиции Чан Кай-ши перед лицом вступления Советского Союза в войну с Японией. На заключительной стадии тихоокеанской войны США и Гоминдан выступили единым фронтом против сил на­ционально-освободительного движения китайского и корейского народов. В США стали тщательно разрабатывать планы расшире­ния своего влияния на Дальнем Востоке. Все они имели резкую им­периалистическую, антидемократическую направленность.

 Глава 3.

Позиция США в определении характера послевоенного устройства в Тихоокеанском регионе.