Социально-этические проблемы. генной инженерии человека

3.6. Социально-этические проблемы. генной инженерии человека

Этические аспекты генной инженерии выражают частный, хотя и очень значимый вопрос, входящий в круг про­блем, рассматриваемых биоэтикой. Последняя включает в себя этические регулятивы отношения к живым существам, в том числе и человеку. Как уже отмечалось, биоэтика сформировалась сравнительно недавно — в конце 60-х — начале 70-х гг. Ее воз­никновение обусловлено прежде всего достижениями медици­ны и ее техническим перевооружением. Достижения медицины определили успех таких ее направлений, как генная инжене­рия, трансплантация органов, биотехнология и т. д. А эти успехи, в свою очередь, обострили старью и вызвали новые мораль­ные проблемы, с которыми сталкивается врач в общении с па­циентом, его родственниками и даже со всем обществом.

Проблемы, о которых идет речь, возникли как неизбеж­ность и часто не имеют однозначного решения. Они становятся очевидными, когда мы задаем такие вопросы: с какого момента следует считать наступление смерти (каков ее основной крите­рий? Допустима ли эфтаназия (легкая смерть)? Имеются ли пределы поддержания жизни смертельно больного человека и если да, то каковы они? С какого момента зародыш следует счи­тать живым существом? Допустимо ли преждевременное пре­кращение беременности, убийство ли это живого существа? В одном ряду с этими вопросами находится и проблема генной инженерии человека. Ее можно сформулировать так: допустимо ли, с точки зрения моральных норм, хирургическое вмешательство в генотип человека?

Актуальность генной инженерии человека обнаруживается сра­зу, как только мы обратимся к необходимости лечения больных с иаеяедственными болезнями, обусловленными геномом¹. При этом особенно важна забота о будущих поколениях, которые не должны расплачиваться собственным здоровьем за недостатки и ущерб­ность своего генома и генофонда сегодняшнего поколения.Проблемы, связанные с генной инженерией, сегодня, без преувеличения, приобретают глобальный масштаб. Заболевания на генном уровне все чаще обусловлены развитием цивилиза­ции. В настоящее время человечество пока не склонно отка-, заться от определенной части техники и технологий, несу­щих не только комфорт и материальные блага, но и деграда­цию естественной среды обитания людей. Поэтому в ближай­шей перспективе будут иметь место побочные явления научно-технического прогресса, отрицательно влияющие на организмы человека. Развитие атомной энергетики, получение синтезиро­ванных химических соединений, использование гербицидов в сельском хозяйстве и т. д. создают новую природную среду, ко­

торая очень часто, мягко говоря, не является идеальной для здоровья человека. Повышенная радиация и увеличение доли химических веществ в пище и атмосфере становятся фактора­ми, вызывающими мутации у человека. Многие из них как раз и проявляются в виде наследственных болезней и аномалий.

Имеющиеся исследования свидетельствуют о том, что у со­временных поколений около 50% патологий обусловлены теми или иными нарушениями в структуре и функциях наследствен­ного аппарата. Каждые 5 новорожденных из 100 имеют выра­женные генетические дефекты, связанные с мутациями либо хромосом, либо генов.

Следует отметить, что генотипические факторы играют важную роль не только в появлении физических болезней, но также и в развитии отклонений в психической деятельности человека. Так, в результате проведенных исследований выяснилось, что около 50% усыновленных детей, родители которых были психически больны, даже попав с годовалого возраста в нормальную семью, в последующем страдали психическими за­болеваниями. И наоборот, дети, родившиеся от нормальных родителей, попадая в условия психически больных семей, не отличались по частоте заболеваний от нормальной популяции. Имеются также данные о влияние биологических факторов на предрасположенность к различного рода отклонениям от нор­мального поведения, в частности к правонарушениям.

Необходимость исправления "ошибок природы", генной те­рапии наследственных болезней выдвигает на первый план та­кую область молекулярной генетики, которую называют генной (или генетической) инженерией. Генная инженерия — это раздел молекулярной биологии, прикладная молекулярная генетика, зада­чей которой является целенаправленное конструирование новых, не существующих в природе сочетаний генов при помощи генети­ческих и биохимических методов. Она основана на извлечении из клеток какого-либо организма гена или труппы генов, со­единении их с определенными молекулами нуклеиновых ки­слот и внедрении полученных гибридных молекул в клетки другого организма.

Генная инженерия, безусловно, открывает широкие просторы и множество путей решения проблем медицины, генетики, сельского хозяйства, микробиологической промышленности и т. д. С ее помощью можно целенаправленно манипулировать генетиче­ским материалом с целью создания новых или реконструкции ста­рых генотипов. Имеющиеся достижения в этой области показы­вают перспективность генной терапии наследственных болезней.

Однако возникает законный вопрос о социально-этической оценке и значимости генной инженерии вообще и генной те­рапии человека в особенности. Спрашивается, где гарантии того, что генная терапия не будет использована во вред челове­ку, как это произошло со многими открытиями в области фи­зики, химии и других наук. Иными словами, человечество столкнулось с дилеммой: затормозить прогресс или дать миру новые источники тревог.

На этот вопрос предлагаются различные ответы. Некоторые ученые, например академик Н.П. Дубинин, полагают, что надо вести борьбу за "охрану существующей наследственности челове­ка" и не пытаться "заменить эту наследственность чем-то кажу­щимся в данное время лучшим"¹. Он считает, что наследствен­ность современного человека не нуждается в улучшении и оспари­вает правомочность вмешательства в естественный процесс. Дру­гие ученые, в частности А. Нейфах, призывают различать невеже­ственное вмешательство в наследственность человека и катастро­фическое по своим последствиям невмешательство.

Возникает проблема, связанная и с тем, что генная терапия основана на введении в организм чужеродного генетического ма­териала. А это означает непосредственное вмешательство в гено­тип человека. На данном основании некоторые авторы также выступают против генной инженерии.

Думается, что при существующем уровне развития генной инженерии большинство ученых не возьмут на себя смелость дать однозначный ответ на все возникающие вопросы. Но вме­сте с тем, по всей вероятности, возражение против генной ин­женерии на том основании, что в организм человека вводится чужеродный материал, явно устарело. Достаточно привести в пример факты, доказывающие, скольким людям помогли опе­рации по трансплантации органов, спасшие им жизнь. Эти операции воспринимаются сегодня как нормальное явление и не вызывают каких-либо серьезных возражений этического плана. Кроме того, в случае введения в организм генетического материала вместо аналогичного, но не справляющегося со своими функциями, вообще не будет происходить изменение генома. И наконец, противникам генной инженерии следует иметь в виду, что любое лекарственное вещество, введенное в организм, является для него чужеродным телом и довольно часто сопровождается отрицательными последствиями.

На наш взгляд, люди, связывающие исследования генома человека с покушением на свободное развитие личности и вы­ступающие в связи с этим за их приостановление, вольно или невольно допускают возможность ограничения процесса по­знания вообще. Но этого, в принципе, сделать нельзя. Новые знания, получаемые человеком, — это естественный фактор его собственной эволюции. Само познание, научные исследования не несут в себе ни добра, ни зла. Главное, в чьих руках (или в каких головах) они находятся. Открытие атома автоматически не влечет за собой угрозу атомной войны или Чернобыль.

Исследование молекулярного строения генома способствует раскрытию механизма индивидуального развития человеческого организма и ведет к более глубокому пониманию эволюции чело­века. Эти исследования открывают путь к решению практических задач, так как помогают вскрыть генную основу наследственных болезней и в итоге утверждают генную диагностику и терапию.

Противникам генной инженерии человека можно ответить, что в конце концов людей-роботов можно получить и без участия генетики. В большой степени этого можно добиться путем соци­ально-политического, идеологического, педагогического и других форм манипулирования сознанием людей. Исторический опыт богат такими примерами. Но вместе с тем история свидетельству­ет, что рано или поздно наука обязательно выходит за рамки лю­бых запретов. Другое дело, в использовании достижений науки должен действовать этический кодекс ученого, в данном случае — жесткие рамки биоэтики, понимание того, что главное — не навредить здоровью человека, не нанести вреда личности. Что касается России, то сегодня она серьезно отстает от передовых стран в области развития генетики. И отказ от исследования в этой области еще более усугубит положение.

В заключение отметим, что генная инженерия, открывая большие перспективы в лечении наследственных болезней, становится подлинно научной альтернативой евгенике. Ибо она не стремится вывести элитарную "породу" людей в противовесосновной массе населения, а ставит своей задачей исправить ' недостатки природы, помочь избавить человечество от наслед»» ственных недугов. Конечно, при этом нельзя забывать, что ее успехи возможны только при одновременном улучшении и соци­альных условий жизнедеятельности человека. Лишь в условиях благоприятной природной и социальной среды можно стабили­зировать геном и генофонд человека.

3.7. "Бессознательное и сознательное в человеке

С вопросом биологического и социального тесно связана и проблема бессознательного и сознательного в человеке. На протяжении длительного времени в науке и философии • доминировал принцип антропологического рационализма: чело­век, мотивы его поведения и само бытие рассматривались только как проявление сознательной жизни. Этот взгляд нашел яркое воплощение в знаменитом высказывании французского ученого и философа Р. Декарта: "Со&Ио егво зшп" ("Мыслю, сле^ довательно, существую"). Человек в данном случае выступал лишь как "человек разумный". Но начиная с Нового времени в учении о человеке все большее место занимает проблема бессознательного. Такие мыслители, как Лейбниц, Кант, Кьеркегор, Рартман, Шо­пенгауэр, Ницше, начали анализировать роль и значение психиче­ских процессов, не осознающихся человеком, с разных сторон.

Однако определяющее влияние на разработку этой проблемы оказал 3. Фрейд, открывший целое направление в учении о чело-» веке и утвердивший бессознательное как важнейший фактор челове­ческого измерения и существования. Он представлял бессознатель­ное как могущественную силу, которая противостоит сознанию? Согласно его концепции, психика человека состоит из трех пластов. Самый Нижний и мощный шаст — "Оно" — на­ходится за пределами сознания. По своёму объему он сравним с подводной частью айсберга. В нем сосредоточены различны биологические влечения и страсти, прежде всего сексуального" характера, и вытесненные из сознания идеи. Затем следует сравнительно небольшой слой сознательного — это "Я" чело­века. Верхний пласт человеческого духа — "Сверх-я" — это идеалы и нормы общества, сфера долженствования» и моральная цензура.

По Фрейду, личность, человеческое "Я" вынуждено посто­янно терзаться и разрываться между, образно говоря, Сциллой и Харибдой — неосознанными влечениями и побуждениями "Оно" и нравственно-культурной цензурой "Сверх-Я". В итоге оказывается, что собственное "Я" — сознание человека не является "хозяином в своем собственном доме". Именно сфера "Оно", всецело подчиненная принципу удовольствия и наслажде­ния, оказывает решающее влияние на мысли, чувства и поступки человека. Поэтому сам человек — прежде всего существо, управляемое и движимое сексуальными устремлениями и сек­суальной энергией (либидо).

Драматизм человеческого существования, по Фрейду, "усили­вается тем, что среди бессознательных влечений имеется и врожденная склонность к разрушению и агрессии, которая нахо­дит свое предельное выражение в "инстинкте смерти", противо­стоящем "инстинкту жизни". Внутренний мир человека оказал­ся, следовательно, еще и ареной борьбы между двумя этими влечениями. В конце концов Эрос и Танатос¹ рассматриваются Фрейдом как две наиболее могущественные силы, определяю­щие поведение человека.

Таким образом, фрейдовский человек получился сотканным из целого ряда противоречий между биологическими влечения­ми и социальна обусловленными нормами, сознательным и бес­сознательным, инстинктом жизни и инстинктом смерти. Но в итоге биологическое бессознательное начало оказывается у него определяющим. Человек, по Фрейду, — это прежде всего эротиче­ское существо, управляемое бессознательными инстинктами.

Проблема бессознательного интересовала и швейцарского психолога и культуролога К.Г. Юнга. Однако он выступил про­тив трактовки человека как существа эротического и попытался более глубоко дифференцировать фрейдовское "Оно". В частно­сти, Юнг выделил в нем, помимо "личностного бессознательного" как отражение в психике индивидуального опыта, еще и более глубокий слой — "коллективное бессознательное", которое являет­ся отражением опыта предшествующих поколений.

Содержание коллективного бессознательного составляют, по Юнгу, общечеловеческие первообразы —- архетипы (напри­мер, образ матери-родины, народного героя, богатыря и т. д):

Совокупность архетипов образует опыт предшествующих поколоний, который наследуется новыми. Архетипы лежат в ос­нове мифов, сновидений, символики художественного творче­ства. Сущностное ядро личности составляет единство индиви­дуального и коллективного бессознательного, но основное зна­чение имеет все-таки последнее. Человек, таким образом, — это прежде всего существо архетипное.

Проблема бессознательного и сознательного развивалась и другими представителями психоанализа — последователями Фрейда, которые уточняли и развивали его учение, внося в него свои коррективы. А. Адлер подверг критике учение Фрейда за его биологическую и эротическую детерминацию человека. По Адлеру, человек — не только биологическое, но и социаль­ное существо, жизнедеятельность которого связана с созна­тельными интересами. Потому "бессознательное не противоре­чит сознанию"², как это имеет место у Фрейда. Таким образом, Адлер в определенной степени уже социологнзирует бессозна­тельное и пытается снять противоречие между бессознательным и сознанием в рассмотрении человека.

Неофрейдистское видение бессознательного наблюдается и у австрийского психиатра В. Райха, и у американского соци­ального психолога и социолога К. Хории. Но если Райх вслед за Фрейдом биологизирует бессознательное, рассматривая человека вместе с тем как природно-социальное существо, то Хорни по­добно Адлеру пытается социологнзировать бессознательное, де­лая акцент на социо-культурные условия бытия. Для нее чело­век — существо, стремящееся к самореализации.

Наиболее видным представителем неофрейдизма или со­временного фрейдизма является немецко-американский психо­лог и социолог Э. Фромм. Он выступил против биологизации бессознательного и подверг критике теорию Фрейда за про­возглашенный им антагонизм между сущностью человека и культурой; Вместе с тем он отверг и социологизаторские трак­товки человека. Фромм попытался соединить психоаналитиче­ские идеи Фрейда с марксистской концепцией человека и най­ти между ними некоторую середину. По собственному призна­нию» его, точка зрения является "не биологической, и не соци­альной".

Одним из наиболее важных факторов развития человека, полагает он, является противоречие, вытекающее из его двойст­венной природы, человек является частью природы и подчинен ее законам, но одновременно он и субъект, наделенный разу­мом^существо социальное. Это противоречие Фромм называет "экзистенциальной дихотомией". Она связана с тем, что из-за отсутствия сильных инстинктов, которые помогают в жизни животным, человек должен принимать решения, руководству­ясь сознанием. Но результаты при этом не всегда оказываются продуктивными, что порождает тревогу и беспокойство. По­этому "цена, которую человек платит за сознание" — его неуве­ренность.

Человек, по Фромму, биологически неприспособленный индиввд, следствием чего и является его социальное развитие. Но до конца развить свои социальные способности он тоже не может, ибо смертей. Поэтому человек — существо "незавершенное и неполное", существование которого характеризуется внутренними противоречиями. Мотивы поведения человека исследуются Фроммом через призму этих противоречий.

Если говорить об общей характеристике бессознательного, то оно Фроммом социологизируется и экзистенциализируется. Однако в конце концов поведение человека оказывается обу­словленным все-таки побуждениями и конфликтами в области бессознательного. В споре между Фрейдом и Марксом, отдавая должное заслугам последнего, Фромм все же склоняется к точ­ке зрения первого, считая, что Маркс преувеличил роль соци­ального и разумного в человеке.

Оценивая роль бессознательного в концепции Фрейда и его последователей, следует сказать, что сама постановка данной проблемы является несомненной заслугой Фрейда. Подход к человеку и его существованию через соотношение бессозна­тельного и сознания внес новые моменты в науку и философ­ское понимание проблемы. Однако у Фрейда наблюдается яв­ная абсолютизация роли бессознательного. Выступив против абсолютизации роли сознания в жизнедеятельности человека, представители этого направления впали в другую крайность. Так, у Фрейда квинтэссенцией человека оказалось лй^бидо' (сексуальная энергия).

Впрочем, эволюция фрейдизма свидетельствует о том, что представители психоанализа все больше отходили от орто­доксальной концепции Фрейда, склоняясь в сторону прйзнания роли сознания и влияния социального фактора на раз­витие человека.Так, согласно Фромму, самому значительному представите­лю неофрейдизма, новая эпоха, связанная с функционировани­ем рыночных отношений в условиях "развитого капитализма", рождает и "человека нового типа", которого он описывает как "рыночный характер". "Человек, обладающий рыночным харак­тером, — пишет он, — воспринимает все как товар, — не толь­ко вещи, но и саму личность, включая ее физическую энергию, навыки, знания, мнения, чувства, даже улыбки, и его главная цель — в любой ситуации совершить выгодную сделку"¹. Аль­тернативой обществу "обладания", порождающего "рыночного человека", должно быть, по Фромму, общество, в котором на первое место ставится бытие. Изменение способа существова­ния человека и его характера связывается им с изменением са­мого общества, в котором основным принципом будет "быть", а не "иметь".