Общая характеристика содержания акционерного правоотношения, осуществления и защиты прав акционеров

1.1. Общая характеристика содержания акционерного правоотношения, осуществления и защиты прав акционеров

Как уже отмечалось, в теории права существует парадигма, согласно ко­торой содержание правоотношения составляют субъективные права и юри­дические обязанности его участников. Применительно к акционерному пра­воотношению это означает, что элементами его содержания являются субъ­ективные права акционеров, юридические обязанности акционерного обще­ства и иных лип, которые могут не являться акционерами. Вместе с тем сле­дует отметить, что особое место в содержании акционерного правоотноше­ния занимают субъективные права акционеров.

В юридической науке нет единого мнения по поводу понятия субъек­тивного права. М.М. Агарков, М.П. Карева, А.М. Айзенберг рассматривали субъективное право как притязание управомоченного лица. Профессор Агар-ков М.М. характеризовал субъективное право «как предоставленную лицу возможность привести в действие аппарат государственного принуждения»'.

Как средство регулирования поведения граждан, не противоречащего интересам государства, определял субъективное право профессор Иоф­фе О.С.2

По мнению С.Н. Братуся, субъективное право представляет собой меру возможного поведения управомоченного лица^ Данная позиция получила наибольшее распространение в юридической литературе. Разделяет ее и ав­тор настоящей работы. В связи с этим право членства акционера рассматри­вается в работе как мера возможного поведения участника акционерного об­щества.

В праве членства синтезированы разные по характеру членские права акционеров, что диктует необходимость их классификации.

Существует множество классификаций прав акционеров. И. Тарасов разделял одни и те же права на три группы в зависимости от степени влияния управомоченного лица в деятельности акционерного общества^. Он выделял

' Теория государства и права. М„ 1948. С. 481.

^ См.: Иоффе О.С. Ответственносп, по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С. 55. ^ См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1959. С. 10-13. Более подробно о взглядах на природу субъективного права см.: Толстой К).К. Проблема обеспечения субъек­тивных гражданских прав // Вестник МГУ. 1952. № 3. С. 119-121; Мицкевич А.В. Некоторые вопросы учения о субъективных правах // Правоведение. 1958. № 1. С. 28; Анисимм А.Л. Честь, достоинство, деловая репутация: гражданско-правовая зашита. М., 1994. С. 20-21. * См.: Тарасов И. Т. Указ. соч. Вып. II. С. 94.

права, принадлежащие отдельно взятому акционеру, которые могут осущест­вляться им самостоятельно, а также права, имеющиеся у акционера в силу его принадлежности к влиятельному большинству или слабому меньшинству членов общества. Данная классификация имеет большое практическое значе­ние. Она лежит в основе моделирования механизма защиты прав мелких ак­ционеров от участников общества, обладающих крупными пакетами акций.

Юристы, изучающие специфику организации акционеров, особенно от­мечали те права акционеров, которые являются неотъемлемым условием су­ществования самого акционерного общества. Такие права обычно называ­лись натуральными, поскольку, по мнению многих исследователей, «вытека­ли из самой природы» акционерного общества'. Среди них чаще всего назы­вали право голоса на общем собрании акционеров, право на получение диви­денда и право на получение ликвидационной квоты из оставшегося имущест­ва при прекращении акционерным обществом своей деятельности. Осталь­ные права акционеров назывались случайными.

Близкой к названной является классификация прав акционеров на отъ-емлемые и неотъемлемые. К последним относили такие права, которых ак­ционер не мог быть лишен общим собранием акционеров, а именно: право на дивиденд, право на ликвидационную квоту и им подобные^

В зависимости от времени возникновения прав акционера выделяли главные и вспомогательные права. По мнению П.А. Руднева, акционеры по­лучают в первую очередь право на дивиденд и ликвидационную квоту, право голоса на общих собраниях и другие права, именуемые главными. Вспомога­тельные права, среди которых- право продажи акций, право оспаривания решений общего собрания акционеров и прочие, возникают в процессе дея­тельности акционерного общества^. С данным утверждением трудно согла­ситься. Лицо, становясь акционером, в обмен на сделанные взносы в устав­ный капитал общества приобретает комплекс различных по своей сущности прав. Права эти возникают одновременно и в полном объеме. Для конкретно­го акционера акционерное правоотношение прекращается с его выходом из общества, для общества в целом - с момента внесения записи о его ликвида­ции в единый государственный реестр юридических лиц. Поэтому вряд ли правомерно разделять права акционера в зависимости от момента возникно­вения. Право лица продать принадлежащие ему акции возникает с того мо­мента, как оно стало акционером. Это право представляет собой не что иное, как установленную законом возможность осуществления прав по усмотре­нию управомоченного лица, что включает и передачу самих прав иным ли­цам. Что же касается права на защиту, то оно представляет собой особое пра-

' См.. Р-уднев П.А. Указ. соч. С. 5. ^ См.: Вольф В.Ю. Указ. соч. С. 132. ^ См.: Руднев П.А Указ. соч. С. 6.

во, способствующее надлежащему осуществлению всякого субъективного гражданского права, в том числе и членского. Поэтому право на защиту в ку­пе с некоторыми членскими правами нельзя противопоставить иным член­ским правам, выбирая за основу разделения момент возникновения субъек­тивных прав.

Наиболее распространенной является классификация прав в зависимо­сти от вида участия акционера в деятельности общества. Участие акционера может быть личным и имущественным. Согласно этому выделяют личные права акционера: право на участие в управлении акционерным обществом, право на контроль за деятельностью акционерного общества и право на по­лучение информации об обществе. Другую группу образуют имущественные права, среди которых называют право на получение дивиденда и право на ли­квидационную квоту. Некоторые авторы называют имущественные права ак­ционеров финансовыми'.

Следует учитывать, что как имущественные, так и неимущественные права акционера образуют единый комплекс прав - право членства, которое носит имущественный характер и удостоверяется акцией. Акционер вправе уступить право членства другому лицу, которое, приобретя его, становится акционером. Если акционерное общество эмитирует акции в виде обособлен­ных документов, то для передачи права членства необходима и передача са­мой ценной бумаги, на которую, как на вещь, акционер имеет право собст­венности. В этой связи пишут об особой категории прав акционеров, выте­кающих из права собственности на акцию. К ним, в частности, относят право на включение в реестр и право на свободное распоряжение акциями^ Такая позиция, представляется, спорной, поскольку указанные права обуславлива­ются наличием ценной бумаги, как материального объекта вещного права собственности. Получается, что при отсутствии такого объекта нельзя гово­рить и о соответствующих правах акционера. Однако, как уже неоднократно отмечалось, акционерное общество может и не выпускать акции в бумажной форме, предпочитая фиксировать права акционера иным способом. При этом у акционера не пропадает право требовать внесения его в реестр акционеров, он также может передать свои членские права другому лицу. Регистрация ли­ца в качестве акционера является необходимым условием осуществления са­мих членских прав. Лицо, не внесенное в реестр, не сможет ни участвовать в общем собрании акционеров, ни получать дивиденды, ни осуществлять иные права акционера. Поэтому право лица требовать своей регистрации в реестре акционеров в качестве члена общества нельзя включать в перечень членских прав.

' См.: Права акционеров. М„ 1994. С. 6-7.

См.: Тотьев К. Права акционеров по действующему законодательству // Хозяйство и право. 1994. № 7. С. 8.

Акционер также может свободно распорядиться своими правами, но не в силу того, что имеет в собственности акцию - ценную бумагу, а потому, что является членом акционерного общества.

Учитывая специфику прав акционера, целесообразно разграничивать некоторые одинаковые по наименованию, но различные по содержанию пра­ва акционера. Например, право на дивиденд существует у акционера с мо­мента вступления в состав членов общества. Выше отмечалось, что изна­чально данное право нельзя считать обязательственным, поскольку оно также имеет и черты абсолютного права. Таким образом, это право можно охарак­теризовать как членское или корпоративное право. Это право будет первона­чальным. Существует также производное от него право на дивиденд. Оно возникает у акционера только с момента утверждения общим собранием кон­кретного размера и формы дивидендов. После назначения дивидендов к вы­плате и принятия соответствующего решения органами управления общества у акционера возникает обязательственное право требования выплаты кон­кретной денежной суммы. Право на дивиденд в этом случае можно назвал» кредиторским или индивидуальным. Аналогичную параллель можно провес­ти и в отношении права на ликвидационную квоту.

Как отмечалось выше, к особой группе следует отнести право акционера на защиту. В литературе право на защиту традиционно рассматривалось как элемент всякого субъективного права. В.П. Грибанов писал, что «право на защиту в его материально-правовом значении, то есть как одного из право­мочий самого субъективного гражданского права, представляет собой воз­можность применения в отношении правонарушителя мер принудительного воздействия»*. Представляется, однако, что более точным является высказы­вание, сделанное позднее тем же автором. «...В условиях правового государ­ства, - отмечал профессор Грибанов В.П., - право на защиту можно рассмат­ривать и как самостоятельное субъективное право, обладающее специфиче­ским содержанием»^.

Для защиты прав акционеров в развитых зарубежных государствах соз­даются надежные механизмы, разработка которых рассматривается как одна из важнейших задач законодателя, поскольку, как отмечается в литературе, «рыночные силы сами по себе недостаточно могущественны, чтобы предос­тавить акционерам соответствующую защиту»^.

Наиболее полно вопросы оспаривания акционерами решений органов управления акционерного общества с целью защиты своих прав урегулирова­ны в законодательстве ФРГ. Раздел первый части седьмой Закона ФРГ «Об акционерных обществах» посвящен оспариваний) решений общего собрания.

' Грибанов В.П. Основные проблемы осуществления и защиты гражданских прав. Т. 2. С. 606. ^ Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 1. С. 160. ^ Hoghton С. Ор. cit. P. 186.

Выделяются ничтожные решения общего собрания, которые не порождают никаких правовых последствий с момента вынесения, и оспоримые ре­шения. В § 241 рассматриваемого Закона установлен исчерпывающий пере­чень оснований ничтожности решений общего собрания. К ним, в частности, относится нарушение существенных положений закона о порядке созыва со­брания, несоответствия содержания решения добрым нравам и так далее. Не существует закрытого перечня оснований для оспаривания решений. В § 243 в качестве таковых названы использование акционером права голоса для по­лучения особых преимуществ для себя или третьего лица в ущерб акционер­ному обществу или другим акционерам и решение общего собрания исполь­зовано для этой цели; отказ в предоставлении акционеру информации, свя­занной с принятием решения общим собранием. Большая часть оснований для оспаривания решений собрания акционеров формируется на практике'.

В законодательствах американских штатов выделяют два вида исков, которые может подавать акционер в целях защиты своих прав. Это прямые иски (direct private suit) и представительские, или производные, иски (deri­vative suit). Прямые иски предъявляются акционером или группой акционе­ров к обществу в связи с нарушением последним некоторых прав его участ­ников. В данном случае нарушаются индивидуальные, или кредиторские, права акционеров, например, право на получение объявленного к выплате дивиденда. Акционер подает иск к обществу как к своему должнику по де­нежному обязательству. Производные иски подаются, когда нарушаются членские, или корпоративные, права акционера. При этом, как правило, на­рушаются права и самой организации акционеров в целом. Поэтому акцио­нер, подающий такой иск, действует в роли представителя других акционеров и общества в целом. В большинстве случаев производные иски предъявляют­ся к членам правления, держателям крупных пакетов акций.

Однако возможно предъявление иска к так называемому мнимому ак­ционеру (man of straw) об ответственности за убытки, причиненные вследст­вие его голосования. Бывают случаи, когда производный иск подается против самого акционерного общества, которое рассматривается в качестве квази­ответчика. Реальным ответчиком становится лицо, виновное в нарушении прав как акционеров, так и самого общества. При удовлетворении подобного иска имущественное возмещение поступает на счет акционерного общества, несмотря на то, что формально иск подавался именно против него^

Различают два вида производных исков. Иски об устранении нарушений процедуры общих собраний и иски о нарушении своих обязанностей по от­ношению к обществу директорами и иными должностными лицами. Послед­ние являются наиболее распространенными. В США производные иски про-

' См.: Зайцева В.В. Указ. соч. С. 42. 2 cm.: WolfeA.. NaffzigerF. Op. cit. P. 316.

тив должностных лиц общества впервые были предусмотрены в 1961 году в законодательстве штата Нью-Йорк. Они подаются акционерами при назначе­нии чрезмерных окладов членам правления; выпуске акций без достаточного покрытия; неправильном использовании должностными лицами фондов об­щества и так далее'.

Право акционеров на производный иск предусматривается в ст. 244,245 Закона Франции «О торговых товариществах», а также § 93 Закона ФРГ «Об акционерных обществах». По общему правилу должностные лица акционер­ного общества обязаны добросовестно осуществлять свои служебные обязан­ности, соблюдать лояльность по отношению к обществу. Они должны сооб­щать о своей финансовой заинтересованности в сделках, заключаемых от имени общества. Должностным лицам запрещается использовать возможно­сти общества в личных целях. Можно назвать и иные обязанности. Обычно они подробно излагаются в так называемых кодексах поведения должност­ных лиц общества, или в кодексах чести. Такие внутриорганизационные до­кументы широко распространены в зарубежных акционерных обществах. В отечественной литературе также делаются попытки разработать свой вариант кодекса честит

Право акционеров обжаловать решения должностных лиц общества дол­гое время не признавалось многими юристами. Так, известный правовед Рено отвергал возможность подачи акционерами иска к членам правления, объяс­няя это тем, что названные лица не состоят между собой в правоотношениях. Он признавал только право акционеров на обжалование решений общего со­брания^. Право акционеров предъявлять иски непосредственно членам прав­ления стало общепринятым, когда стало ясно, что акционеры и должностные липа общества состоят друг с другом в особых правовых отношениях, кото­рые не являются ни вещными, ни обязательственными. При этом члены правления, наблюдательного совета иногда выступают в таких правоотноше­ниях самостоятельно, а не как представители юридического лица, в связи с чем и возникает возможность предъявления акционерами представительского или производного исков к должностным лицам, нарушившим их собственные интересы и интересы самого юридического лица.

Акционеры обычно самостоятельно осуществляют свои членские права: голосуют на общих собраниях, знакомятся с информацией о деятельности акционерного общества. Способы осуществления членских прав в основном

' Более подробно см.: Зайцева В.В. Указ. соч. С. 51; Сыродоева О.Н. Акционерное право США и России. М., 1996. С. 73-

носят юридический характер. Например, для участия в общем собрании ак­ционеров необходима предварительная регистрация. Право на получение ин­формации акционер может осуществить, составив надлежащим образом за­прос в органы управления юридического лица. Однако право на информацию может быть осуществлено и фактическими способами, например, когда ак­ционер знакомится с документами, находящимися в свободном доступе, или когда искомые данные публикуются в печати для всеобщего сведения.

Акционер должен осуществлять свои права в соответствии с их назначе­нием, при этом не должны нарушаться права и интересы иных лиц, в частно­сти, самого акционерного общества и других акционеров. Такая же обязан­ность лежит и на должностных лицах общества. В противном случае дейст­вия акционера, злоупотребляющего своими членскими правами, а также дей­ствия должностных лиц общества, выходящие за рамки предоставляемых им полномочий, могут быть обжалованы в суд.

В ряде случаев для осуществления акционерами своих прав требуются встречные действия со стороны акционерного общества. На нем по отноше­нию к своим членам лежат некоторые обязанности активного типа: своевре­менное уведомление акционеров о месте и времени готовящегося собрания, организация информационного обслуживания и так далее.

Что касается кредиторских правоотношений, которые производны от акционерного, то в них на акционерное общество также возлагаются обязан­ности активного типа по передаче назначенных к выплате дивидендов, лик­видационной квоты при прекращении деятельности юридического лица. Без соответствующих действий со стороны акционерного общества акционеры, участники подобных правоотношений, будут не в состоянии осуществить свои кредиторские права на дивиденд и ликвидационную квоту.

Создание акционерных обществ-гигантов со множеством участников приводит к тому, что возможности акционеров самостоятельно осущесталять свои членские и кредиторские права и способность общества надлежащим образом исполнять возложенные на него юридические обязанности в значи­тельной степени снижаются. Возникает необходимость наделения правами и возложения обязанностей на специальных лиц, действующих в интересах ак­ционеров и акционерного общества. Так, по общему правилу держателем реестра акционеров, под которым понимается юридическое лицо, осуществ­ляющее деятельность по ведению и хранению реестра акционеров (п. 2.1 Браненного положения о ведении реестра владельцев именных ценных бу-м^п), является само акционерное общество. Следовательно, на акционерном обществе лежат обязанности по ведению регистрационного журнала по каж­дой категории ценных бумаг, ведению лицевых счетов зарегистрированных лиц, а также иные обязанности, предусмотренные Временным положением. Однако общество, насчитывающее свыше пятисот членов-владельцев обык-

новенных акций, согласно п. 3 ст. 44 Закона «Об акционерных обществах» обязано поручить ведение реестра акционеров специализированному регист­ратору. В качестве последнего выстуйают юридические лица, осуществляю­щие по договору с акционерным обществом-эмитентом деятельность по ве­дению и хранению реестра. Они являются профессиональными участниками рынка ценных бумаг и осуществляют деятельность по ведению реестра как исключительную. При этом не допускается ее совмещение с другими видами профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, за исключением ве­дения реестра владельцев именных инвестиционных паев паевых инвестици­онных фондов (п. 3.1.8 Временного положения), создание которых преду­смотрено Указом Президента РФ «О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации» от 26 июля 1995 г. № 7651.

Соглашение о ведении и хранении реестра между акционерным общест* вом, не имеющим права самостоятельно вести реестр акционеров, и органи­зацией-реестродержателем можно отнести к группе договоров, предметом которых являются действия по оказанию юридических услуг. По действую­щему законодательству в эту группу входят договоры комиссии и поручения, а также новые для отечественного правопорядка агентские соглашения.

По договору поручения одна сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет другой стороны (доверителя) определенные юридические действия. Права и обязанности по сделке, совершенной поверенным, возни­кают непосредственно у доверителя (п. 1 ст. 971 ПС РФ).

Согласно договору комиссии одна сторона (комиссионер) обязуется по поручению другой стороны (комитента) за вознаграждение соверпппъ одну или несколько сделок от своего имени, но за счет комитента. При этом, по сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки (п. 1 ст. 990 ГК РФ).

Договоры комиссии и поручения имеют много общего. Но между ними есть и существенные различия.

Во-первых, по договору поручения поверенный действует от имени до­верителя, а комиссионер выступает в гражданском обороте от своего имени.

Во-вторых, договор поручения может быть возмездным и безвозмезд­ным. В ч. 2 ст. 396 ГК РСФСР закреплялась презумпция безвозмездности до­говора поручения. Многие авторы, в частности B.C. Поздняков, справедливо отмечали, что данное положение закона лишено практического смысла^. В ст. 115 Основ гражданского законодательства под влиянием реалий коммер-

1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. №31. Ст. 3097. ^ См.: Поздняков B.C. Агентское соглашение // Внешняя торговля. 1977. № 8. С. 47.

ческого оборота была установлена презумпция возмездности договора пору­чения. Двойственную позицию по данному вопросу занял новый Граждан­ский кодекс. По общему правилу, как и в Кодексе 1964 года, договор поруче­ния считается безвозмездным. Однако, если договор поручения связан с осу­ществлением обеими сторонами или одной из них предпринимательской дея­тельности, доверитель обязан уплатить поверенному вознаграждение, если договором не предусмотрено иное (п. 1 ст. 972 ГК РФ).

Договор комиссии, напротив, всегда является возмездным. О.А. Красав­чиков и B.C. Якушев писали по этому поводу, что признак возмездности яв-пяется настолько характерным, что «право на вознаграждение у комиссионе­ра возникает безотносительно к тому, было ли оно предусмотрено догово­ром» '.

В-третьих, предметом договора поручения могут быть как сделки, так и иные юридические действия. Предметом договора комиссии могут быть только сделки.

При анализе юридической природы договора, заключаемого между ак­ционерным обществом-эмитентом и организацией-реестродержателем, мож­но выделить признаки как договора комиссии, так и поручения.

С договором комиссии это соглашение роднит то, что реестродержа­тель, вступая в разнообразные правоотношения, возникающие в связи с ис­полнением договора, действует от своего имени. За ненадлежащее исполне­ние своих обязанностей он несет ответственность не только перед эмитентом, но и перед всеми зарегистрированными в реестре лицами, в том числе и пе­ред акционерами (п. 3.1.7 Временного положения).

В классическом договоре комиссии по сделке, совершенной комиссио­нером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комис­сионер. Акционерное общество, заключившее договор с держателем реестра, не освобождается от обязанности и ответственности за ведение и хранение реестра акционеров (п. 3.1.7 Временного положения). Таким образом, оно не погашает своих обязанностей перед акционерами. Во многом это обусловле­но тем, что реестродержатель не уполномочивается эмитентом на соверше­ние сделок. Более того, юридическое лицо, осуществляющее ведение и хра­нение реестра акционеров, не вправе осуществлять сделки с акциями, запи­санными на имя зарегистрированных в реестре лиц (п. 1 ст. 8 Закона «О рын­ке ценных бумаг»).

Реестродержатель совершает юридически значимые действия, не отно­сящиеся к категории сделок и не могущие составлять предмет договора ко­миссии, но вполне допустимые в рамках договора поручения. Среди них можно назвать внесение записей в регистрационный журнал о передаче ак-

Красанчиков (9..4. Якушев B.C. Договор комиссии по советскому гражданскому праву. Свердловск. 1^7 С. 7

ций, о фактах возникновения и прекращения обременения акций обязательст­вами залога и многие другие.

Черты договора поручения проявляются также в том, что иногда зако­нодатель предоставляет акционерам возможность проигнорировать юридиче­скую личность реестродержателя. Поскольку, поверенный действует от име­ни довериггеля, постольку претензии к его действиям предъявляются послед­нему. Доверитель, в свою очередь, вправе обязать поверенного действовать надлежащим образом. Зарегистрированные в реестре лица могут обжаловать отказ от внесения записей в реестр акционеров в ревизионную комиссию, яв­ляющуюся органом акционерного общества, а не только в суд. Ревизионная комиссия, посчитав жалобу обоснованной, выносит обязательное для реест­родержателя решение с требованием произвести соответствующие записи в реестре.

Реестродержатель, выполняя свою главную обязанность по ведению реестра акционеров, оказывает и фактические услуги по его хранению. Фак­тические действия носят вспомогательный характер, позволяют своевремен­но совершать юридические действия по внесению записей в реестр. В случае утраты регистрационного журнала и данных лицевых счетов держатель рее­стра акционеров обязан письменно известить об этом Федеральную комис­сию по ценным бумагам, а также всех заинтересованных лиц путем опубли­кования в средствах массовой информации специального сообщения.

Однако услуги по хранению реестра не являются здесь предметом одно­именного договора. По договору хранения одна сторона (хранитель) обязует­ся хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и воз­вратить эту вещь в сохранности (п. 1 ст. 886 ГК РФ). Реестр не является ве­щью, а представляет собой совокупность данных об акционерном обществе, существующих в единой системе записей. Эти данные могут быть закрепле­ны как на бумажных носителях, так и в виде электронной записи. В послед­нее время электронным записям отдается предпочтение.

Профессиональная ассоциация регистраторов, трансфер-агентов и депо­зитариев -(ПАРТАД) и Информационный центр для регистраторов (ИЦР) проводит добровольную сертификацию программного обеспечения ведения реестра акционеров. Система добровольной сертификации программного обеспечения была зарегистрирована в Комитете Российской Федерации по стандартизации, метрологии и сертификации 30 ноября 1994 года. Наиболее распространенными являются следующие программы обеспечения ведения реестра акционеров: «Ценные бумаги», «Регистратор», «Кворум», «Ринако» и некоторые другие*. Система электронных записей наиболее полно соответст-

' См.: Итоги сертификации программного обеспечения ведения реестра акционеров // Рынок ценных бумаг. 1995. №5. С. 42; Маркелов К. Депозитарии «Кворум» и «Ринако»: равнение технологий // Там же. С. 40.

вует внедряемому сейчас механизму торговли ценными бумагами по телекоммуникационным каналам связи. Нынешняя торговля ценными бумагами через информационные агентства, выпускающие фондовые ведомости, уходит в прошлое. Создаваемую российскую телекоммуникационную торговую сеть планируется соединить с такими мировыми финансовыми системами, как TELEKURS, INVEST DATA, SWIFT, SIC'.

Реестр составляется реестродержателем на основе документов, полученных от эмитента. К ним относятся документы об объявленных к выпуску и выпущенных в обращение акциях, об изменениях, внесенных в учредительные документы акционерного общества, протоколы собраний акционеров и другие. Утрата данных об акционерном обществе не влечет прекращение договора с возмещением эмитенту убытков, а обязывает реестродержателя обеспечить их восстановление в десятидневный срок с момента утраты.

Таким образом, договор о ведении и хранении реестра акционеров имеет характерные черты договоров комиссии и поручения. Реестродержатель оказывает еще и фактические услуги, обеспечивающие осуществление юридически значимых действий. В странах с системой общего права подобные отношения между эмитентом и реестродержателем регулировались бы в рамках единого агентского договора. В литературе агентское соглашение опре­делялось в качестве двустороннего, консенсуального, возмездного договора, в силу которого одна сторона (агент) обязуется совершить в интересах другой стороны (принципала) от ее или от своего имени юридические и (или) фактические действия^

Агентский договор нашел свое закрепление и в современном российском законодательстве. В п. 1 ст. 1005 ГК РФ говорится, что по агентскому договору одна сторона (агент) обязуется за вознаграждение совершать по поручению другой стороны (принципала) юридические и иные действия от сво­его имени и за счет принципала, либо от имени и за счет принципала.

Итак, договор на хранение и ведение реестра можно отнести к группе агентских соглашений. Однако к нему предъявляются особые требования.

Во-первых, заключение такого договора обязательно для эмитента, насчитывающего более пятисот акционеров, владельцев обыкновенных акций. Ведение реестра акционеров должно быть начато не позднее одного месяца с момента государственной регистрации акционерного общества.

Во-вторых, эмитент вправе заключать подобный договор только с одним юридическим лицом, которое впоследствии не может поручить ведение рее­стра другой организации. Реестродержатель вправе передать лишь часть сво­их функций по ведению реестра иным организациям, так называемым транс-

* См.: Мартыненко М. Система торговли ценными бумагами: необходим полный комплекс услуг // Рынок ценных бумаг. 1995. № 14. С. 53. См.: Рябиков С.К). Агет-ские соглашения во внешнеэкономических связях. М., 1992. С. 15.

фер-агентам, которые, согласно п. 2.1 Временного положения, являются профессиональными участниками рынка ценных бумаг. Они осуществляют сбор и передачу реестродержателю информации для внесения изменений в реестр акционеров, передают зарегистрированным лицам, в том числе и ак­ционерам, документы, полученные от реестродержателя. Права и обязанно­сти трансфер-агента определяются договором между ним и реестродержате­лем. Представляется, что подобное соглашение можно охарактеризовать как субагентский договор, предусмотренный ст. 1009 ГК РФ. В пользу такого вывода свидетельствует то, что заключение договора с трансфер-агентом не освобождает регистратора от ответственности за ведение и хранение реестра (п. 3.2 Временного положения). В публикациях система ведения реестра с трансфер-агентами выделяется в особую группу и противопоставляется про­стому реестру, где трансфер-агенты отсутствуют'.

В-третьих, в качестве реестродержателя могут выступать не все дееспо­собные лица. Не могут быть держателями реестра физические лица, включая лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность; номинальные держатели акций данного эмитента; юридические лица, являющиеся акцио­нерами данного акционерного общества или контролирующие его акции. Деятельность по ведению реестра акционеров может определяться только на основании лицензии, выдаваемой в порядке, предусмотренном Постановле­нием Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве Российской Федерации от 30 августа 1995 г. № 6 в редакции Постановления Федеральной комиссии по ценным бумагам «Об изменениях и дополнениях порядка лицензирования деятельности по ведению реестра владельцев именных ценных бумаг» от 17 сентября 1996 г. № 8^.

В-четвертых, условия договора между эмитентом и реестродержателем определяются не столько сторонами, сколько законодательством, что свиде­тельствует об ограничении свободы договора, предусмотренном в п. 4 ст. 421 ГКРФ.

Особые условия заключения договора на ведение и хранение реестра не влияют на его главную характеристику: держатель реестра акционеров явля­ется агентом эмитента, действует в интересах последнего и в рамках пере­данных полномочий. Он обязан исполнять распоряжения эмитента, касаю­щиеся ведения реестра, за исключением тех, которые противоречат дейст­вующему законодательству или учредительным документам эмитента.

Акционеры также не всегда самостоятельно осуществляют принадле­жащие им права. Часто они заключают договора с лицами, обладающими специальными познаниями и практическим опытом работы на рынке ценных

' См.: Жинкин А., Запорникма С. Способы организации учета ценных бумаг // Рынок ценных бумаг. 1995. № 8. С. 53-54. ^ Деловой экспресс. 1995. № 36; Вестник ФКЦБ России. 1996. № 3.

бумаг. Последние обеспечивают достаточно высокий уровень управления ценными бумагами. Для качественного и своевременного представления ин­тересов акционеров профессиональные участники рынка ценных бумаг реги­стрируются в реестре в качестве держателей акций. Не являясь собственни­ками акций, они держат их от собственного имени. Именно поэтому такие лица получили название номинальных держателей.

Права номинального держателя акций возникают в силу договора, за­ключаемого с собственником акций или другим номинальным держателем. Этот договор включает в себя элементы договоров комиссии и поручения. Договор между акционером и номинальным держателем носит характер агентского соглашения. Соглашение между двумя номинальными держате­лями является субагентским договором. В некоторых случаях номинальный держатель действует от своего имени. Например, согласно п. 3.4.2 Временно­го положения он несет самостоятельную ответственность перед держателем реестра за непредоставление данных о лицах, по поручению которых он дер­жит акции. Однако чаще всего номинальный держатель действует как пове­ренный акционера, совершая сделки с акциями от имени и по поручению ак­ционера и представляя его интересы. Поэтому неправомерно относить со­глашение между акционером и номинальным держателем к числу договоров о доверительном управлении имуществом. Ведь согласно п. 3 ст. 1012 ГК РФ сделки с переданным в доверительное управление имуществом доверитель­ный управляющий совершает от своего имени.

Для приобретения статуса номинального держателя необходимо соблю­дение ряда требований.

Во-первых, номинальными держателями могут быть не все дееспособ­ные лица, а только фонды имущества, банки, инвестиционные институты (кроме инвестиционных консультантов) и депозитарии.

Во-вторых, для того, чтобы выступать в качестве номинального держа­теля, недостаточно заключения агентского договора с собственником акций или субагентского соглашения с другим номинальным держателем. Необхо­дим еще и факт регистрации в реестре акционеров. Регистрация номинально­го держателя-агента осуществляется на основании письменного поручения принципала.

Особые отношения складываются в том случае, когда в качестве номи­нального держателя выступает депозитарий, иными словами, юридическое лицо, предоставляющее услуги по хранению сертификатов ценных бумаг и (или) учету прав на ценные бумаги. Между депозитарием и владельцем акций заключается также договор хранения, на основании которого происходит пе­редача акций - документов. Согласно п. 6.2 Инструкции «О правилах совер­шения и регистрации сделок с ценными бумагами», утвержденной Минфи-

ном^ РФ 6 июля 1992 г. № 53', при заключении договора хранения владелец акций должен быть ознакомлен с порядком оповещения о действиях эмитен­та, касающихся принятых на хранение акций - документов, и передачи их владельцу предоставленной эмитентом информации.

По тексту п. 6.1 цитируемой Инструкции депозитарием может быть ли­бо самостоятельная организация, либо подразделение кредитно-финансовых учреждений и инвестиционных институтов. Деятельность депозитариев регу­лируется правовыми нормами, содержащимися во Временном положении «О депозитарной деятельности на рынке ценных бумаг Российской Федера­ции и порядке ее лицензирования», утвержденное Постановлением ФКЦБ РФ от 2 октября 1996 г. № 202. Но наиболее полно в настоящее время регу­лируется депозитарная деятельность банков. Банк России письмом от 10 мая 1995 г. № 167 утвердил Временное положение «О депозитарных операциях банков в Российской Федерации»^. Согласно названному акту, правоотноше­ние между банком-депозитарием и владельцем акций возникает из договора счета депо. Под счетом депо понимается объединенная общим признаком со­вокупность записей в регистрах депозитария, предназначенная для учета ценных бумаг.

Основные положения договора счета депо определены в четвертом раз­деле Временного положения «О депозитарных операциях банков в РФ». Обя­занность депозитария зарегистрироваться в качестве номинального держате­ля переданных ему депонентом акций должна быть закреплена в договоре счета депо. Как номинальный держатель депозитарий представляет интересы акционера, осуществляет агентские функции на основании его поручений.

Таким образом, и держатель реестра акционеров, и номинальный держа­тель являются агентами акционерного общества - эмитента и его членов -собственников акций соответственно, представляющими их интересы и уполномоченными на совершение различных юридических действий. Отсюда следует, что держатель реестра акционеров и номинальный держатель всту­пают друг с другом в правоотношения не в силу собственного волеизъявле­ния, а в связи с принятыми по отношению к эмитенту и собственникам акций обязательствами.

Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением ряда авторов о том, что решить многочисленные проблемы, возникающие на практике между номи­нальным держателем и держателем реестра акционеров при осуществлении ими агентских функций, возможно путем заключения между ними соответст-

' Финансовая газета. 1992. № 28. ^ Вестник ФКЦБ России. 1996. № 4. ^ Рынок ценных бумаг. 1995. №11. С. 52.

вующего договора'. Согласно определению, данному в п. 1 ст. 420 ГК, дого­вором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, из­менении или прекращении гражданских прав и обязанностей.

В рассматриваемом случае взаимные права и обязанности держателя реестра и номинального держателя возникают в силу нормативных актов и соглашений с принципалами (эмитентом и собственниками акций соответст­венно). Если бы между ними и заключался договор, его условия должны бы­ли бы определяться эмитентом и акционерами, так как именно вследствие волеизъявления последних возникает правоотношение с участием держателя реестра и номинального держателя. Но, как уже отмечалось, большинство акционеров не обладают специальными познаниями в области экономики и права. Их участие в формировании договорных связей реестродержателя с номинальным держателем будет носить формальный характер, что может привести к злоупотреблениям со стороны номинального держателя.

Проблема защиты прав акционеров в настоящее время стоит особенно остро. Согласно п. 1 Постановления Правительства РФ «О мерах по разви­тию рынка ценных бумаг в Российской Федерации»^ от 15 апреля 1995 г. № 336, а также «Основным положениям концепции развития рынка ценных бумаг в Российской Федерации», утвержденным Указом Президента РФ от 1 июля 1996 г. № 1008^, защита прав инвесторов и иных лиц, осуществляю­щих операции с ценными бумагами, является важнейшим условием развития рынка ценных бумаг. Очевидно, что надлежащий уровень защиты может обеспечить только законодательство.

В пользу законодательного регулирования отношений между реестро­держателем и номинальным держателем говорит и то, что при договорном регулировании неизбежно возникновение ряда проблем. Например, как быть, если одни акционеры уполномочивают номинального держателя заключить соответствующий договор с держателем реестра, а другие запрещают тому же номинальному держателю совершать аналогичные действия? Как быть, если условия такого договора устраивают одних акционеров и отвергаются другими?

Приведенные доводы убеждают в том, что добиться высокого уровня правового регулирования отношений реестродержателя с номинальным дер­жателем можно только с помощью нормативных актов, в которых бы тща­тельно фиксировались их взаимные права и обязанности с учетом интересов эмитента и акционеров, которые они должны отстаивать.

См.: Поляков И. Риторические вопросы о номинальном держателе // Рынок ценных бумаг. 1995. №9. С. 53; Кошм А., Черкасский Б. Есть ли будущее у регистраторов? // Рынок ценных бумаг. 1995. № 10. С. 45. ^ Российская газета. 1995. № 79. ^ Российская газета. 1996. № 125.

 

Подводя итог изложенному, отметим, что в содержании акционерного правоотношения особенно следует выделить права акционеров, для осущест­вления которых обычно достаточно собственных действий акционеров. В ря­де случаев для их осуществления требуются активные действия со стороны акционерного общества, например, по оповещению о готовящемся собрании акционеров и так далее. Акционер не должен злоупотреблять своими член­скими правами, нарушая тем самым права и интересы других акционеров и самого акционерного общества. В свою очередь общество и его должностные лица обязаны воздерживаться от действий, могущих причинить акционерам вред. Отношения, производные от акционерного, например, отношения по выплате конкретной суммы дивидендов, обладают структурой, характерной для обязательства. Здесь у акционеров существует право требования выплаты определенной денежной суммы, а у общества обязанность по ее предоставле­нию.

Часто в крупных акционерных обществах акционеры и юридическое ли­цо — эмитент осуществляют взаимодействие посредством своих агентов, на­деляя их соответствующими полномочиями. Агенты действуют на основании специальных нормативных актов и указаний своих принципалов. Установле­ние же между агентом акционера - номинальным держателем и агентом об­щества-эмитента- держателем реестра акционеров особых договорных от­ношений является нецелесообразным, не сможет обеспечить надлежащую защиту прав членов акционерного общества.

1. 2. Характеристика вещных прав на имущество акционерного общества

Лица, становясь акционерами, приобретают право членства, как прави­ло, на возмездной основе. При учреждении акционерного общества право членства может быть приобретено только на возмездной основе, поскольку в п. 2 ст. 99 ГК РФ содержится правило, запрещающее освобождение акционе­ра от обязанности оплаты акций общества. За счет средств, поступающих от оплаты акций, формируется уставный капитал акционерного общества, кото­рый является имущественной основой деятельности общества. Но уставный капитал - это не только материальная база деятельности акционерного обще­ства. Он выполняет еще и гарантийную функцию, ибо в пределах величины уставного капитала акционерное общество гарантирует ответственность по своим обязательствам. Значение уставного капитала для акционерного пра­воотношения заключается в том, что посредством него устанавливается доля участия акционера в обществе, размеры которой определяются номинальной стоимостью принадлежащих ему акций.

Уставный капитал не следует смешивать с фактическим имуществом общества, которое, как справедливо отмечается в литературе, может быть меньшим или большим по сравнению с уставным капиталом'. От фактиче­ского имущества общества уставный капитал отличается тем, что, во-первых, его величина отражается не только по балансу, но и закрепляется в учреди­тельных документах акционерного общества, и, во-вторых, он образуется ис­ключительно за счет средств, полученных от выпуска и размещения акций.

Кроме уставного капитала в акционерном обществе создается резервный фонд в размере, предусмотренном уставом общества, но не менее 15% от его уставного капитала. В обществе могут быть образованы также иные фонды, например, фонд акционирования работников общества (п. 2 ст. 35 Закона «Об акционерных обществах»). В целом, в собственности акционерного общества может находится любое имущество, за отдельными исключениями, установ­ленными законом (п. 1 ст. 213 1"К РФ). Наличие обособленного имущества, как следует из п. 1 ст. 48 ГК РФ, является неотъемлемым признаком юриди­ческого лица. Поэтому многие авторы характеризовали право собственности на имущество в качестве важнейшего имущественного права акционерного общества^.

Выше отмечалось, что в акционерном правоотношении общество и от­дельно взятые акционеры далеко не всегда выступают по отношению друг к другу в качестве полностью независимых субъектов. В этой связи возникает вопрос о характере прав акционеров на имущество акционерного общества: не принадлежит ли им также право собственности на имущество общества и не входит ли оно в содержание акционерного правоотношения? В цивили­стике эта проблема имеет многолетнюю историю. Тот факт, что объединение лицами своего имущества и образование ими юридического лица с целью осуществления предпринимательской деятельности является коллективной формой последней, натолкнуло многих видных правоведов на мысль о том, что акционеры как члены организации, созданной по их воле, не теряют вещ­ные права на имущество, переданное акционерному обществу в качестве вклада в уставный капитал.

Моле, например, считал, что участники акционерного общества имеют вещные права на внесенное в уставный капитал имущество и что оно нахо­дится в их «совокупной собственности»^ Но если при анализе внутрикорпо­ративных отношений такой подход снискал много сторонников, то примени-

' См.: Гришин В.Д. Акционерные общества: финансы, коммерция, учет, ревизия. М., 1991. С. 7.

См„ например: Зайцева В.В. Указ. соч. С. 5-6; Гражданское и торговое право капиталисти­ческих государств / Под ред. Р.Л. Нарышкиной. Ч. 1. М., 1984. С. 164; Гражданское и торговое право капиталистических государств / Под ред. Е.А. Васильева. С. 138. " См.: Тарасов И.Т. Указ. соч. Вып. II. С. 88.

тельно к гражданскому обороту он показал себя нежизнеспособным. Акцио­нерное общество в лице своих органов заключало разнообразные сделки с числящимся за ним имуществом, о которых рядовые акционеры даже не по­дозревали. Фактически они были лишены возможности осуществлять хозяй­ственное господство над «совокупным имуществом». Невозможно было при­менил» к подобным отношениям и нормы, регулирующие деятельность одно­го собственника по распоряжению общим имуществом на основании поруче­ния остальных собственников.

Свое решение этой проблемы предложил русский ученый И.И. Дитя-тин'. Он разработал конструкцию «единородного имущества», где акционер­ное имущество было «единым» для корпорации, выступающей в граждан­ском обороте от своего имени, и «розным» для ее членов, при их участии во внутренних делах организации.

Эти вопросы вновь стали актуальными в нашей стране в период эконо­мических реформ. Правовой статус акционерного общества как самостоя­тельного собственника никем не оспаривался. Но в отношении прав иных лиц на имущество общества не было единого мнения.

Согласно ч. 1 ст. 10 Закона СССР «О собственности в СССР» собствен­ность акционерных обществ являлась коллективной собственностью^. В п. 1 ст. 4 указанного Закона она рассматривалась как одна из форм собственно­сти. Классификацию форм собственности законодатель провел по единому основанию- по субъекту права собственности. Статья 4 так и называлась «Субъекты права собственности. Формы собственности».

Применяя эту схему, для того, чтобы определить субъекта права акцио­нерной собственности, можно было столкнуться с определенными трудно­стями. С одной стороны, в качестве такового выступало безусловно акцио­нерное общество^. С другой же - юридическим собственником признавался коллектив, поскольку акционерная собственность трактовалась как разновид­ность коллективной.

Российские нормативные акты, регулировавшие деятельность акционер­ных обществ, также не предусматривали единого собственника акционерного имущества. В этом качестве выступало и общество как юридическое лицо^, и отдельно взятые акционеры, что следовало из определения акции как ценной бумаги, удостоверявшей право собственности ее владельца на долю в устав-

* См. о нем: Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 424.

^ См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № II. Ст. 164.

^ См. ст. 15 Закона «О собственности в СССР»; п. 15 Положения «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью».

* См. п. 2 ст. 12 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности»; ст. 14 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 30. Ст. 416.

ном капитале общества'. При сдаче квалификационного минимума в Мини­стерстве финансов России на право совершения операций с ценными бума­гами экзаменуемый на вопрос: что такое акция - должен был отвечать, что это любая ценная бумага, удостоверяющая право ее владельца на долю в соб­ственных средствах акционерного общества^.

Нормы права, закреплявшие статус акционеров-собственников, нельзя было рассматривать в качестве исключения, противоречившего остальным правилам, так или иначе, касающимся своим регулированием деятельности акционерных обществ. Они являлись элементами системы законодательства о приватизации.

Главной целью процесса приватизации, согласно введению к Программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ на 1992 год, было формирование слоя частных собственников путем передачи гражданам и организациям государственной и муниципальной собственности^. Одним из способов такой передачи выступало приобретение у государства и местных Советов народных депутатов в частную собственность долей в капитале ак­ционерных обществ^ О механизме передачи гражданам РФ в процессе при­ватизации долей в акционерных обществах, находящихся в государственной собственности, говорилось и в ч. 1 ст. 1 Положения «О приватизационных чеках»^

Изучение уставов акционерных обществ того периода показало, что в них дословно цитировались положения нормативных актов, посвященные вопросам собственности. До вступления в силу российского Положения «Об акционерных обществах» в уставах не упоминалось право собственности ак­ционера на долю в уставном капитале общества. Когда же этот акт стал при­меняться, то в локальных нормативных актах акционерных обществ акционер повсеместно наделялся этим правом.

Несомненным достоинством Части первой нового Гражданского кодек­са, можно считать то, что она устранила принцип двойственности субъектов права собственности на акционерное имущество. Согласно п. 2 ст. 48 ГК РФ и пп. 1, 3 ст. 66 ГК РФ участники акционерного общества имеют обязатель­ственные права к своей организации и не имеют вещных прав на ее имущест-

' См. п. 43 Положения «Об акционерных обществах»; п. 3 Положения «О выпуске и обраще­нии ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР».

^ См.: Российский рынок ценных бумаг. Квалификационный минимум. М., 1992. Ч. 1. С. 7. ^ См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 28. Ст. 1617.

^ См. ч. 1. ст. 1 ,ч.1 ст. 15 Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципаль­ных предприятий в РСФСР» // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. №28. Ст. 1614. ^ См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 35. Ст. 2001.

во. В п. 2 ст. 212 ГК РФ дается перечень субъектов права собственности, к которым отнесены граждане, юридические лица, Российская Федерация, субъекты последней и муниципальные образования. О коллективе как само­стоятельном юридическом собственнике речи не идет.

В Законе РФ «Об акционерных обществах», в соответствии с нормами ГК РФ, за акционерами сохраняются только обязательственные права (п. 1 ст. 2 Закона «Об акционерных обществах»).

Таким образом, ныне действующее законодательство в качестве единст­венного субъекта права собственности на имущество, передаваемое акцио­нерному обществу отдельными лицами в обмен на право членства, а также получаемое им в процессе деятельности, признает только само акционерное общество как юридическое лицо.

В советской юридической литературе давно было отмечено, что в зако­нодательствах зарубежных стран существует единообразный правовой режим акционерной собственности'. В Законе Франции «О торговых товарищест­вах» не оговаривается за акционерами права собственности на долю в иму­ществе акционерного общества, которое именуется анонимным. Среди прав, предоставляемых акцией, в Законе «Об акционерных обществах» ФРГ в § 11 можно найти право на прибыль общества, в §12- право голоса, о вещных правах акционеров нет ни слова. Подобное решение имеет этот вопрос и в Законе «О компаниях» Англии, и в Законе «О корпорациях» штата Делавэр США. Нет также упоминания об указанном праве и в § 501 Закона «О пред­принимательских корпорациях» штата Нью-Йорк, где перечислены право на голосование, дивиденд, право на ликвидационную квоту и так далее.

Подобное единство иностранных нормативных актов, регламентирую­щих деятельность акционерных обществ, во многом обусловливается проч­ной тенденцией к сближению национальных законодательств экономически развитых государств. Особенно ярко это проявляется в законодательствах го­сударств - членов ЕЭС. Совет Европейского сообщества принимает директи­вы с целью унификации акционерного законодательства стран - участниц ЕЭС. Они обязаны привести свои акционерные законы в соответствии с тре­бованиями, содержащимися в принятых директивах^

' См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. С. 53, 62; Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 91.

Вопросы сближения акционерных законодательств зарубежных государств получили широ­кое освещение в отечественной литературе. См., например: Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 60; Хапфина P.O. Современный ры­нок: правила игры. М., 1993. С. 32; Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1994. С. 117-124; Международное частное право. Современные проблемы / Под ред. М.М. Богуславского. М., 1994. С. 262-386; Зыкин И.С. Внешнеэкономические операции: пра­во и практика. М., 1994. С. 212-255; Hannonization of company law in the European Community. Measures adopted and proposed. Situation as at I January 1989 и другие.

Однако в литературе о зарубежных корпорациях можно встретить упо­минание об акционере - собственнике. Так, согласно определению К. Мак-коннелла и С. Брю, «корпорация - это правовая форма бизнеса, отличающая­ся и отделенная от конкретных лиц. ей владеющих»'. В свое время Е.А. Флей-ппщ писала: «С восхвалением акционерных обществ связана и доктрина так называемой «демократизации» собственности, приобщения к ней (приобре­тающих акции) широких слоев населения»^ Об участниках - собственниках компаний говорится и в работах Вольфганга Хойера, Дэвида Слейда, Аллана Сильвера^ Существует даже теория народного капитализма, разработанная в США, согласно ее основным положениям, поскольку держателями акций яв­ляются миллионы людей, то они независимо от их имущественного положе­ния считаются собственниками корпораций*.

Это кажущееся противоречие между зарубежным законодательством и правовой доктриной легко разрешимо. Дело в том, что трактовка самого тер­мина «собственник» далеко не однозначна в отечественной и зарубежной ли­тературе. Собственник в трудах иностранных юристов - это не обязательно субъект, обладающий правом собственности как вещным правом на какой-то объект. Собственником может называться и лицо, обладающее так называе­мыми «собственническими интересами». Под «собственническими интереса­ми» акционеров обычно понимается комплекс имущественных и неимущест­венных правомочий, которым наделяются акционеры в обмен на передавае­мый ими акционерному обществу капитал. Среди них выделяют права на объявленный дивиденд, на контроль в осуществлении управления обществом и получения части стоимости имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов в случае ликвидации акционерного общества^.

«Собственнические интересы» акционеров нельзя путать с правомочия­ми собственника в англо-американской системе права. Как известно, там вы­деляется особая форма собственности- доверительная собственность, или траст. Она характеризуется отсутствием полного субъекта права собственно­сти на определенное имущество. Первоначальный собственник, именуемый «учредителем», предоставляет свое имущество в управление другому лицу, так называемому «траста», а тот в свою очередь обязуется передавать доходы от использования этого имущества «бенефициарию», или выгодоприобрета-телю, назначенному «учредителем», который и сам может выступать в этой

' Макконнеш К.. Брю С. Экономикс. Ч. 1. М„ 1992. С. 110, III.

Фмшииц Е.А. Основные начала нового акционерного законодательства капиталистических стран (Франция, ФРГ) // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1968. Вып. 12. С. 124. * Си.: Хойер В. Как делать бизнес в Европе. М., 1991. С. 28-29; СлейдД., Сильвер А. Корпора­ция США и акционерные общества России // Закон. М., 1992. № 2. С. 62. * См.: Мозолин В.П. Корпорации, монополии и право в США. С. 98-99. ' О понятии собственнических интересов (ownership interests) см.: Wolfs A., Naffziger F. Op. cit. P. 261,305.

роли. «Бенефициарий» и «траста» наряду с учредителем также выступают в качестве собственников. Эта собственность не является долевой, поскольку все названные лица обладают различными по своему характеру правомочия- ' ми. Одно из определений права собственности, разработанное в англо-амери­канской доктрине А. Оноре, включает в себя одиннадцать таких правомочий, которые по подсчетам Л. Беккера в своем сочетании дают около полутора тысяч вариантовгсобственности'.

Таким образом, происходит своеобразное «расщепление» собственно­сти, сохранившееся в Англии со времен феодального строя и перешедшее в правовую систему США.

Правоведы Англии и США когда-то рассматривали акционерное обще­ство в качестве «траста» для своих акционеров. Но очень скоро выяснилась ошибочность такого подхода. Согласно классической схеме траста «учреди­тель» не вправе вмешиваться в деятельность «траста» по управлению пере­данным имуществом, чтобы не нарушать право собственности управляюще­го. Акционеры же, напротив, принимают участие в управлении самим обще­ством, оказывают на деятельность последнего активное влияние. Такое по­ложение вещей заставило ученых отказаться от применения модели траста к акционерным отношениям и рассматривать в качестве единственного собст­венника само акционерное общество, лишая этого права акционеров^ Тра­стовые отношения допускаются только применительно к акциям как ценным бумагам, когда акционер, сохраняя права на дивиденд и ликвидационную квоту, передает право голоса специальной организации, голосующей вместо него на общих собраниях акционеров.

Иногда иностранные правоведы по аналогии с конструкциями интеллек­туальной собственности^ рассматривают акционера в качестве собственника для того, чтобы подчеркнуть высокую степень защищенности его прав. Представляется, что применение для подобных целей института права собст­венности вряд ли уместно. На основании одного только абсолютного харак­тера защиты какого-либо блага нельзя наделять его обладателя статусом соб­ственника. Тем более, что в отношении не свойственных институту права

' Специфика конструкций собственности в системе общего права рассматривается в следую­щих работах: Кикоть В.А. Современные тенденции и противоречия учения о праве собствен­ности в развитых капиталистических странах. Научно-аналитический обзор // Актуальные проблемы современного буржуазного гражданского права: Сборник научно-аналитических работ. М., 1983. С. 38-42; Суханов Е.А. Лекции о праве собственноста. М., 1991. С. 21; Кула­гин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада. С. 67-68. Из зарубежных работ см.: Honore A. Ownership. In: Oxford Essays in Jurisprudence. Oxford, 1961. P. 107-147; Becker L. Property Rights Philosophical foundation. L„ 1977. P. 20-21; Weinstein М. Op. cit P. 543-551. ^ cm.: Cower C. Op. cit. P. 339-340; Ласк Г. Указ. соч. С. 455. ^ См.: Саватье Р. Указ. соч. С. 40.

собственности объектов правового регулирования его нормы неэффективны и малодейственны'.

В последнее время в зарубежной юридической литературе не прекра­щаются попытки пересмотреть и само понятие права собственности. Акцент делается на ограничения, которые накладывает государство на собственни­ков. Обоснованием такого подхода служит теория социальных функций Дю-га. Согласно ее основному постулату у субъектов нет прав, они обязаны под­чиняться социальным нормам и выполнять возложенные на них социальные дирекции. Поэтому, как считают видные японские цивилисты, все заклинания о священности и неприкосновенности частной собственности имеют не более чем историческое значение^. В. Фридман вообще полагает, что раз собствен­ность уже не предоставляет лицу всей полноты власти над вещью, то она пе­рестает быть абсолютным правом и превращается в «связку прав»^. Права начинают рассматривать как объект права собственности, на манер англий­ского законодательства, в котором еще со средних веков выделяли персо­нальную собственность (personal property), включающую в себя различные права требования в отличие от реальной собственности (real property), вклю­чающей материальные предметы.

Согласно этой концепции акционеры выступают в качестве собственни­ков имеющихся у них имущественных и неимущественных прав. Ценность этих нововведений в романо-германской системе права представляется со­мнительной. В континентальном праве права требования традиционно отно­сились к области обязательственного права, а объектами вещных прав были исключительно материальные предметы. Признание прав требования в каче­стве объектов права собственности ничего кроме путаницы не принесет, а само, пусть не совсем совершенное, деление на вещные и обязательственные права, закрепленное в ГК РФ, потеряет всякий смысл.

Когда в отечественной юридической литературе пишут об акционерах-собственниках или коллективе-собственнике, то подразумевают наличие у них права собственности на акционерное имущество.

Подобные взгляды достаточно широко распространены. Так, например, В.В. Делийская характеризует акционерную собственность как «сложную систему отношений, опосредующихся в праве собственности акционерного общества как юридического лица, самостоятельного субъекта хозяйствова­ния, вещных правах акционеров и, в первую очередь, учредителей, обяза-

' Это было убедительно показано на примере правового регулирования результатов творческой деятельности человека. См.: Дюма Р. Лигераяурная и художественная собственность, 2-е изд. М., 1993. С. 19-21; Зенш И.А. Основы гражданского права России. М., 1993. С. 154-171.

См.: Вагацума С„ Ариидзуми Т. Гражданское право Японии. Книга первая. М„ 1983. С. 179. ^ См.: Friedman W. Law in Changing Society. L., 1959. P. 66-70. О процессе ограничений права собственности см. также: Eorsi С. Comparative civil (private) law. Law types, law groupes, the roads of legal development. Budapest, 1979. P. 243-247.

тельственных правах третьих заинтересованных лиц»'. Далее названный ав­тор отмечает, что все правомочия собственника акционер реализует на общих собраниях.

Многие авторы солидаризируются с ранее действовавшим определени­ем акции как ценной бумаги, удостоверяющей право собственности на долю в уставном капитале акционерного общества^

И среди выдающихся цивилистов есть сторонники такого подхода. Так, P.O. Халфина полагает, что вопрос о том, выступает ли участник акционер­ного общества открытого типа собственником имущества последнего, явля­ется спорным. А вот акционеров закрытого общества вполне можно признать собственниками^.

В.П. Мозолин, анализируя акционерную собственность, приходит к вы­воду о ее сложной структуре^. Акционеры и акционерное общество, согласно этой модели, как собственники неразрывно связаны между собой. Каждый из них имеет полное право собственности на определенную субстанцию единого имущества, которое, по выражению автора, «как бы раздваивается». Имуще­ство не сводится к физическим субстанциям, а расширяется до пределов оп­ределенной экономической целостности, называемой инвестицией. Сами же инвестиции, вложенные в акционерное общество, создают основу для воз­никновения двойного права собственности: право собственности на стои­мость этих инвестиций и право собственности на потребительную стоимость инвестиций.

Представляется, что было бы ошибочным оставить эти высказывания без рассмотрения только на том основании, что они не получили своего от­ражения в действующем законодательстве. Возникает вопрос о правомерно­сти признания за акционерами права собственности на имущество общества и

' Датнская В.В. Указ. соч. С. 9.

^ См., например: Методические рекомендации по созданию акционерных обществ, выпуску предприятиями и организациями ценных бумаг, учреждению фондовой биржи. С. 8; Тога-нмД.Н. Акции и биржа: как приумножить, а не потерять ваши деньги. М., 1991. С. 16; Лен-кинС.Л., Пюкся В.И. Точки роста новой советской экономики. М., 1991. С. 39-51; Гайдуц­кий П.И. Организация акционерных и паевых обществ. С. 27; Голуботч А.Д., Фиркапо Д.Г., Хенкин Б.Л. Создание акционерных обществ. М., 1992. С. 6, 28; Остапенко В.В. Акционерное дело и ценные бумаги. Справочное пособие. М„ 1992. С. 3; Гончаров В.В. В поисках совер­шенства управления: руководство для высшего управленческого персонала. М„ 1993. С. 232-245; Немаев Б.Б. Акционерные предприятия: возникновение, развитие и эффективность ис­пользования в условиях перехода к рынку: Дисс. ... канд. экон. наук. М„ 1993. С. 12-55; Пат­рикеев В. Когда работник - собственник. Его статус, права и обязанности // Хозяйство и пра­во. 1993. №1. С. 110-118; Четверикова Ю.И. Акционерные отношения в условиях перехода к рынку: Дисс. ... канд. экон. наук. М„ 1994. С. 24-30; Андрющенко В.И.. Костикова Е.В. Указ. соч. С. 11; Тотьев К. Указ. соч. С. 3-9. ^ См.: Халфина P.O. Современный рынок: правила игры. С. 38. * См.: Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к ры­ночной экономике. М„ 1992. С. 41^2, 105-116.

в связи с этим о включении указанного вещного права в содержание акцио­нерного правоотношения. Ответы на них зависят во многом от того, насколь­ко правильно выбирается критерий, определяющий юридического собствен­ника. Очевидно, что в качестве такового будет выступать наличие или отсут­ствие у лица права собственности на акционерное имущество. Тогда возника­ет еще один вопрос о понятии и признаках этого права.

Известно, что Маркс трактовал собственность в экономическом смысле как отношение человека к предметам природы, как присвоение. Он писал: «Всякое производство есть присвоение индивидуумом предметов природы в пределах определенной общественной формы и посредством нее. В этом смысле будет тавтологией сказать, что собственность (присвоение) есть ус­ловие производства»'. Основываясь на этом изречении Маркса, многие уче­ные трактовали и право собственности через присвоение. «Отправным пунк­том h и^новой для понятия права собственности является марксово понятие собственности как присвоения», - можно прочесть у академика А.В. Бене­диктова; и далее: «При определении понятия права собственности марксист-ко-ленинская теория права должна отправляться от марксова понятия собст­венности как присвоения...»^.

Особенно широко такой подход применялся в отношении буржуазной собственности. Буржуазные теории права собственности рассматривались как средство, направленное на недопущение «уяснения подлинной сущности права собственности капиталиста как права присвоения чужого неоплаченно­го труда»^

Согласно этой схеме акционеры, получая дивиденды, присваивают при­бавочную стоимость и выступают как собственники капитала. Юридическое лицо- промышленный капиталист является собственником капитала в его натурально-вещественной форме. Акционерное общество обладает потреби­тельной стоимостью капитала, то есть, как писал Маркс, «способностью про­изводить при средних условиях среднюю прибыль»^. Общая прибыль, таким образом, делится на процент от прибыли или совокупность средств, подле­жащих выплате в качестве дивидендов по акциям, и на предпринимательский доход, остающийся у акционерного общества для вложения в производство и для других целей. Изначально субъектом присвоения здесь выступает не изо­лированный индивидуум, а объединение лиц, коллектив членов организации, затем каждый отдельный акционер присваивает часть прибыли, приходя­щуюся на его акции в виде дивидендов.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 713.

Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М. - Л., 1948. С. 22,29. Туманов В.А. Теория «социализации» собственности в современной буржуазной цивилистике // Ученые записки ВИЮН. М., 1957. Вып. 1/51. С. 24. * Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. 4.1. С. 387.

Маркс и Энгельс характеризовали акционерную собственность в эконо­мическом смысле как особую форму «собственности, которая уже перестала быть частной, ибо капиталистическое производство, ведущееся акционерны­ми обществами, это уже больше не частное производство, а производство в интересах многих объединившихся лиц»'. Если же определить право собст­венности через присвоение, то придется признать наличие особой акционер­ной собственности уже в юридическом понимании, как собственности кол­лективной или даже коллективно-долевой^. Тогда следует согласиться с ав­торами, рассматривающими в качестве субъекта права акционерной собст­венности и коллектив, и отдельных акционеров.

Однако определение права собственности посредством присвоения представляется малообоснованным. В юридической литературе справедливо отмечалось, что следует выделять статику и динамику собственности^ Ста­тика представляет собой условие, предпосылку производства. Она характери­зует общественные отношения по обладанию средствами производства и продуктами труда. Динамика же существует как процесс присвоения, осуще­ствляемый в процессе производства. Она свидетельствует о пользовании и распоряжении средствами производства. Очевидно, что собственность в ста­тическом состоянии, как условие производства, как обладание материальны­ми благами, являющееся предпосылкой и результатом производства, может быть охарактеризована лишь как состояние, но не присвоение. Поэтому пра­во собственности, оформляющее собственность в статическом состоянии, не может быть определено моментом присвоения. Присвоение имеет место только в процессе производства, при пользовании и распоряжении собствен­ностью, оно характеризует собственность в ее динамическом состоянии, яв­ляется процессом, в результате которого приобретается собственность на продукты своего или чужого труда. Но и динамика собственности в ее право­вом оформлении далеко не всегда является присвоением. Д.М. Генкин писал: «Когда носитель права собственности сам пользуется принадлежащими ему вещами, то он ничего не присваивает, ибо этими вещами он уже обладает»^

Такая позиция подвергалась критике до и после выхода в свет цитируе­мой работы Д.М. Генкина. С.Н. Братусь, В.П. Грибанов, С.М. Корнеев отме­чали, что присвоение нельзя понимать только как процесс^ По их мнению,

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22 С. 254; Т. 25. 4.1. С. 479. ^ Легализовать понятие «коллективно-долевая акционерная собственность» предлагалось в следующей работе: Горбунов М.П., Жукова А.Н. Правовые основы акционерной собственности // Правовые проблемы собственности: Сб. научи, работ. Самара, 1992. С. 55. ^ См., например: Генкин Д.М. Право собственное-то в СССР. М., 1961. С. 14-15. * Там же. С. 53.

См.: Грибанов В.П. К вопросу о понятии права собственности // Вестник МГУ. Серия Право. 1959. № 3. С. 177; Он же. О достоинствах и недостатках курса лекций О.С. Иоффе // Совет­ское государство и право. 1960. №3 С. 149; Братусь С.Н. Вопросы общей теории советского

это и процесс, и определенное состояние, состояние присвоенности. Если ма­териальные блага присвоены лицом, то можно говорить, что они принадле­жат ему. Здесь присвоение означает принаддежность материальных благ. При этом названные ученые никогда не ставили под сомнение тот факт, что право собственности опосредует только статику собственности, присвоение как со­стояние присвоенности, но не динамику собственности или присвоение как процесс.

Статические отношения собственности регулируются нормами вещного права, среди которых первое место занимает институт права собственности. Динамические отношения регулируются как нормами вещного, так и норма­ми обязательственного права. Правомочие распоряжения, принадлежащее собственнику, является основанием для возникновения различных обязатель­ственных правоотношений. Институт права собственности сам или только как предпосылка других правовых институтов регулирует производство, по­требление, распределение и обращение. Процессы распределения и процессы обращения, регулируемые обязательственным правом, базируются на праве собственности, на правомочиях собственника по пользованию и распоряже­нию собственностью, лежат в основе этих институтов. Благодаря осуществ­лению собственником своих правомочий по пользованию и распоряжению имуществом, возникают обязательственные правоотношения. Значит, право собственности не охватывает всей совокупности экономических отношений в обществе; экономические отношения собственности шире отношений, регу­лируемых вещным правом, поскольку отношения собственности опосреду-ются не только одним институтом права собственности. Отсюда вытекает только один вывод: авторы, пытающиеся определить право собственности через экономическую категорию присвоения и исходя из этого моделирую­щие юридические конструкции с множественным составом субъектов права акционерной собственности, по существу произвольно подменяют правовые категории экономическими'.

права. М., 1960. С. 81-82; Корме» СМ Право государственной социалистической собстаен-ности в СССР. М., 1964. С. 7,9-10.

' В юридической науке ист разногласий по вопросу о различии экономических отношений собственноста и правооттюшений собственности. Что касается понятия собственности, то мнения ученых в этом вопросе разделились. Одни рассматривают собственность в двояком значении: экономическом и юридическом. См.: Право собственности в СССР / Под ред. Ю.К. Толстого и В.Ф. Яковлева. М„ 1989. С. 29-30; Пугинский Б.И., СафчумчнД.Н. Правовая экономика. М., 1991. С. 108. Другие исследователи определяют собственность как особое во­левое отношение, являющееся предметом изучения юриспруденции, а не экономических наук. См.: Шкредм В.П. Метод исследования собственности в «Капитале» К. Маркса. М„ 1973. С. 256. Согласно третьей точке зрения собственность является единой экономико-правовой категорией. См.: Братусь С.Н. О соотношении социалистической собственности и права опе­ративного управления // Советское государство и право. 1986. №3. С. 21; Суханов Е.А. Лек­ции о праве собственности. С. 16; Он же. Правовые основы предпринимательства. С. 41.

Акцент на экономических особенностях объясняется преобладанием экономико-социальных методов исследования правовых явлений. Акционер­ные общества Запада определялись исключительно как признанные правом в качестве юридического лица организации капитала, опосредующие отноше­ния между капиталистами в их деятельности по производству и присвоению прибавочной стоимости'. Используя эти методы, некоторые авторы справед­ливо отмечали, что выработка буржуазным правом специальной группы норм, посвященной организациям, не может обосновывать распадение еди­ной правовой категории юридического лица на две правовые категории, к одной из которых относятся люди, а к другой организации^ Подчеркивалось, что на основании экономических факторов нельзя выделять в качестве собст­венников имущества юридического лица и акционерное общество, и акцио­неров одновременно. Сегодня слова, сказанные по этому поводу еще в XIX ве­ке Н.Л. Дювернуа, вновь приобрели свою актуальность. Он писал: «Делая с этим моментом множественности, введенным в конструкцию понятия, шаг приближения к материальной или экономической стороне понятия (имущест­во компании в экономическом смысле есть и по римскому, и по германскому праву, конечно, вместе с тем имущество компаньонов), мы делаем вместе с тем крайне опасный шаг, удаляющий нас от формального различия понятий, имеющих решающее значение для права»^.

Таким образом, при определении права собственности следует исполь­зовать юридические, а не экономические категории. В настоящее время прак­тически всеми учеными признается трактовка субъективного права собствен­ности как возможности полного хозяйственного господства над имуществом, заключающейся в правомочиях собственника по своему усмотрению владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом, совершая в отношении него любые действия, не противоречащие закону, не нарушаю­щие права и охраняемые законом интересы других лиц^. Такая формулировка

' См.: Венедиктов А.В. Указ. соч. С. 682-6Х3, 685, Мозолин В.П. Корпорации, монополии и право в США. С. 125; Кулагин М.И. Акционерное законодательство Франции: Дисс. канд. юрид. наук. С. 46; Батиста Р. Указ. соч. С. 29.

^ См., например: Рубанов А.А. О понятии юридического лица в «Капитале» Маркса. М, 1957. С. 39.

^ Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 423.

" В отечественной юридической литературе неоднократно делались попытки расширить круг правомочий собственника. По мнению академика А.В. Бенедиктова, содержание права собст­венности не ограничивается правомочиями собственника по владению, пользованию и распо­ряжению имуществом. Он утверждал, что при аресте имущества собственник лишается всех трех названных правомочий, но у него остается субъективное право собственности на это имущество, поскольку при снятии ареста право собственности восстанавливается в полном объеме. Дополнительную составляющую он называл «упругостью» или «эластичностью» пра­ва собственности. См.: Венедиктов А.В. Указ. соч. С. 15-16.

получила свое отражение в ст. 209 ГК РФ. Свое обоснование она получила еще в работах русских цивилистов'.

Упомянутые правомочия собственника далеко неравнозначны по своему статусу. Правомочие распоряжения олицетворяет наиболее важную сторону права собственности. В нем наиболее концентрированно проявляется воля собственника определять юридическую и фактическую судьбу своего имуще­ства. Это право означает, что собственник по своему усмотрению самостоя­тельно совершает действия, изменяющие или даже прекращающие его субъ­ективное право собственности. В.К. Андреев справедливо отмечает, что пра­во распоряжения в полном объеме может принадлежать только собственни­ку^. Значит, для ответа на вопрос о правомерности признания акционеров в качестве сособственников имущества акционерного общества как юридиче­ского лица следует выяснить, обладают ли они правомочиями по независи­мому от других лиц распоряжению указанным имуществом.

Наличие у акционеров прав на участие в управлении акционерным об­ществом и по контролю за его деятельностью недостаточно для такого при­знания, хотя некоторые авторы придерживаются иного мнения^. Данные пра­ва не являются исключительной прерогативой собственника. Управлять пред­приятием может и менеджер- профессиональный управляющий. Согласно п. 4 ст. 209 ГК РФ, собственник может передать свое имущество в довери­тельное управление другому лицу (доверительному управляющему). На ос­новании п. Зет. 103 ГК РФ функции исполнительного органа акционерного общества, который осуществляет текущее руководство деятельностью обще­ства, могут быть переданы по договору другой коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю (управляющему). Очевидно, что и коммерческая организация и индивидуальный предприниматель могут вооб­ще не являться акционерами. Право контролировать функционирование ак­ционерного общества может принадлежать тем же управляющим. В связи с

Эта позиция подверглась аргументированной критике со стороны Д.М. Генкина, кото­рый справедливо заметил, что при аресте имущества собственник не лишается своих правомо­чий, а лишь временно ограничивается в их осуществлении. См.: ГенкинД.М. Указ. соч. С. 48.

Предлагалось выделить в качестве самостоятельного правомочия собственника его пра­во на управление принадлежащим ему имуществом. См.: Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике. С. 39. Такое нововведение по мнению ряда авторов вряд ли имеет смысл, ибо управление- всего лишь одна из форм реа­лизации правомочия распоряжения. См.: Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 1. С. 202; Халфина P.O. Современный рынок: правила игры. С 38.

' См., например: Пахмон С.В. Курс гражданского права. 4.2. СПб., 1872. С. 34; Гамба-ровЮ.С. Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе. Ч. 1. СПб., 1879. С. 114. Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. Вещное право. Ч. 2. СПб., 1896. С. 77; МейерД.И. Русское гражданское право. СПб., 1910. С. 236 и другие. См.: Андреев В.К. Право собственности в России. М., 1993. С. 16. См.: Алехин Б.И. Рынок ценных бумаг. Самара, 1992. С. 8, 10,43.

этим в американской юридической литературе пишут о разделении функций собственности и контроля'.

Что касается права распоряжения долями в уставном катггале общества, то оно у акционеров отсутствует. По общему правилу акционеры не вправе требовать от общества возврата их вклада. Сама идея возвращения членам общества вложенных средств не соответствует сути акционерных отношений. Если бы акция предоставляла право требования денежных средств, затрачен­ных на ее покупку, то она ничем бы не отличалась от облигации. В литерату­ре отмечалось, что акционерам бессмысленно заявлять такие требования, ибо их деньги уже вложены в производство^. Если бы требования о возврате удовлетворялись, то уставный капитал общества всякий раз при выбытии ак­ционеров должен был бы уменьшаться на величину некогда вложенных ими средств. Потеряла бы смысл сама конструкция акционерного общества как объединения капиталов, стабильной организации, мало зависимой от спон­танных действий конкретных лиц, вносящих свои капиталы. Вряд ли осуще­ствились бы многие грандиозные проекты, для финансирования которых соз­давались акционерные общества, если бы их успех был поставлен в зависи­мость от прихоти акционеров забирать или оставлять деньги. Понимая важ­ность имущественной стабильности акционерного общества, законодатель в п. 1 ст. 103 ГК РФ отнес вопросы изменения уставного капитала к исключи­тельной компетенции общего собрания акционеров.

Отсутствие у акционеров непосредственных прав на вступительные взносы точно подметил профессор КаминкаА.И. Он писал: «Сделавший взносы теряет какие-либо непосредственные права на это имущество, и судь­ба последнего становится совершенно отличной от судьбы остального иму­щества акционера. Непосредственная связь его со сделанными взносами, рас­творившимися в компанейском имуществе, не может быть восстановлена до прекращения компании. Но и в этом случае лицо получаст не свой первона­чальный взнос, но часть имущества, пропорциональную размеру его участия в компании»^.

Акционеры вправе свободно распоряжаться лишь акциями- ценными бумагами, удостоверяющими их право членства. Акции являются движимым имуществом, цена которого мало зависит от стоимости реального имущества, представителями которого они выступают. При передаче акции или ее сер­тификата другому лицу акционер уступает ему не часть имущества акцио­нерного общества, он уступает не сделанные им когда-то взносы, а лишь пра­ва: имущественные и личные, приобретенные ценой этих взносов. Право соб­ственности остается за акционерным обществом.

' См.: Eerie A., Means О. The Modem Corporation and Private Property. N.Y., 1934. P. 351. ^ Журавлева H.A., Никитин C.H. Указ. соч. С. 39. Камшка AM. Очерки торгового права. С. 316.

Сказанное означает, что нет оснований закреплять в нормативных актах право собственности на долю в имуществе юридического лица за отдельны­ми акционерами, ибо такие нормы будут противоречить остальным правовым нормам, регулирующим деятельность акционерных обществ, самому сущест­ву акционерной формы. Внося свой вклад в уставный капитал, лицо не при­обретает права собственности на долю в нем, не покупает ее. В обмен на свой взнос оно приобретает лишь право членства.

Коллектив акционеров также не может выступать в качестве субъекта права собственности на имущество акционерного общества, хотя бы потому, что не представляет из себя единого целого'. Для признания целостности объединения необходимо как минимум два признака: равенство прав членов этого объединения при формировании общего мнения и доминирование вы­раженных в нем общих интересов над частными интересами лиц, составляю­щих объединение.

Акционеры не обладают равными правами. В первую очередь, характер предоставляемых прав зависит от категории акций, которыми обладает ак­ционер. Например, обыкновенные акции предоставляют своим владельцам право голоса, привилегированные нет. Во-вторых, права акционеров сущест­венно различаются в зависимости от количества находящихся у них акций. Владельцы не менее чем 10 % голосов вправе потребовать проведения вне­очередного собрания акционеров, проведения ревизионной комиссией фи­нансовой проверки деятельности общества.

Принятие общим собранием решения также не лишает акционеров воз­можности его обжалования. Воля коллектива, сформированная под воздейст­вием крупных акционеров, часто противоречит интересам мелких держателей акций. Законодательства большинства стран предусматривают право акцио­нера в судебном порядке потребовать отмены решения общего собрания, ес­ли оно ущемляет его интересы. Важно, чтобы акционер, участвующий в соб­рании, голосовал против такого решения и об этом факте имелась запись в протоколе. Сама процедура обжалования становится возможной, если собст­венником признается исключительно акционерное общество. Общее собра­ние акционеров, принимая решение, связанное с распоряжением имущест­вом, выступает в качестве субъекта реализации права собственности^. При этом оно может нарушить права как самого акционерного общества, так и

' Действующее законодательство, как уже отмечалось выше, не признает коллектив юридиче­ского лица в качестве субъекта предпринимаггельской деятельности. В литературе есть мнение, что трудовой коллектив предприятия является самостоятельным субъектом предприниматель­ской деятельности и как следствие - субъектом особой отрасли права, хозяйственного права. См.: Мартемьянм B.C. Указ. соч. С. 126-128.

^ О соотношении понятий «субъект права собственности» и «субъект реализации права собст­венности» см.: Ойгензихт В.А. Плюрализм прав и демократия решений // Правовые проблемы права собственности: Сб. научи, работ. Самара, 1992. С. 9.

отдельных его членов. Если признать коллектив акционеров собственником имущества, то для подачи искового заявления исчезает основание. Получит­ся, что иск подается против самого собственника по основанию использова­ния им своего имущества в соответствии со своими же интересами, а не в ин­тересах иных лиц. Такая ситуация выглядела бы юридическим нонсенсом.

О коллективе-собственнике можно было говорить лишь имея в виду са­мо акционерное общество как коллективный субъект права. Однако, с при­знанием нашим законодательством компаний одного лица (п. 6 ст. 98 ГК РФ), такая формулировка не может быть признана правильной. Отказав кол­лективу в статусе собственника, следует исключить из употребления и саму характеристику акционерной собственности в качестве коллективной, как не имеющей правового значения. Коллективная ф6{)ма собственности может служить предметом анализа экономики, но не юриспруденции. Профессором Сухановым Е.А. убедительно доказано, что и сама категория формы собст­венности является экономической, а не юридической'.

Термин «коллективная собственность» ввел в широкое употребление Планьоль. В XIX веке велись непрекращающиеся дискуссии относительно сущности юридического лица, его взаимосвязи с физическими лицами. Планьоль отказался от использования новой искусственной конструкции юридического лица, а при характеристике группы лиц, объединившихся для достижения каких-либо совместных целей, особое внимание обращал на имущественную основу этого объединения. Он полагал, что это имущество уже не принадлежит отдельно взятому члену организации, тем более не явля­ется собственностью несуществующего, по его мнению, юридического лица. Оно является собственностью коллектива, представляющего собой совокуп­ность физических лиц, особой разновидностью собственности, коллективной собственностью. Так, французский ученый пытался решить вопрос персони­фикации общего имущества, не прибегая к созданию новых субъектов права.

Эта попытка не увенчалась успехом. Сразу возник вопрос о разделении коллективной собственности в пределах одного государства, что заставило вновь вернуться к конструкции нового субъекта права^

С особой разновидностью коллективной собственности можно встре­титься в работах создателя реалистической теории юридического лица Огона Гирке. Он выделял три группы объединений лиц. Первую группу образовы­вали механические соединения физических или юридических лиц. Такая ас­социация не выступала в качестве юридического лица, а имущество ее членов

' См.: Суханов Е.А. К проекту Закона РСФСР о собственности // Вестник МГУ. Серия Право. 1991. №2. С. 14; Он же. Российский Закон «О собственности». Научно-практический ком­ментарий. М., 1993. С. 16.

Более подробно об этом см.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 117-122.

принадлежало последним на началах общей долевой собственности. Ко вто­рой группе относились союзы лиц, представляющие собой социальные орга­низмы, которые он называл юридическими лицами. Третья группа состояла из организаций, не являющихся юридическими лицами, но, в отличие от ме­ханических соединений, имеющих частично самостоятельное существование по отношению к своим членам. Такая ассоциация имела свое имущество, собственностью на которое обладали одновременно и ее члены. Устанавли­вался двойной режим собственности. Подобное раздвоение собственников подверглось убедительной критике'. Появление третьей группы ассоциаций в учении Гирке было вызвано тем, что юридические лица он рассматривал как живые социальные организмы, полностью независимые от членов во внут­ренних отношениях и от третьих лиц во внешних отношениях. Организация­ми, которые подходили под этот жесткий критерий, были акционерные об­щества. В то же время нельзя было игнорировать относительную самостоя­тельность различных торговых товариществ, которые не признавались жи­выми организмами. Для них и была образована третья группа.

В настоящее время термин «коллективная собственность» употребляется во Франции применительно к общей собственности, которая не может быть прекращена в любой момент путем раздела вещи. Например, де ла Морандь-ер в качестве объекта права коллективной собственности рассматривает сте­ну, разделяющую два соседних земельных участка^.

Во всех описанных случаях термин «коллективная собственность» ис­пользовался либо при отказе применения конструкции юридического лица, либо для выделения разновидности общей собственности. Для характеристи­ки правового режима имущества организации, являющейся юридическим ли­цом, и прав ее членов на это имущество это понятие не употреблялось.

Итак, из сказанного следует, что ни отдельно взятые акционеры, ни их коллектив в целом не обладают правом собственности на имущество акцио­нерного общества. Значит, право собственности, не принадлежащее акционе­ру, не входит в единое членское право и как следствие этого не является эле­ментом содержания акционерного правоотношения. Право собственности на имущество, переданное в качестве вкладов в уставный капитал, полученное в процессе хозяйственной деятельности, принадлежит исключительно акцио­нерному обществу как юридическому лицу. Акционеры, делая вклады в ус­тавный капитал общества, приобретают право членства, становясь тем самым субъектами акционерного правоотношения. Акционерное общество также является субъектом указанного правоотношения, но наряду с этим оно стано­вится субъектом иного правоотношения - правоотношения собственности, в рамках которого посредством своих органов общество осуществляет право-

' См.:ДкмернуаН.Л. Указ. соч. С. 421. 2 См.: МортдьерЛ. Указ. соч. Т. 2. С. 8(^81.

мочия собственника по владению, пользованию и распоряжению принадле­жащим ему имуществом. Все третьи лица, в том числе и акционеры, обязаны воздерживаться от нарушения данного абсолютного права акционерного об­щества. В рамках акционерного правоотношения у членов общества, утра­тивших вещные права на переданное в уставный капитал имущество, возни­кают имущественные права иного рода, анализ которых будет дан в следую­щей главе настоящей работы.
Глава II. Субъективные права акционеров и их осуществление.