Ответственность граждан и должностных лиц за нарушение прав сотрудников Средств Массовой Информации

1.2. Ответственность граждан и должностных лиц за нарушение прав сотрудников Средств Массовой Информации

Как не может существовать демократическое государство без свободного общества, так нет свободного общества без независимой прессы, а общество не сможет иметь такую прессу без ее законодательной защиты. Но охрана и защита не будет действенна без надлежащей ответственности лиц и просто граждан за нарушение прав и свобод журналистов. Таким образом в уголовном законодательстве РФ законодатель создал законодательную базу, которая может практически в полной мере защитить журналистов и призвать нарушителей к ответу. 

Во-первых, журналист - это, прежде всего, гражданин, личность которого, как и каждого из нас, защищает Конституция. За нарушение прав журналистов законодательством РФ предусматривается административная, гражданско-правовая и уголовно-правовая ответственности.

При посягательстве на одно из абсолютных прав человека - жизнь, гарантируемое и охраняемое Конституцией РФ, наступает уголовная ответственность по ст. 105 Уголовного Кодекса РФ («Убийство»). В случае, если виновный осознает, что он действует против лица, выполняющего общественный и профессиональный долг, и именно в связи с этим совершает преступление - убийство, то он несет ответственность по пункту «б», ч. 2, ст. 105 УК РФ. Следовательно, действия, направленные против журналиста, выполняющего свои профессиональные обязанности, квалифицируются по этой статье, предусматривающей наказание в виде лишения свободы до 20 лет либо смертной казни.

Статья 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для человека, его жизни и здоровья» предусматривает уголовную ответственность и наказание, связанное с лишением свободы до 7 лет, те же действия, совершенные в отношении лица, осуществляющего профессиональный долг, наказываются лишением свободы до 8 лет. Это может относиться к виновному как просто гражданину, так и должностному лицу.

В последнее время участились случаи, когда к журналистам применяются меры физического воздействия. Самый показательный пример. В Республике Казахстан на шеф-редактора газеты «Республика-2000» было совершено нападение. Медицинская бригада «Скорой помощи» констатировала сотрясение головного мозга, рассечение брови, кровоподтеки, повреждение челюсти. Полицейская группа зафиксировала факт нападения и возбудила уголовное дело. Здесь присутствуют признаки уголовно наказуемого деяния, квалифицируемого по ч. 2, ст. 111 УК РФ. Аналогичный случай произошел с фотокорреспондентом еженедельника «Мегаполис».

Статья 112 УК РФ «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» также предусматривает во второй части ответственность за деяния, направленные против гражданина, выполняющего профессиональный долг. Среди свежих примеров - нападения на журналистов газет «Диапазон».

Ответственность предусмотрена и в случаях угрозы убийством или причинения тяжкого вреда [ст. 111 УК РФ], т.е. за определенное психическое насилие, выражающееся в высказывании намерения убить, причинить вред здоровью, покалечить. Причем не важен способ угрозы (уст­но, письменно, с помощью жестов или третьих лиц), не важно и намерение виновного исполнить это. Обязательным критерием станет только реальность исполнения угрозы, что может быть решено только судом, он же и выносит наказание виновным вплоть до лишения свободы.

Также были случаи определяемые ст. 126 УК РФ похищение человек, а в частности журналистов, Россия не раз возбуждала уголовные дела по схожим статьям, связанным с похищением журналистов в Чечне.

Как и для любого гражданина Российской Федерации, журналисту гарантируется Конституцией право на честь и достоинство, а Уголовный кодекс защищает посредством наказания виновных. Ответственность по ст. 129 УК РФ «Клевета» и ст. 130 УК РФ «Оскорбление» могут нести как граждане, так и должностные лица, «распространяющие заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство» журналиста. Диапазон наказания очень широк - от штрафа до лишения свободы. Журналисты привыкли пассивно защищаться (обороняться) по этим статьям, однако они имеют и право защиты - подчеркну: активной защиты своих прав.

Уголовный кодекс содержит составы преступлений против конституционных прав граждан, прав и свобод человека. Так, ст. 148 УК РФ и ст. 149 УК РФ предусматривает наказание виновных лиц за «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» и «Воспрепятствование проведению собрания, митинга демонстрации, шествия, пикетирование или участию в них». Если эти действия совершены должностным лицом, то статья предъявляет более жесткую ответственность, вплоть до лишения свободы и лишения права занимать определенную должность. Значит, если за свои убеждения журналиста преследуют в форме ограничения прав и свобод (обещания всяческих неприятностей за непонравившиеся публикации или усугубляющие действия), то здесь имеется состав преступления, предусмотренный ст. 144 УК РФ.

Определенным образом защищает журналиста как гражданина России, предусматривающая ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни ст. 136 УК РФ и ст. 138 УК РФ «Незаконное нарушение тайны переписки» и ст. 139 УК РФ «Нарушение неприкосновенности жилища». Общественная опасность этих преступлений выражается в том, что в результате их совершения нарушаются права, гарантированные Основным законом.

Помимо того, существуют три статьи Уголовного кодекса, предусматривающие ответственность должностных лиц, напрямую связанную с ограничением профессиональной деятельности журналиста.

Так, неправомерный отказ должностного лица в предоставлении документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина, либо предоставление неполной либо заведомо ложной информации, если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан, влечет за собой наказание должностных лиц по ст. 140 УК РФ от наложения штрафа до лишения права занимать определенные должности. Имеется прецедент подачи газетой «Вечерние новости» иска в суд на чиновника за непредоставление им информации (завершился мировым соглашением).

За воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста путем принуждения его к распространению либо отказу от распространения информации виновные наказываются штрафом, исправительными работами. Если же эти действия совершены должностным лицом, т. е. с использованием своего служебного положения, а равно с применением насилия либо угрозы насилия, то ответственность повышается, и ст. 286 УК РФ предусматривает наказания в виде лишения свободы, лишения права занимать определенные должности.

Вот пример: 5 сентября 2002 г. в 5 часов 35 минут на железнодорожной станции «Медавники» произошел сход двух вагонов с боеприпасами. Они упали на бок и раздавили путейский домик, где находились два человека. Район был оцеплен, прибыли пожарные, сотрудники ФСБ. СМИ не допускали, комментариев не давали. Съемки велись тайно, из-за кустов. Только в 11 часов вечера г-н Павлов дал интервью представителям СМИ и разрешил провести съемки.

Воспрепятствование законной деятельности образует состав преступления, предусмотренного ст. 144 УК РФ. Состав преступления относится к категории дел публичного обвинения, т.е. уголовное преследование может осуществляться компетентными органами независимо от жалобы потерпевших. Однако по статистике Верховного суда возбуждения уголовных дел по ст. 144 не было (не зафиксировано их, по нашим сведениям, и в низовых звеньях судебной системы).

Общественная опасность деяния, предусмотренного ст. 144 УК РФ, выражается в нарушении свободы слова и печати. При этом под воспрепятствованием следует понимать создание помех или препятствий для законной профессиональной деятельности журналиста, а принуждение означает психологическое или физическое воздействие на волю журналиста. Следовательно, если в отношении журналиста применяется физическое либо психологическое насилие с целью заставить его, к примеру, обнародовать информацию вопреки воле последнего либо отказаться это сделать, вопреки тому, что он намеревался, то это подпадает под состав преступления, предусмотренный ст. 144. Под нее вполне попадает «направляющая, указующая и направляющая деятельность» пресс-служб всех рангов.

Должностные лица несут ответственность за незаконное использование объектов права или смежных прав, а равно за присвоение авторства или принуждения к авторству. Преступление направленное на интеллектуальную собственность, под которой понимают результаты творческой деятельности. Провозглашенная Конституцией РФ свобода творчества каждого обеспечивается правовой защитой. Гражданский кодекс РФ признает исключительное право граждан на результаты интеллектуальной и творческой деятельности. Но здесь необходимо помнить, что согласно закону РФ «Об авторском праве и смежных правах» за нарушение авторских и смежных прав наступает, помимо уголовной ответственности ст. 146 УК РФ, также административная и гражданско-правовая ответственность. Так вышеназванный закон предусматривает защиту авторских прав путем:

признания прав;

восстановления положения, существовавшего до нарушения прав;

пресечения действий, нарушающих авторские права;

возмещения убытков, включая упущенную выгоду;

взыскания доходов, полученных нарушителем;

выплаты компенсации в сумме от 20 до 50000 МОТ.

В исковом заявлении о защите своих авторских прав журналист вправе требовать по выбору любые из предоставленных мер защиты авторства.

Закон РФ «О судебной системе и статусе судей» в ст. 1 конкретизирует конституционное право на судебную защиту; п. 2 гласит: «каждому гарантируется судебная защита от любых неправомерных действий, ущемляющих права и свободы. Обращения в суд за защитой рассматриваются только судами и не могут быть взяты на контроль никакими другими органами».

Поводом для возбуждения уголовного дела могут быть как заявления журналиста, так и сообщения, обнародованные в СМИ.

Итак, мы рассмотрели ответственность должностных лиц и граждан по отношению к журналисту как к гражданину РФ. Но журналист - это еще и штатный сотрудник редакции, на которого распространяются нормы Закона о труде, поэтому работодатель (директор, главный редактор и иной наниматель) несет гражданско-правовую ответственность перед журналистом в случае нарушения его прав, оговоренных в индивидуальном трудовом договоре. Как члена трудового коллектива редакции и как гражданина вообще журналиста от незаконного увольнения с работы защищает УК РФ.

В законодательстве есть и административная ответственность перед СМИ, которая для должностных лиц наступает за дачу заведомо ложных сведений СМИ. Наказание за подобное административное правонарушение - штраф на должностное лицо в размере до 25 МОТ. Однако эта заведомо ложная информация может обернуться для СМИ по гражданско-правовой ответственности иском в очень больших размерах по возмещению морального вреда за недостоверную информацию. Поэтому в подобных случаях есть резон требовать возбуждения против должностных лиц уголовного дела за «предоставление заведомо ложной информации».

За создание условий, препятствующих журналисту осуществлять предусмотренные законодательством права и обязанности или полностью лишающих его этой возможности, законодательством предусматривает наказание должностных лиц штрафом в размере до 50 МОТ.

Глава 2. Преступления против правосудия

Правосудие как объект уголовно-правовой охраны

В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие осуществляется только судом посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Данное конституционное положение не ново, оно существовало в конституциях советского периода. И в законодательстве, и в теории права общепризнанным является то, что в содержание понятия «правосудие» включается только характеристика судебной деятельности по рассмотрению и разрешению дел. Вместе с тем с 1946 г., когда в ходе подготовки одного из проектов УК СССР появилась глава об ответственности за «преступления против правосудия»⁷, (вместе с тем следует отметить, что в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. правовые нормы, защищающие интересы правосудия, были, но самостоятельная глава отсутствовала, а статьи располагались в других главах уголовного Кодекса) в уголовном законодательстве данное понятие получило более широкую интерпретацию. Уголовно-правовые нормы, включенные в эту главу, не только защищали интересы собственно судебной деятельности, но и охраняли законную деятельность должностных лиц и граждан, содействующих отправлению правосудия, а также обязанных надлежащим образом выполнять судебные решения. Таким образом, в уголовном праве термин «правосудие» стал использоваться в более широком смысле.⁸ В этой связи в юридической литературе справедливо высказывалось мнение, что термин «правосудие» не является присущим лишь процессуальному праву и его следует рассматривать как в узком, так и в широком смысле слова. При этом «правосудие» в собственном (узком) смысле слова означает конкретную сферу реализации функций суда. Понятие правосудия в широком смысле характеризует в уголовном законодательстве объект правовой охраны⁹.

Преступления против правосудия были впервые закреплены законодательно в отдельной главе УК РСФСР 1960 г. В связи с этим в юридической литературе высказывалось мнение, что такое использование термина «правосудие» некорректно, так как противоречит Основному Закону государства — Конституции. Однако более чем 30-летнее действие УК РСФСР показало, что при всей очевидной неточности использования понятия «преступления против правосудия» оно аккумулирует весь спектр социальных ценностей и благ, требующих самостоятельной уголовно-правовой защиты и связанных с реализацией задач и целей правосудия. Именно этим, на мой взгляд, объясняется тот факт, что при подготовке и принятии нового УК РФ 1996 г. название данной группы общественно опасных деяний не изменилось и они вновь были объединены в главе 31 УК РФ под общим понятием «преступления против правосудия». В настоящее время в юридической литературе некоторые авторы продолжают высказывать сомнение в целесообразности использования в уголовном праве данного понятия.¹⁰

Хотя использование в уголовном законодательстве и теории уголовного права термина «правосудие» не соответствует буквальному его толкованию, вытекающему из положений Конституции РФ, так как расширяет содержание этого понятия, однако данный термин, как никакой иной, определяет ту специфическую сферу государственной деятельности, которая подлежит самостоятельной уголовно-правовой защите, и поэтому его использование в указанном толковании представляется оправданным.
Проведенный нами анализ судебной практики за последние пять лет о количестве лиц, осужденных за преступления против правосудия, показывает, что в 1998 г. это количество от общего числа осужденных составляло 1,17 %, в 1999 — 0,93, в 2000 — 0,83, в 2001 — 0,80 %.

С введением в действие с 1 января 1997 г. нового УК РФ количество осужденных за данную группу преступлений несколько уменьшилось. Это объясняется в первую очередь тем, что часть общественно опасных деяний была полностью или частично декриминализирована, например, исключена уголовная ответственность за недонесение о преступлении (ст. 190); значительно сокращены пределы ответственности за укрывательство преступлений (ст. 189). Совершение этих преступлений, как показывает обобщение практики, существенно влияло на уровень преступности в сфере правосудия. Согласно статистическим данным Министерства юстиции РФ, в 1997 г. из общего числа осужденных 0,43 % были осуждены за преступления против правосудия, а за первое полугодие 1998 г. — 0,34 %.

Таким образом, преступления против правосудия не носят широко распространенного характера и существенно не влияют на уровень преступности в Российской Федерации. Но несмотря на это, в силу повышенной социальной опасности они требуют к себе внимания и изучения. Подтверждением сказанному является то, что в количестве осужденных в целом за преступления против государственной власти [раздел 10 УК РФ] преступления против правосудия занимают не последнее место. Так, из числа осужденных за преступления против государственной власти в 1997 г. были осуждены за преступления против правосудия 11,5 %, а за первое полугодие 1998 г. — 9,8 %.

В новом уголовном законодательстве произошли существенные изменения в формулировке уголовно-правовых норм о преступлениях против правосудия. Если УК РСФСР 1960 г. на момент своего принятия в главе «Преступления против правосудия» предусматривал 15 статей, то УК РФ 1996 г. в соответствующей главе на момент вступления в силу — 23 статьи. В УК РФ значительно расширена группа общественно опасных деяний, препятствующих законной деятельности органов правосудия согласно его целям и задачам; введены новые уголовно-правовые нормы об ответственности за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное следствие [ст. 295 УК РФ], за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя [ст. 298УК РФ], за провокацию взятки либо коммерческого подкупа и некоторые другие¹¹.

Анализ статистики количества осужденных за преступления против правосудия показывает, что внутри данной группы преступлений распространенность совершения тех или иных общественно опасных деяний неодинакова. В уголовно-правовой литературе все преступления против правосудия принято классифицировать на несколько групп в зависимости от субъект или непосредственного объекта посягательства.¹²

В первую группу, как правило, включаются преступления против правосудия, препятствующие использованию работниками правосудия их прав для осуществления задач правосудия (ст. 176–179 УК РСФСР 1960 г.; ст. 299, 300, 301, 302, 305 УК РФ 1996 г.). Обобщение практики показало, что это одна из самых малочисленных групп преступлений против правосудия по количеству осужденных лиц. Так, в Российской Федерации из числа осужденных за преступления против правосудия в 1993 г. были осуждены 21 человек, или 0,22 %, в 1994 г. — 19 человек, или 0,22 %; в 1995 г. — 10 человек, или 0,11 %; в 1996 г. — 15 человек, или 0,17 %. Существенно не изменилась картина и после принятия УК РФ 1996 г. В 1997 г. за совершение данных преступлений было осуждено 12 человек, или 0,28 %, а в первом полугодии 1998 г. — 8 человек, или 0,47 %. Представляется, что приведенные статистические данные не в полной мере отражают реальное состояние дел по защите интересов правосудия в этой области. На наш взгляд, велика латентность данной группы преступлений, которая порождается рядом причин, в том числе несовершенством уголовно-правовых запретов, защитой ведомственных интересов, сложностью доказывания данных преступных посягательств.

Вторая группа — это преступления, препятствующие законной деятельности органов правосудия в соответствии с его целями и задачами. В УК РСФСР 1960 г. данная группа преступлений впервые появилась в связи с принятием Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г. Согласно этому Указу была введена уголовная ответственность за вмешательство в разрешение судебных дел [ст. 176.1 УК РСФСР], за угрозу или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников [ст. 176.2 УК РСФСР] и за оскорбление судьи, народного или присяжного заседателя [ст. 176.3 УК РСФСР]. Новый УК РФ расширил данную группу преступлений, предусмотрев уголовную ответственность за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования [ст. 294 УК РФ], за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование [ст. 295 УК РФ], за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования [ст. 296 УК РФ], за неуважение к суду [ст. 297 УК РФ], за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя [ст. 298 УК РФ], за разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса [ст. 311 УК РФ]. Практика показывает, что в этой группе наибольшее распространение получило преступление, связанное с неуважением к суду, выразившимся в оскорблении судьи, иных участников судебного разбирательства. В целом же за данную группу преступлений в 1993 г. было осуждено 44 человека, или 0,47 %, в 1994 г. — 30 человек, или 0,35 %, в 1995 г. — 55 человек, или 0,64 %, в 1996 г. — 126 человек, или 1,41 %; в 1997 г. — 106 человек, или 2,44 %, и за первое полугодие 1998 г. — 43 человека, или 2,51 %.

В третью группу преступлений [ст. 303, 306, 307, 308, 309, 310 УК РФ] включаются деяния, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия «доброкачественных» доказательств и правдивых сведений от граждан. По имеющимся статистическим данным это одна из самых распространенных групп преступлений против правосудия. За совершение таких преступлений в 1993 г. было осуждено 14,12 % от всех лиц, осужденных за преступления против правосудия; в 1994 г. — 14,27, в 1995 г. — 18,14, в 1996 г. — 20,55, в 1997 г. — 30,43 и в первом полугодии 1998 г. — 25,91 %.

К четвертой группе относятся не менее распространенные преступления, посягающие на отношения по реализации вступившего в законную силу судебного акта или акта органов расследования [ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ]. Количественная характеристика осужденных за данные преступления такова: в 1993 г. — 33,21 % от общего числа осужденных за преступления против правосудия, в 1994 г. — 39,78, в 1995 г. — 33,05, в 1996 г. — 28,69, в 1997 г. — 45,51 и за первое полугодие 1998 г. — 46,76 %.

В пятую группу входят преступления, посягающие на деятельность органов правосудия по своевременному пресечению и раскрытию преступлений. В УК РСФСР 1960 г. это были заранее необещанное укрывательство преступлений [ст. 189 УК РФ] и недоносительство [ст. 190 УК РФ]. Согласно статистическим данным за 1993–1996 гг., данная группа преступлений составляла около 50 % всех осужденных за преступления против правосудия. В новом уголовном законодательстве вышеуказанные правовые нормы существенно изменены. Декриминализировано недоносительство и существенно сокращена ответственность за укрывательство, а именно — только при совершении особо тяжких преступлений. По этой причине в 1997 г. количество осужденных за данное преступление составило 20,58 %, а в первом полугодии 1998 г. — 24,23 %.

Правильное определение объекта преступлений против правосудия играет важную роль в разграничении данной группы преступных посягательств со смежными составами преступлений. Отношения в области охраны правосудия тесно взаимосвязаны с отношениями в сфере защиты прав и интересов личности, государственной власти, порядка управления. Например, лицо, сообщившее ложные сведения о якобы совершенном преступлении, может посягать на интересы личности [клевета — ст. 129 УК РФ] либо на интересы правосудия [заведомо ложный донос — ст. 306 УК РФ].
Сложность характеристики объекта преступлений против правосудия заключается в том, что в уголовном законодательстве при формулировании диспозиций правовых норм использованы понятия и термины смежных отраслей права (конституционного права, гражданского, арбитражного и уголовного процессов, административного права и т. д.), а сами нормы нередко носят бланкетный характер. Поэтому возникают определенные трудности в раскрытии таких понятий, как «судья», «иное лицо, участвующее в отправлении правосудия» [ст. 294, 295, 296 и др. УК РФ], «участники судебного разбирательства» [ст. 297 УК РФ], «по гражданскому делу лицо, участвующее в деле, или его представитель» [ст. 303 УК РФ], «другие участники уголовного процесса» [ст. 311 УК РФ]. При помощи указанных и других понятий смежных отраслей права в уголовном законодательстве характеризуется потерпевший, а вместе с ним и объект преступлений против правосудия, субъекты этих преступлений.

Спектр данных понятий очень широк: «прокурор», «следователь», «лицо, производящее дознание», «эксперт», «судебный пристав», «судебный исполнитель» и т. д. Часто раскрытие этих понятий требует анализа законодательных актов не уголовно-правового характера.

Как отмечалось выше, термин «правосудие» в уголовном праве используется для определения группы отношений, подлежащих самостоятельной правовой защите, содержанием которых, в первую очередь, является правильное осуществление судом задач и целей правосудия. Поэтому важное значение для определения объекта данной группы преступлений имеет представление о складывающейся судебной системе Российской Федерации, которая по сравнению с советским периодом претерпела кардинальные изменения. Законодательством Российской Федерации установлен исчерпывающий перечень государственных органов (судов), предназначенных осуществлять правосудие, и дано определение должностного лица (судьи), имеющего право выполнять эту функцию¹³.

Непосредственно в Конституции РФ предусмотрено наличие в судебной системе Российской Федерации трех федеральных судов: Конституционного Суда, Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда [ст. 125–127 Конституции РФ].

В соответствии с Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации», вступившим в действие с 1 января 1997 г., в Российской Федерации действуют федеральные суды, конституционные (уставные) суды и мировые судьи субъектов Российской Федерации [п. 2 ст. 4]. Перечень федеральных судов включает в себя:

Конституционный Суд РФ;

верховный Суд РФ;

вертикаль судов общей юрисдикции (верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономных округов, районные суды, военные и специализированные суды);

высший Арбитражный Суд РФ, федеральные арбитражные суды округов, арбитражные суды субъектов Российской Федерации.

Выдвигаются предложения о создании специализированных судов (налоговых, административных и т. д.) на основе принятия федерального конституционного закона.

Субъекты Российской Федерации могут создавать конституционные (уставные) суды и систему мировых судей. И те и другие являются принципиально новыми судами, возникшими недавно в ходе судебной реформы. Правосудие может осуществляться лишь в вышеперечисленных судах и только лицами, которые в соответствии с законодательством признаны судьями, т. е. наделены соответствующими полномочиями и исполняют свои обязанности на профессиональной основе [ст. 11 вышеназванного Закона]. К осуществлению правосудия также может быть привлечено лицо, не менее 10 лет проработавшее в качестве судьи и находящееся в отставке, — так называемый почетный судья.

Раскрывая объект рассматриваемой группы преступлений и характеризуя понятие судьи, используемое в соответствующих статьях УК РФ, важно подчеркнуть, что это строго определенное лицо, наделенное законом полномочиями осуществлять правосудие на профессиональной основе и выполняющее данную функцию в одном из судов, установленных законодательством Российской Федерации. Граждане Российской Федерации участвуют в осуществлении правосудия в качестве присяжных, народных и арбитражных заседателей [п. 2 ст. 8 Закона]. При этом, согласно уголовному и гражданскому процессуальному законодательству, народные заседатели, непосредственно участвующие в судебном заседании и осуществляющие правосудие, именуются судьями [п. 5 ст. 34 УПК РСФСР; ст. 6 ГПК РСФСР]. Арбитражные заседатели привлекаются к осуществлению правосудия в порядке эксперимента в соответствии со ст. 8 Федерального закона «О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации», принятого Государственной Думой 5 апреля 1995 г. Согласно этой статье, арбитражные заседатели принимают участие в рассмотрении дела и принятии решения наравне с профессиональными судьями. Поэтому в ст. 305 УК РФ, предусматривающей ответственность за вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта, в понятие судьи включается не только профессиональный судья, назначенный на эту должность в установленном законом порядке, но и народные и арбитражные заседатели, участвующие в составе суда в рассмотрении и разрешении уголовного, гражданского или арбитражного дела.

Вместе с тем проект УПК РФ несколько меняет содержание понятия «судья». В отличие от действующего уголовно-процессуального законодательства в ст. 5 проекта УПК РФ в данное понятие включается только профессиональный судья.¹⁴ В случае принятия процессуального закона в такой редакции ст. 305 УК РФ потребует уточнения: либо необходимо будет расширительно толковать понятие «судья (судьи)», либо потребуется внести изменения в данную уголовно-правовую норму и включить уже используемое уголовным законом понятие «иные лица, участвующие в отправлении правосудия».¹⁵

Понятие «иные лица, участвующие в правосудии», в юридической литературе вызвало некоторые разногласия. Так, ряд авторов полагают, что данная оговорка сделана законодателем специально, с учетом того, что с принятием нового УПК РФ возможно появление новых процессуальных фигур.¹⁶ В то же время существует точка зрения, что под «иным лицом, участвующим в отправлении правосудия», следует понимать народного заседателя, общественного обвинителя, общественного защитника и т. п. Некоторые исследователи убеждены, что к иным лицам, участвующим в отправлении правосудия, можно отнести только народных заседателей.¹⁷

Последнее утверждение нам представляется более правильным. Однако с учетом изменений в законодательстве в круг указанных лиц кроме народных заседателей следует включить арбитражных заседателей, а также присяжных заседателей, если они прямо не указаны в уголовно-правовой норме. Именно данные лица, согласно законодательству Российской Федерации, входят в состав суда и принимают участие в рассмотрении соответствующего дела. Все иные участвующие в судопроизводстве лица лишь оказывают содействие в осуществлении правосудия и не наделены законом полномочиями по разрешению дела по существу.

В связи с исследованием предусмотренного ст. 297 УК РФ («Неуважение к суду») понятия «участник судебного разбирательства», используемого при характеристике объекта преступления, необходимо отметить, что на территории Российской Федерации осуществляется конституционное, гражданское, административное и уголовное судопроизводство. Каждый из перечисленных видов судопроизводства специфичен, регулируется самостоятельными процессуальными нормами и имеет свой круг участников судебного разбирательства. В уголовно-правовой литературе при анализе данного понятия, а следовательно, и объекта уголовно-правовой защиты авторы, как правило, идут по пути перечисления процессуальных фигур, которые относятся к участникам того или иного судебного разбирательства. При этом характеризуются только участники уголовного, гражданского, арбитражного и административного судебного разбирательства,¹⁸ но забывается об участниках конституционного судопроизводства, что, по нашему мнению, несправедливо¹⁹.

Конституционное судопроизводство — это форма деятельности Конституционного Суда РФ, который как судебный орган конституционного контроля самостоятельно и независимо осуществляет судебную власть [ст. 1 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации].²⁰ Участники конституционного судебного разбирательства, по моему мнению, подлежат уголовно-правовой защите, в том числе в рамках ст. 297 УК РФ. Отношения, возникающие в сфере деятельности Конституционного Суда РФ, охватываются уголовно-правовым понятием «правосудие» и включаются в объект рассматриваемой выше группы преступлений. Вместе с тем представляется целесообразным выделить основные черты понятия «участник судебного разбирательства» (конституционного, гражданского, арбитражного, административного, уголовного), которые бы способствовали его раскрытию²¹.

Этимологическое значение слова «участник» раскрывается как «тот, кто участвует, участвовал в чем-нибудь». В судебном разбирательстве участвуют лица, которые наделены в ходе этого разбирательства определенными правами и обязанностями, могут вступать и вступают в отношения с другими участниками разбирательства по своей инициативе или в силу требований закона.

Таким образом, в уголовном законодательстве под «участником судебного разбирательства» понимается лицо, которое участвует в процессуальной деятельности по рассмотрению и разрешению дела по существу, обладает определенными правами и обязанностями и может вступать в отношения с другими участниками судебного разбирательства по своей инициативе или в силу требований закона. В конституционном судопроизводстве к ним относятся, например, стороны по делу, их представители, свидетели, эксперты, секретарь судебного заседания; в гражданском и арбитражном судопроизводстве кроме сторон (истца, ответчика и их представителей) могут быть третьи лица, другие лица, участвующие в деле [ст. 29 ГПК РСФСР, 32 АПК РФ], иные участники гражданского и арбитражного процессов [ст. 61,76 ГПК РСФСР, ст. 43 АПК РФ]. В уголовном судопроизводстве — это подсудимый, потерпевший, прокурор, гражданский истец, гражданский ответчик и т. д. [ст. 46–47, 53–55 и др. УПК РСФСР]. К лицам, участвующим в административном судебном разбирательстве, относятся лица, привлекаемые к административной ответственности, потерпевший, законный представитель, адвокат, свидетель, эксперт, переводчик [ст. 247–253 КоАП РСФСР]. При этом основным участником любого судебного разбирательства является суд.
Раскрывая понятие «по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем», необходимо отметить, что понятие «гражданское судопроизводство» дается в ст. 1 ГПК РСФСР.²²

Гражданские дела — это дела по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых правоотношений, дела, возникающие из административно-правовых отношений, и дела особого производства. Разрешение экономических споров и иных дел, указанных в ст. 22 АПК РФ, отнесено к ведению арбитражного суда.

В этой связи в уголовно-правовой литературе подавляющее большинство авторов, на наш взгляд справедливо, указывают, что понятие «по гражданскому делу» в ч. 1 ст. 303 УК РФ предполагает не только дело, рассматриваемое по правилам ГПК РСФСР, но и дело, рассматриваемое арбитражным судом по правилам АПК РФ.²³ Вышеуказанные законодательные акты дают исчерпывающий перечень лиц, участвующих в рассмотрении дела, и их представителей. Согласно, например, ст. 29 ГПК РСФСР, «лицами, участвующими в деле, признаются: стороны; третьи лица; прокурор; органы государственного управления, профсоюзы, государственные предприятия, учреждения, организации, колхозы, иные кооперативные организации, их объединения, другие общественные организации или отдельные граждане, участвующие в процессе по основаниям, указанным в статьях 4 и 42 настоящего Кодекса; заявители и заинтересованные граждане, органы государственного управления, государственные предприятия, учреждения, организации, колхозы, иные кооперативные организации, их объединения, другие общественные организации по делам, перечисленным в статьях 231 и 245 уголовного Кодекса».

Понятие и исчерпывающий перечень лиц, которые могут быть представителями в суде по гражданскому делу, даны в ст. 43 и 44 ГПК РСФСР. Аналогичные понятие и перечень лиц, участвующих в деле, и их представителей даны в ст. 32 АПК РФ:

это стороны, третьи лица;

заявители и иные заинтересованные лица — в делах об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и о несостоятельности (банкротстве) организаций и граждан; прокурор, государственные органы, органы местного самоуправления и иные органы, обратившиеся в арбитражный суд с иском в защиту государственных и общественных интересов.

Статья 48 АПК РФ говорит о лицах, которые могут быть представителями в арбитражном суде:

это любой гражданин, имеющий надлежащим образом оформленные полномочия на ведение дела в арбитражном суде;

законные представители (родители, усыновители, опекуны и попечители) для граждан, не обладающих полной дееспособностью.

Важно отметить, что применительно к ч. 1 ст. 303 УК РФ речь может идти только о физических лицах, представляющих интересы юридических лиц в суде.

Процессуальное понятие «другие участники уголовного процесса» используется в ч. 1 ст. 111 УК РФ для характеристики потерпевшего по делу и определения объекта преступления в сфере правосудия, охраняемого данной правовой нормой. В уголовно-правовой литературе данное понятие либо вообще не раскрывается,²⁴ либо указывается примерный перечень процессуальных лиц, участвующих в уголовном процессе.²⁵ Это вполне объяснимо, так как действующий УПК РСФСР не дает однозначного определения участников уголовного процесса, а в научной литературе высказывались различные точки зрения по данному вопросу. Так, одни авторы полагали, что участник уголовного процесса — это тот, кто в уголовном деле защищает свои права и законные интересы, заинтересован в определенном исходе дела. Как правило, к таким лицам относили лишь тех, кто указан в Главе 3 «Участники процесса, их права и обязанности» УПК РСФСР (обвиняемый, защитник, подозреваемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители). Согласно точке зрения М. С. Строговича, данный перечень следует расширить, включив в него суд, прокурора, следователя, орган дознания, общественного защитника и общественного обвинителя.²⁶ Ряд авторов полагают, что участник уголовного процесса — это любой субъект уголовно-процессуальной деятельности, любое лицо, участвующее в деле, все субъекты уголовно-процессуальных отношений.²⁷

С учетом последней позиции, по нашему мнению, и надлежит раскрывать уголовно-правовое понятие «другие участники уголовного процесса», используемое в ч. 1 ст. 111 УК РФ. Обоснованность этой точки зрения подтверждается положениями, отраженными в проекте УПК РФ: все лица, участвующие в уголовном деле, подразделяются на «участников судебного разбирательства» и «иных лиц, участвующих в уголовном процессе». В свою очередь участники судебного разбирательства включают в себя сторону обвинения (прокурор — государственный обвинитель; представитель органа дознания, поддерживающий обвинение в мировом суде; потерпевший — частный обвинитель; гражданский истец; законные представители и представители гражданского истца и потерпевшего) и сторону защиты (обвиняемый, защитник, законный представитель обвиняемого, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель). К иным лицам, участвующим в уголовном процессе, относятся эксперт, специалист, свидетель, понятой, переводчик, секретарь судебного заседания.²⁸ Таким образом, к участникам уголовного процесса предлагается относить любой субъект уголовно-процессуальной деятельности, который имеет определенные права и обязанности и вступает в уголовно-процессуальные отношения с другими участниками процесса. Именно с этих позиций уголовное законодательство в ст. 111 УК РФ использует процессуальное понятие «участник процесса».

Уголовно-правовая защита лиц осуществляющих и обеспечивающих правосудие

Проведение судебной реформы в России, повышение роли судов в обеспечении правового государства обусловили необходимость повышения действенности уголовно-правовой защиты лиц, осуществляющих и обеспечивающих правосудие.

Ряд статей, содержащихся в главе "Преступления против государства", призваны обеспечить уголовно-правовыми средствами реализацию наиболее важных принципов уголовного процесса, таких, как принцип независимости судей и подчинения их только закону, принцип процессуальной самостоятельности других должностных лиц правоохранительных органов, а также защиту этих лиц от психического и физического насилия.

Статья 296 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. Основным объектом уголовно-правовой охраны данного состава являются: нормальная служебная деятельность лиц, на которых законом возложена функция отправления правосудия, иных лиц, участвующих в судебном разбирательстве (прокурор, защитник, эксперт, судебный пристав), а также лиц, производящих предварительное расследование (следователь, лицо, производящее дознание); лиц, привлекаемых к проведению следственных действий на стадии предварительного расследования (защитник, эксперт); лиц, обеспечивающих исполнение судебных решений (судебный исполнитель). Дополнительным объектом является безопасность жизни, здоровья и имущества этих лиц, т.е. под защитой закона находятся как интересы правосудия, так и непосредственно личность указанных лиц.

Исходя из положений Конституции Российской Федерации, законодатель выделяет судей, присяжных законодателей, народных заседателей в связи со значительной степенью важности их деятельности по отправлению правосудия. Он признает, что преступное деяние в отношении этих лиц имеет большую общественную опасность, чем то же деяние в отношении иных лиц, участвующих в осуществлении правосудия, производстве предварительного расследования, исполнении судебных решений.

Руководствуясь этим принципом, законодатель дифференцирует уголовную ответственность в зависимости от того, кто является потерпевшим, и с этих же позиций подходит к конструированию ст. 96 УК РФ, а также некоторых других, предусмотренных в главе "Преступления против правосудия" [ст.ст. 294, 298], что говорит о приоритетном положении и необходимости повышенной защиты лиц, указанных в первых частях данных статей УК РФ.

В некоторых нормах этой главы законодатель устанавливает другие приоритеты. Так, в ст.295 и 311 признается равная общественная опасность посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, т.е. интересы правосудия и интересы личности охраняются в равной степени, независимо от выполняемых им функций. Эту позицию законодателя надо признать обоснованной, так как ценность человеческой жизни не может изменяться в зависимости от должностного положения того или иного лица, т.е. в данном случае, на первое место все же выдвигается задача обеспечения безопасности жизни личности.

Наблюдается некоторая непоследовательность в подходе законодателя к конструированию норм, содержащихся в главе "Преступления против правосудия". На наш взгляд, более правильным является принцип, которым законодатель руководствовался при создании ст. 295 и 311, т.к. деятельность, жизнь и здоровье лиц, указанных в ч. 1 и 2 ст. 294, 296, 298, должна охраняться уголовным законом в равной степени, независимо от их должностного положения. Тем более что в квалифицированных составах, содержащихся в рассматриваемых нормах [ч.3 ст. 294, ч.3 и 4 ст. 296, ч.3 ст. 298], также нет дифференциации уголовной ответственности в зависимости от должностного положения потерпевшего и выполняемых им функций.

Устанавливая, что угрозы, насильственные действия в отношении судьи, присяжного заседателя, народного заседателя имеют большую общественную опасность, законодатель в ч.1 ст. 296 определяет и более суровые виды, а также размер наказания, чем в ч.2 этой статьи, выдерживая принятую им дифференциацию в зависимости от степени общественной опасности деяния.

Этот подход законодателя к конструированию норм не наблюдается в ст.298 УК РФ, где согласно санкции предусматривается одинаковое наказание (лишение свободы и арест) за клевету, как в отношении судей, так и других участников уголовного процесса.

Состав преступления, предусмотренный ст.296 УК РФ, как уже отмечалось выше, является двуобъектным (охраняются интересы правосудия и интересы личности). Данная норма является специальной по отношению к ст.119 УК РФ, предусматривающей ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, объектом которой является безопасность жизни и здоровья любого человека.

При анализе санкций, предусмотренных в ч.2 ст. 296 и ст.119 УК РФ, можно заметить, что санкция в ч.2 ст.296 предусматривает следующие виды наказания: штраф, арест на срок от трех до шести месяцев, лишение свободы на срок до двух лет. Санкция ст.119 указывает на возможность наложения на виновного следующих видов наказания: ограничение свободы на срок до двух лет, арест на срок от четырех до шести месяцев, лишение свободы на срок до двух лет.

В системе наказаний, существующей в настоящее время, штраф является более мягким наказанием по сравнению с ограничением свободы. Нижний предел срока ареста в ч.2 ст.296 меньше, чем в ст.119 (три и четыре месяца соответственно). Верхний предел срока лишения свободы в этих статьях одинаков - до двух лет²⁹.

Таким образом, можно сделать вывод, что ответственность за угрозу лицам, указанным в ч.2 ст.296 УК РФ, в связи с осуществлением им своей профессиональной деятельности, в целом ниже, чем за то же деяние, но в отношении любых других граждан. Непонятна позиция законодателя в этом случае, так как состав преступления, предусмотренный ч.2 ст.296 является специальным и, следовательно, более общественно опасным, чем предусмотренный ст.119. В нем происходит посягательство сразу на два объекта уголовно-правовой охраны - интересы правосудия и интересы личности, следовательно, ответственность за совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст.296 должна быть более суровой. Законодатель не выдерживает принятую им дифференциацию в зависимости от степени общественной опасности деяния и, в результате, нормы, предусматривающие ответственность за более опасные деяния, имеют санкцию, не соответствующую опасности преступления.

В Российской Федерации сложился подход, в соответствии с которым деятельность органов, осуществляющих поддержание в стране правопорядка, подлежит государственной охране. Вместе с тем, особое внимание уделялось и защите сотрудников этих органов. Принятый Закон "О государственной защите сотрудников суда и правоохранительных органов" установил систему особых мероприятий по охране указанных лиц и их близких родственников от посягательств на жизнь, здоровье, жилье и имущество. В Уголовный Кодекс неоднократно вносились изменения и дополнения, призванные содействовать надлежащей защите правоохранительной деятельности.

Однако существующая сегодня на Украине система правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность за посягательства на сотрудников правоохранительных органов, не соответствует ни теоретическим, ни практическим требованиям.

Прежде всего, уголовно-правовая защита представителей власти и общественности, охраняющих правопорядок, осуществляется нормами четырех глав Особенной части Уголовного кодекса: большая часть норм предусмотрена в главе 31 "Преступления против порядка управления"; ответственность за вмешательство в решение уголовных дел, угрозу и оскорбление судьи в связи с его деятельностью по осуществлению правосудия определяется нормами главы 30 - "Преступления против правосудия"; в главе "Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности" существует квалифицированный состав преступления, предусматривающий повышенную ответственность за захват или удержание в качестве заложника сотрудника правоохранительного органа или представителя власти . Наконец, одной из форм преступления, предусмотренного статьей в глава "Преступления против государства" - является нападение на представителя администрации исправительно-трудового учреждения.

Интересно отметить, что часть норм главы "Преступления против порядка управления" защищает личностные и имущественные права не только сотрудников правоохранительных органов, но и судей в связи с их служебной деятельностью, которая вряд ли может быть определена как управленческая. Несомненно, такое расположение норм нарушает систему построения глав Особенной части УК по принципу родового объекта.

Во-вторых, наблюдается излишняя криминализация отдельных посягательств на правоохранительную деятельность. Так, например, практика свидетельствует, что случаи привлечения к уголовной ответственности по части 1 статьи 295 –1 УК, которая запрещает так называемое "ненасильственное" сопротивление сотруднику милиции, члену общественного формирования или военнослужащему, охраняющему общественный порядок, очень редки. По нашему мнению, за совершение указанных действий достаточно было бы введения административной ответственности.

В-третьих, дополнение Уголовного кодекса новыми нормами, предусматривающими ответственность за посягательство на правоохранительную деятельность, без учета диспозиций и санкций уже существующих, во многих случаях привело к созданию искусственной конкуренции этих норм, что нежелательно, поскольку затрудняет правильное их применение.

Так, статья 296-3 УК предусматривает ответственность за вмешательство в деятельность сотрудника прокуратуры, органа внутренних дел, безопасности. Пленум Верховного Суда в пункте 11 постановления № 8 обратил внимание судей на то, что по содержанию статьи 296-3 УК, под вмешательством в деятельность указанных лиц следует понимать конкретные действия, направленные на воспрепятствование исполнению этими сотрудниками служебных обязанностей или на достижение принятия неправомерного решения. Вмешательство может проявляться в уговаривании, шантаже потерпевшего, угрозе отказать в предоставлении законных благ, а также в любой другой форме воздействия.

Если же такое вмешательство соединено с действиями, предусмотренными частью 2 статьи 295-1, статьями 296-4, 296-5 или 297-1 УК, совершенное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных статьей 296-3, и указанными статьями УК.

Например, воздействие на сотрудника милиции с целью воспрепятствовать исполнению им обязанностей по охране общественного порядка или добиться неправомерного решения, осуществленное путем применения в отношении него насилия, если такие действия помешали предотвратить совершение преступления или задержать лицо, его совершившее, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 296-3, частью 2 статьи 295-1 и соответствующей частью статьи 296-4 УК.

Беспрецедентная ситуация сложилась с квалификацией соединенного с насилием сопротивления сотруднику милиции при исполнении им обязанностей по охране общественного порядка. Ответственность за совершение таких действий предусмотрена частью 2 статьи 295-1 УК. Используемый в диспозиции названной нормы термин "насилие" всегда неоднозначно трактовался правоприменительной практикой: в большинстве случаев понятием насилия охватывалось не только совершение в отношении потерпевшего насильственных действий, но и отдельные последствия таких действий. Однако на сегодняшний день насилие как элемент состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 295-1 УК, остается, в основном, бессодержательным.

Напомним, что санкция статьи 296-4, предусматривающая ответственность за причинение телесных повреждений, нанесение ударов, совершение других насильственных действий в отношении сотрудника правоохранительного органа или судьи, была изменена на более строгую. Предусмотренное частью 1 этой статьи наказание в виде лишения свободы до 3 лет было увеличено: нижнюю границу подняли до 2 лет, а верхнюю - до 6 лет лишения свободы. В части 2 нижняя граница лишения свободы увеличена с 3 до 7 лет. Вместе с тем, санкция части 2 статьи 295-1 УК не изменялась и определена от 1 до 5 лет лишения свободы.

В связи с этим совершение при сопротивлении в отношении сотрудника милиции или военнослужащего, который одновременно является сотрудником правоохранительного органа (например, военнослужащего Службы безопасности), любых насильственных действий не охватывается частью 2 статьи 317-1 и требует дополнительной квалификации по соответствующей части статьи 318-4 УК. Разумеется, что такая ситуация не должна иметь место: при создании санкций норм, предусматривающих ответственность за посягательство на два объекта, необходимо учитывать возможность причинения вреда каждому из них. Ученые-криминалисты и практики неоднократно отмечали необходимость изменения санкции части 2 статьи 317-1 УК на более строгую.

По нашему мнению, лишней в рассматриваемой системе норм является статья 318-5 УК, которая предусматривает ответственность за уничтожение или повреждение имущества, принадлежащего судье, сотруднику правоохранительного органа, а также их близким родственникам. Если можно согласиться, что личность сотрудника правоохранительного органа как субъекта правоохранительной деятельности должна усиленно защищаться наряду с этой деятельностью, то необходимость повышенной охраны имущества такого сотрудника кажется нецелесообразной.

Несовершенными являются и отдельные составы преступлений. Так, возражения вызывает конструкция состава преступления, предусмотренного статьей 319-1 УК - посягательство на жизнь судьи, сотрудника правоохранительного органа в связи с исполнением ими служебных обязанностей. В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, под посягательством нужно понимать как покушение на убийство, так и законченное убийство потерпевшего. Использование такой конструкции вызывает сложности при квалификации тех случаев, когда будет совершено лишение жизни лица, ошибочно принятого за сотрудника правоохранительного органа. Кроме того, такое использование не является оправданным, поскольку назначение наказания хоть за законченное преступление, хоть за покушение на него происходит в пределах санкций статей Особенной части. Мы считаем, что данная статья должна предусматривать ответственность за умышленное убийство судьи, сотрудника правоохранительного органа, их близких родственников в связи с исполнением ими служебных обязанностей.

Учитывая изложенное выше, хотелось бы отметить, что существование в УК РФ значительного количества норм, предусматривающих ответственность за посягательства на сотрудников правоохранительных органов, не означает повышения эффективности уголовно-правовой защиты этих лиц и не делает эту защиту действенной. Очевидно, при создании нового Уголовного кодекса законодателю следует учесть позитивный опыт некоторых зарубежных стран.

Примером эффективной защиты федеральных должностных лиц и служащих, в том числе сотрудников правоохранительных органов, может служить опыт США. В своем рвении соблюсти права названных лиц американские суды доходят до смешного. Так, в деле "Соединенные Штаты против Мура" смертельным оружием, примененным в отношении федеральных служащих, были признаны рот и зубы лица, инфицированного вирусом СПИДа.

В суде было доказано, что:

обвиняемый знал, что он инфицирован и имеет возможность перенести вирус;

обвиняемый укусил двух служащих за ноги и заявил, что желает их смерти;

у обвиняемого были испорченные зубы, что увеличивало вероятность нахождения в ротовой полости крови.

Между тем на уровне федерального законодательства существуют всего три нормы, созданные специально для защиты федеральных служащих независимо от рода их служебной деятельности. Еще несколько норм предусматривают ответственность за совершение незаконных действий в отношении лиц, выполняющих специфические служебные обязанности, например, пожарных или лиц, принимающих участие в ликвидации гражданских беспорядков.

Уголовное законодательство большинства штатов предусматривает специально квалифицированный состав нападения - нападение на полицейского. Умышленное убийство полицейского, как правило, признается убийством первой степени.

Во Франции, которая довольно близка РФ по правовой системе, новый Уголовный кодекс в разделе "О посягательствах на государственную власть" среди преступлений, совершаемых частными лицами, назвал угрозы, насильственные действия, другие акты запугивания, а также оскорбления должностных лиц независимо от рода их деятельности.

По нашему мнению, в РФ еще рано говорить об изменениях общего подхода, воплощенного в разнообразных нормативных актах и предусматривающего особую государственную защиту сотрудников правоохранительных органов. В сегодняшних условиях это может вызвать уменьшение авторитета этих органов, способствовать возникновению у их сотрудников чувства незащищённости и, соответственно, нежелания отдаваться полностью интересам службы, что, в конце концов, привело бы к росту преступности.

Исходя из того, что правовым основанием уголовно-правовой защиты судей и сотрудников правоохранительных органов является единый нормативный акт - посягательства на личностные интересы названных лиц в связи с исполнением ими служебных обязанностей должны быть предусмотрены одними и теми же статьями Уголовного кодекса. Мы считаем, что должна быть сохранена уголовная ответственность за вмешательство в служебную деятельность судьи или сотрудника правоохранительного органа, угрозу и оскорбление названных лиц в связи с исполнением обязанностей, насилие и умышленное убийство их или их близких родственников. Соответствующие нормы можно было бы поместить в главу "Преступления против правосудия", изменив название главы на "Преступления против правосудия и правоохранительной деятельности".

Глава 3. Преступления против порядка управления