Распространение старообрядчества в Вятской губернии

1.1. Распространение старообрядчества в Вятской губернии

В XVII веке закончился процесс централизации русского государства. Феодально-крепостнический строй продолжал укрепляться. Соборное уложение 1649 года завершило юридическое оформление крепостного права. Крепостной гнет возрос в невиданных прежде размерах. Наряду с этим развивались товарно-денежные отношения, складывался всероссийский рынок, возникли первые зачатки буржуазных отношений. Все это привело к небывалому обострению классовых противоречий, к взрывам народных восстаний и волнений.

Таким образом, в середине XVII века назрела острая необходимость в реформе русской церкви, в повышении ее авторитета, в усилении влияния на народные массы, в укреплении союза с государством. В период феодальной раздробленности (XVII век) нарушилось единство церковного обряда и содержания богослужебных книг. Установление религиозного единства должно было укрепить единство политическое. К церковной реформе вынуждали и внешнеполитические обстоятельства. Патриарх Никон стал вводить в русскую церковь новые обряды, новые богослужебные книги и другие новшества без одобрения собора, самовольно. Это и послужило причиной церковного раскола.

Все новшества, введенные патриархом Никоном, показались консервативно настроенной части русского духовенства полным отступлением от «старой веры», принципы которой были завещаны Стоглавым собором (1551 г.). Она объявила новые богослужебные книги и обряды еретическими и возражала против их принятия. Протесты выражались местами в очень резкой форме. Так, например, московский священник Иван Неронов позволял себе останавливать службу в Успенском соборе, когда там пели тройную аллилуйю. А когда в Ниловой пустыни стали служить на пяти просфорах вместо семи, прихожане возмутились этим. Пономарь ударил священника кадилом с горячими углями по голове так, что угли разлетелись, после чего последовала общая схватка в церкви.[4]

Протестовало против нововведений Никона и духовенство Вятского края. Глава епархии епископ Вятский и Великопермский Александр в 1663 году послал на патриарха царю Алексею Михайловичу челобитную, в которой осуждал исправление богослужебных книг и символа веры. В результате его вызвали в Москву для ответа на собор 1666 года, где он пытался отстаивать свою позицию по отношению к реформам Никона, но, в конечном счете, покаялся, был прощен собором и в 1669 году вернулся в свою епархию.[5]

Заметным противником церковных реформ на Вятской земле оказался игумен Феоктист, который в свое время приехал в Хлынов вместе с епископом Александром. Он был ярым сторонником протопопа Аввакума, этого признанного вожака защитников «старой веры». Игумен Феоктист поддерживал письменную связь из Хлынова с боярыней Ф.П. Морозовой, известной покровительницей старообрядцев. За горячую и открытую поддержку протопопа Аввакума игумена арестовали и отправили в Москву. Сам Феоктист пропал бесследно, но его проповеди о «старой вере» оказали существенное влияние на верующих.[6]

Таких недовольных в России и Вятской губернии того времени было очень много. К ним относились и провинциальное духовенство и представители старинных боярских фамилий, и часть купечества, связанная с внутренней торговлей, и городские низы. Но более других имели основания для недовольства крестьяне, ибо основная тяжесть последствий окончательного укрепления феодально-крепостнических отношений в стране падала на них. Они и стали той силой, которая расколола русское православие на так называемую «старую веру» и официальное православие.

Царь и его правительство чувствовали связь старообрядчества с народным недовольством феодальными порядками, а потому обрушили на сторонников «строй веры» репрессии.

Подобные меры приводили к тому, что сторонники «старой веры» должны были или отказаться от нее, или покидать насиженные места. И они уходили на север, в Сибирь, оседали на Алтае и на Дальнем Востоке.[7] Появились они и на территории Вятского края, селясь в самых глухих и труднодоступных районах.

Что касается местных старообрядцев, то они первое время скрывали свою приверженность к «старой вере» и кое-где даже по приказанию начальства соглашались строить православные храмы и содержать священников.[8] Но так не могло продолжаться долго. Рано или поздно старообрядцы должны были всплыть на поверхность общественной жизни Вятского края.

Открыто проявили они себя здесь в сентябре 1764 года при следующих обстоятельствах. Крестьяне Куменской, Ошетской, Курчумской, Сунской, Кырчанской вотчин, а также из Лудянской и Нолинской пятидесятен в числе 690 человек составили «доношение», которое доставил в вятскую провинциальную канцелярию крестьянин Ошетской вотчины Симон Лазарев Фефилатов. Они писали, что «имеют к расколу известное обстоятельство, то есть держатся «старой веры» тайно. Крестьяне просили далее, чтобы в силу указа Екатерины II от 3 марта 1764 года все они считались старообрядцами и были бы обложены двойным подушным окладом, так как желают придерживаться «старой веры» открыто.[9]

Провинциальная канцелярия потребовала от священников сделать этим крестьянам вразумление. Но никто не внял этим увещеваниям, а в деревне Онохинской даже избили местного священника. Больше того, в апреле 1765 года объявило о своем желании придерживаться «старой веры» еще 41 семейство (273 человека). Всего, таким образом, в течение восьми месяцев отказалось от официального вероисповедания 963 человека, из которых только восьмерых удалось вернуть в лоно государственной церкви. Главным центром этих старообрядцев стали приходы Сунский и Верхосунский (Нолинский уезд). Так впервые проявили себя старообрядцы на территории Вятской провинции.[10]

Крестьяне Вятского края выражали свое недовольство существующими общественными отношениями не только через отказ от официального православия, но и через открытую борьбу с дворянским государством. Особенно активно участвовали старообрядцы в Крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева. В частности, это касалось сторонников «старой веры», проживающих в юго-восточной части края, из которой несколько позднее сложились Елабужский, Малмыжский и Сарапульский уезды будущей Вятской губернии. Старообрядцы этой части края не только сражались в отрядах Е. И. Пугачева, но и стремились привлечь на свою сторону сельское духовенство, пытались создать из «старой веры» определенную идеологическую опору в массе людей вятской земли для обоснования действий повстанцев.

Крестьяне юго-восточной части Вятской земли, работные люди Ижевского и Воткинского заводов в целом активно поддерживали пугачевцев.

Таким образом, в первоначальном старообрядчестве, помимо чисто религиозного момента, можно видеть протест против окончательного превращения церкви в орудие феодального порабощения, а также протест, направленный против феодального гнета вообще.

Поражение в войне, которую вели крестьяне под руководством Е. И. Пугачева с дворянским государством, оказало существенное влияние на содержание старообрядческого движения. Оно вызвало настроение отчаяния и безысходности среди его сторонников, что повело к усилению их религиозности. И хотя они по-прежнему проклинали окружающую действительность и официальную церковь, но теперь уже не надеялись установить справедливые порядки собственными силами, а полагались в этом деле лишь на бога. Это привело к утрате старообрядчеством своего значения как формы народного протеста под религиозным флагом против усиления крепостнической политики правительства. С течением времени оно все больше становилось чисто религиозным явлением. Но в таком качестве «старая вера» получила новый простор для своего распространения в крае, ибо потребность в религиозном утешении у крестьян после поражения в открытой борьбе с дворянским государством усилилась, а утешаться в официальном православии они не желали.

Изменению содержания старообрядческого движения на территории Вятской губернии способствовали и другие причины. Дело в том, что в конце XVIII и начале XIX века здесь достаточно активно стал развиваться процесс расслоения крестьян.

Вышедшие из крестьянской среды купцы и лесопромышленники оказались в своем большинстве сторонниками «старой веры». Их постоянные разъезды с деловыми целями позволяли им заниматься пропагандой своего вероучения и критиковать православие в различных местах Вятской губернии. Они же занимались торговлей старообрядческими книгами и иконами. Подобная деятельность способствовала распространению «старой веры» по всему краю.

На основании сказанного можно утверждать, что в конце XVIII и в начале XIX века на территории Вятской губернии начала складываться сравнительно большая и влиятельная в силу своего материального положения группа людей, которая была заинтересована в распространении «старой веры» в этом крае именно в форме чисто религиозного явления.

Успеху старообрядческой миссии в православной среде Вятской губернии способствовало еще одно обстоятельство. Дело в том, что здесь государственные крестьяне испытывали все возрастающие страдания от усиливающегося малоземелья и постоянно увеличивающейся подушной подати. Они страдали также от дикого произвола и взяточничества государственных чиновников. Это толкало их на поиски религиозного утешения в «старой вере», создавало благоприятные условия для распространения старообрядчества в Вятском крае и, особенно, на территории современной Удмуртии. А защита православной церковью всех мероприятий дворянского государства лишь ускоряла распространение «старой веры» среди местного населения, особенно среди государственных крестьян. И совершенно не случайно в начале XIX века угрожающе для позиции официального православия усилилось влияние старообрядчества в Карсовайском, Кулигинском, Утинском, Святогорском приходах, в Воткинском и Ижевском заводах, а также в ряде других мест.

В первой трети XIX века старообрядчество на территории Вятской губернии усилилось настолько, что это вызвало беспокойство даже в столице России. Петербургский митрополит Серафим писал Вятскому преосвященному Иоанникию: «До сведения правительства дошло, что в вверенной вам епархии число раскольников умножается, особенно в Глазовском уезде, и вследствие сего предоставлено мне обратить на се обстоятельство особенное Вашего Преосвященства внимание с тем, чтобы вы употребили способнейших их духовных лиц к обращению на путь истины отпавших от церкви и об успехе сей меры доносили Святейшему Синоду».[11]

По указанию Иоанникия Вятская духовная консистория попыталась определить общую численность старообрядцев в епархии. Оказалось, по собранным ею сведениям, что в губернии на 1834 год проживало 28689 сторонников «старой веры», в том числе на территории, входящей в современную Удмуртию 16519 человек, или около 58 %.[12]

В дальнейшем численность старообрядцев в губернии возрастала быстрыми темпами. По сведениям губернского статистического комитета, к началу 60-х годов их насчитывалось уже 46020, в частности на территории уездов, из которых сложилась нынешняя Удмуртия, 28 231 человек, или 61 %.[13]

На дальнейшую судьбу вятского старообрядчества оказали существенное влияние крестьянская реформа 1861 года и последующие буржуазные преобразования, которые были осуществлены царским правительством.

Все эти явления в вятском старообрядчестве сопровождались численным ростом его приверженцев, ибо потребность в религиозном утешении в рамках «старой веры» у крестьян губернии сохранялась ввиду грабительского характера крестьянской реформы. По сведениям губернского статистического комитета численность старообрядцев к концу века возросла почти в три раза по сравнению с началом 60-х годов: на 1900 год их в губернии насчитывалось 104523 человека, а вместе с единоверцами – 113322, в том числе на территории уездов, их которых сложилась нынешняя Удмуртия, - соответственно 68422 человек и 74719.[14]

Из выше изложенного следует, что старообрядцы противостояли нетолько религиозным обновлениям, но и государственным устоям. Старая вера получила новый простор для своего распространения в крае, ибо потребность в религиозном утешении у крестьян после поражения в открытой борьбе с дворянским государством усилилась, а утешаться в официальном православии они не желали.