ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ КУЗАНЦА

2. ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ КУЗАНЦА

Мировоззрение Кузанца в большой мере формировалось под воздействием античной философии, интерес к которой возрождался в его времена. Противодействие авторитету Аристотеля передовые мыслители Возрождения нашли на первых порах в философии Платона. Обращение к платоновской философии в XV в. было свидетельством свободомыслия и играло относительно прогрессивную роль. В области философии платонизм в эту эпоху чаще выступал в неоплатоновской форме в трактовке Прокла. Неоплатонизм содержал в себе возможность развития пантеистической трактовки вселенной, и признание неоплатониками идеи безличного бога противоречило христианским представлениям об антропоморфном боге. Увлечение Кузанца неоплатониками сказалось на его пантеистических воззрениях.

Зная, Аристотеля относился к нему критически, особенно не приемля его «многотрудную логику». Вместе с тем в некоторых вопросах он опирается на Аристотеля, например, «нет ничего в рассудке, чего бы раньше не было в ощущении». Математические идеи Кузанца во многом были вдохновлены сочинениями Пифагора, Прокла, Боэция.

Идея бесконечности мира – одна из основных идей философа – была связана с атомистическим учением Демокрита и Эпикура.

Один из основных принципов его философии, принцип «все во всем» является своеобразным отражением идеи Анаксагора, согласно которой каждый предмет в той или иной мере содержит все остальные предметы природы.

В мировоззрении Кузанца отразились также идеи средневековой христианской философии: о безначальности мира, об относительности истины, использование некоторых терминов (например, «ученое незнание»). Он хорошо знал средневековую схоластическую философию, относясь к ней критически. Основные положения Кузанца - идея бесконечности мира, совпадения противоположностей и другие - не совмещались с ортодоксально-христианскими идеями.

Некоторые прогрессивные идеи средневековой философии были, однако, усвоены Кузанцем. Материалистическая традиция не только возникла в глубокой древности, но не прерывалась в средние века. Материалистическая традиция в эту эпоху выступала не в виде цельного последовательного направления, а в виде тенденции, отдельных элементов материализма у передовых мыслителей. Это проявлялось в различной форме – в пантеистических и деистических идеях, в признании необходимости существования мира, совечности мира и бога, в учении о смертности индивидуальной души. Эти идеи подготавливали материализм нового времени.

От схоластики Кузанец унаследовал проблему отношения природы и бога. В соотношении «бог – природа – человек» последние два члена занимают в мировоззрении Кузанца неизмеримо более значительное место, чем в схоластике. Пользуясь привычными терминами схоластики, он высказывает мысли, выходящие далеко за ее пределы. Основные тенденции его учения противоречат католическому духу сочинений «столпа схоластики» Фомы Аквинского.

Большое влияние на Кузанца имел Оккам, от которого философ унаследовал не столько номиналистическое учение, сколько дух свободомыслия, критическое отношение к авторитетам.

Наибольшее воздействие на его мировоззрение оказала мистика как одно из направлений средневековой философии. Мистика как философское направление была в известной степени отрицанием схоластики. Не реакционная правоверно-церковная мистика «озарения», сочетавшаяся с церковной обрядностью, требовавшая ухода человека от активной борьбы, исполненная презрения к человеку и миру, а еретическая мистика, выступающая как «революционная оппозиция феодализму», поскольку в мировоззрении Кузанца отразились черты именно этой мистики, связанной с пантеизмом.

Мистика была тесно связана с так называемой «отрицательной теологией», согласно которой богу нельзя приписать ни одного определения, которое может быть приписано земным вещам. Была разработана неоплатониками.

Идея отсутствия в земных вещах свойств, сходных с высшим началом, приводила к выводу о возможности познания бога лишь мистическим, таинственным путем. Вступала в противоречие с принятыми в христианском учении положительными определениями бога. Положительная теология, принятая в качестве официального учения католической церковью, предлагала рациональный способ познания бога через познание творений, то есть мир зримых вещей. Это не означало действительного познания природы, – его заменяли рассуждения, основанные на аристотелевской силлогистике. В этих условиях отрицательная теология выступала как противовес схоластике, поскольку предлагала другой, пусть неверный, зато отрицавший официальную доктрину путь познания, способствовала расчистке путей для новых методов познания. Мистика играла отрицательно-прогрессивную роль: не создавая нового, она способствовала его возникновению, разрушая старое.

Наиболее ярко отрицательная теология и мистика выступают у мыслителя V в. Псевдо Дионисия Ареопагита, учение которого послужило основой западноевропейского мистического пантеизма эпохи феодализма. Ни на кого так часто не ссылается Кузанский, как на «божественного», «величайшего из богословов» Дионисия. Многие основные понятия философии Кузанского – «ученое незнание», «совпадение противоположностей», «абсолютный» и «ограниченный максимум», «инакость» – почерпнуты из сочинений Псевдо-Дионисия. Идеи Псевдо-Дионисия оказали огромное влияние на Иоганна Эккарта, известного под именем Майстера Эккарта, выступившего в XIV в. с позиций мистики против схоластики. Наряду с Псевдо-Дионисием Эккарт был духовным предшественником и учителем Николая Кузанского.

Эккарт довел до крайности отрицательный метод познания бога. Для него бог – «чистое Ничто», не знающее самого себя, абстракция, лишенная всяких определений, в том числе признака бытия, с другой стороны – предполагалось и наличие бога во всех вещах таинственным непостижимым образом. Бог есть ничто из всего и вместе с тем все во всем. Эта мысль принимается всеми мистиками, хотя в тоже время принцип отрицательной теологии предполагает разрыв между богом и миром.

Мистическая идея единства человека с первоосновой мира содержала мысль о пантеистическом тождестве земного и небесного мира. В отличие от теологического взгляда на человека как на внешнее и весьма приблизительное подобие бога пантеистическая мистика рассматривала человека как существо, способное стать богом. При слиянии человека с богом должно исчезнуть всякое различие между человеком и богом, конечным и бесконечным. Эта идея – результат отражения диалектики объективного мира, но отражения фантастического. Согласно мистикам, слияние с богом могло быть осуществлено любым человеком, независимо от его сословной принадлежности. Эта революционная идея, выраженная в религиозной форме, была одним из идейных источников Реформации. Из этого учения следовал вывод о ненужности внешних церковных обрядов: для установления тесной связи с богом требовалось лишь самоуглубление. Церковь со всеми ее учреждениями переставала быть необходимой.

Слияние человека с богом понималось мистиками как полное равенство человеческой личности с божественной. Человек, соединяясь с богом, тем самым вступал в стадию «обожествления» или «деификации». В представлении мистиков человек даже превосходил бога, поскольку бог становился богом лишь в человеке, обретая в нем личное бытие, которого был лишен до единения. В отличие от церковной мистики человек провозглашался активным началом в акте единения с богом. Отчетливо выступает мысль об активности человека, о его ценности, значимости.

Оппозиционная мистика не отбрасывала целиком рационального момента в мистическом познании бога. Она отвергала чувственное познание бога, выдвигая на первый план интеллектуальный момент; созерцания божества, по мнению мистиков, носят не конкретно-чувственный характер, а представляют собой мысленные интуиции. Происходит как бы рационализация иррационального. Именно в этом плане учение Эккарта было развито Кузанцем.

Идея деификации в процессе единения с абсолютом вела к тезису о тождестве творца и творения; творящее и сотворенное сливались в единое неразличимое целое. Эта идея была тесно связана с идеей эманатизма, которая тоже была одним из истоков средневекового пантеизма. Согласно этой идее бог изливается, эманирует, в мир, который таким образом представляет собой как бы часть божества, устремившегося вниз. Деификация же означает обратное движение мира, представленного человеком, к богу.

Все особенности так называемой еретической мистики являлись теоретическим обобщением настроений народных масс, боровшихся против феодализма за установление социального равенства, за уничтожение диктатуры церкви.

Объективно Николай Кузанский стоял на идеологических позициях еретических мистических движений. Сильнейшее влияние на него оказали пантеистические тенденции средневековой философии, отрицающие теизм христианства.

Мировоззрение эпохи феодализма проявлялось в форме объективного идеализма. Наиболее полное выражение объективно-идеалистические представления получают в теизме, лежащем в основе ортодоксально-церковной теологии. Бог, сущность которого духовна, выступает как начало, первичное по отношению к природе, свойства которой противоположны богу. Теизм исходит из полагания абсолютной трансцендентности бога миру, которая должна подчеркнуть бесконечное расстояние между богом и миром, их абсолютную несовместимость. Вместе с тем допускалась связь между творцом и творением, выражавшаяся в идее вездесущия бога, его участия в земных делах и предвидений. Положение о трансцендентности творца позволяло церковникам провозглашать себя единственными посредниками между богом и людьми. Природа со всем многообразием ее свойств превращалась теизмом в мир таинственных символов бога, что требовало не познания реальных явлений и связей между ними, а разгадывания символов с помощью «священного писания». Подоплекой такого отношения к природе по существу была возможность разрушения догматического учения церкви развитием науки о природе.

Возможность материалистического решения основного вопроса заключалась, в частности, в пантеизме. Пантеистические идеи, истоком которых являлась философия стоиков и греческих неоплатоников, были выражением оппозиции идеологии феодализма не только в силу отклонения от церковной догмы, но в силу содержащейся в них материалистической тенденции. Правда, пантеизм, связанный с крайним реализмом, с мистикой, имеет большой уклон в сторону идеализма. Для Псевдо-Дионисия, Эккарта – бог, проявляющийся в вещах, будучи их сущностью, все же более совершенен, чем сами вещи. Идея тождества бога и мира при этом проводится не конца последовательно: бог, присутствуя в вещах и, составляя их духовную сущность, оказывается первичным по отношению к видимым вещам.

При всей своей непоследовательности пантеизм заключал в себе материалистическую тенденцию, развитую философией Возрождения. Для пантеизма характерно, по словам, Энгельса, стремление «сгладить противоположность между материей и духом». Недаром переход от идеалистической в целом философии средневековья к материалистической философии нового времени осуществлялся в форме пантеистической философии Возрождения.

Для натурфилософии эпохи Возрождения характерно отождествление бога и природы, которая перестала быть простым символом бога – она превращается в божество, которое должно быть изучено путем раскрытия тех связей, по которым она развивается. Иными словами, возникала необходимость научного подхода к природе и ее явлениям.

Надо полагать, Кузанский понимал, чем является пантеизм для католического учения, - сущность пантеистической «ереси» и опасность, исходящая из нее, были хорошо известны любому теологу того времени.

Существует внутренняя связь между пантеизмом и диалектикой, так же как существует связь между ортодоксально-католическим учением, проповедующим теизм, и метафизическим восприятием мира. Возможно, борьба между диалектическими и метафизическими представлениями о мире в средние века выражалась в борьбе ортодоксальной схоластики с разного рода мистико-пантеистическими ересями. Известно, что схоластика абсолютно противополагала земной мир небесному, принимала идею сотворения мира из ничего. Тем самым причина и действие рассматриваются в их внешней связи, фактически причина отрывается от следствия, ибо между ними не усматривается ничего общего. Миру конечных вещей противопоставляется конечное божество и не находится в мире объединяющего начала.

Одно из основных церковно-схоластических представлений – учение об иерархии – тоже носит ярко выраженный метафизический характер. Схоластика представляла мир в виде лестницы, каждая ступень которой прочно и навсегда прикреплена к своему месту, подчиняясь более высокой и властвуя над нижней ступенью. Всякое развитие при этом изгонялось из мира. Презрительное отношение к движению и изменению, являющемуся антиподом «божественного покоя», усиливается в средние века.

Такая метафизическая концепция опосредованно отражала замедленность феодального способа производства, относительную неподвижность уклада жизни, стремление сохранить незыблемыми существующие порядки. Оппозиция феодализму и его идеологии в значительной мере выражалась в виде мистико-пантеистических ересей.

В еретических учениях содержалась смутная догадка о диалектике объективного мира, которая осмысливается в фантастической теолого-мистической форме. Элементы диалектического мышления проявляются у тех философов, в творчестве которых преобладали пантеистические моменты.

В отличие от теизма пантеизм максимально сближает бога и мир, благодаря чему законы земного мира распространяются на небесный мир. Для пантеиста бог перестает быть внешней причиной мира, превращаясь в душу мира, неразрывно связанную с самим миром. Именно философы пантеистического толка возродили знаменитое анаксогорово положение «все во всем», стремясь на его основе обосновать нахождение мира в боге и бога в мире. Еще Эриугена писал о том, каким образом бог сам создает себя: «Переходя так, в определенном порядке, во всем, он творит все и становится всем во всем...».

Диалектическая идея связи «всего со всем» становится у натурфилософов Возрождения, в частности у Бруно, обоснованием диалектического тезиса о материальном единстве мира: « Все вещи находятся во вселенной и вселенная – во всех вещах; мы – в ней, она – в нас. Так все сходится в совершенном единстве» (28, 278).

Еще одна диалектическая идея связи конечного и бесконечного находит выражение в фантастической форме – идее связи и единства конечного существа, человека, с бесконечным богом в результате мистического экстаза. Идея единства человека и бога в результате познания последнего неотделима от пантеизма. Она выступает элементом мировоззрения и Эриугены, и Эккарта, и Кузанского; у них ступени человеческого познания выступают как связанные друг с другом и взаимозависимые.

Итак, диалектические идеи в средние века неразрывно связаны с оппозиционными католической церкви мистико-пантеистическими учениями и нередко служили обоснованием последних. Это необходимо учитывать при оценке философского творчества Николая Кузанского.

Рассмотрение философских истоков мировоззрения Кузанского позволяет прийти к заключению, что философ тяготел главным образом к тем учениям, которые содержали неортодоксальные с точки зрения католицизма элементы.