Лебедев

1.6.6 Лебедев

В своей монографии «Мир Достоевского» (М.: «Советский писатель», 1980) В.Я. Кирпотин представил Лебедева нам следующим образом.

Ф.М. Достоевский искал объединяющую нить, которая позволила бы ему ориентироваться в хаосе сущего, позволила бы ему объединить в одну картину то, что происходит сейчас и не закончилось еще, что еще движется и не только не улеглось, но еще предстает во взвешенном и распыленном виде, в элементах и фактах, разлетающихся в разные стороны.

Достоевский нашел в Апокалипсисе стержневой образ, давший ему возможность объединить в одну цельную художественную и в то же время историко-философскую картину последовательные звенья романного мира «Идиота».

Сравнение современной действительности с апокалиптической вложено в уста Лебедева.

Лебедев не атеист, но и не теолог, и его объяснения «Откровений» Иоанна Богослова не связаны с клерикальной догматикой. Он привязывает к трудной и темной религиозной книге некоторые свои излюбленные мысли о современности. Нет сомнения и в том, что мысли эти принадлежат самому Достоевскому. Лебедев прибегает к Апокалипсису для того, чтобы объяснить роковые процессы социально-этического и социально-экономического текущего дня.

Из Апокалипсиса Лебедев черпал не столько содержание, сколько форму своих суждений. По содержанию его высказывания родственны «почвенничеству» и «почвеннически» истолкованному славянофильству. Достоевский через посредство Лебедева не столько подводит современность под апокалиптический миф, сколько показывает, как выглядит на деле то, что современники еще понять не могут и что они пытаются объяснить знакомым и утвердившимся в памяти мифом.

Лебедев играет очень большую роль в построении романа «Идиот» и в определении его общего смысла. Лебедев – одна из важнейших фигур романа. Сравнение текущей действительности с временем третьего всадника на коне вороном, держащего меру в руке своей, должно пройти связующей нитью через эпизоды романа, незаметно для читателя, но так, что если эту нить выкинуть, то все рассыплется. Иначе Лебедев окажется вставной фигурой, а его толкование Апокалипсиса превратится в самодовлеющую болтовню.

Внимательный анализ показывает, что Достоевский в самом деле тщательно «ткал» текст таким образом, чтобы он ненавязчиво, незримо соответствовал толкованию Лебедева: и Петербург, и Россия, да и вся Европа находятся на коне вороном, вся человеческая вселенная стала держаться на искусственно исчисляемой, абстрактной мере, не могущей заменить органических сцеплений любви и братства.

В рассуждениях Лебедева обнаруживается влияние социальных учений, сумевших уже установить, что абстрактная и всеобщая эквивалентность денег способна обратить в товар, годный для продажи, любую качественную ценность.

Лебедев – чиновник, добрый семьянин, циник, шут и ходатай по нечистым делам. За ним тянулись гуляка и кутила Залежев, подпившие купчики, и медицинский студент, и неизбежный в таких случаях у Достоевского «полячок», и редактор забулдыжной обличительной газетки, и какой-то огромный, вершков двенадцати, господин, очевидно, сильно надеявшийся на свои кулаки, и «благородный» аферист Келлер, с «необыкновенной готовностью» признавшийся в «таких делах, что возможности не было представить себе, как это можно про такие дела рассказывать». Сюда же примыкала компания нигилистов, больше мнимых, чем настоящих, предводительствуемая Бурдовским и Ипполитом.

1.6.7 Ганя

Гаврила Ардалионович Иволгин работал секретарем у генерала Епанчина. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средневысокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой, с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ.

Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся, наконец, у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей все это впоследствии и в тоже время ребячески мечтавший иногда про себя вести концы и примирить все противоположности, – он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту! Еще одно непредвиденное, но самое страшное истязание для тщеславного человека – мука краски за своих родных, у себя же в доме, выпала ему на долю. «Да стоит ли, наконец, это само вознаграждение!» – промелькнуло в это мгновение в голове Гани.

Ганя характеризуется Настасьей Филипповной как «нетерпеливый нищий», как человек, неудовлетворенный своей мерой и судорожно стремящийся повысить ее. Сюжетно-фабульная роль Гани в романе начинается с решения Тоцкого и Епанчина «купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены», причем условием сделки подразумевалось согласие Гани на то, чтоб молодая жена стала любовницей его патрона.

Ганя боится прогадать – и только он не видит разницы между качественными и количественными ценностями, и смущают его только сомнения в верности и выгодности сделки.

Достоевский был весьма разнообразен в типологической характеристике своих образов, неистощим в творческом изобретении сюжетно-фабульных эпизодов, в которых они участвуют. Но в «Идиоте» они в конечном итоге тем или иным путем сводятся к отвлеченному мерилу, позволяющему выразить их суть в количественных единицах, измерить их одним и тем же масштабом цен.

Исповедуясь князю, Ганя развивает мотивы, во всю силу развернутые в «Подростке», но Ганя не Подросток. Это разные и даже противостоящие друг другу образы. Подросток думает о судьбах мира, он не эгоист, Ганя до мозга костей проеден эгоизмом. Подросток проходит через увлечение деньгами как через преодолеваемый соблазн, он преследует всеобщие цели, мечтает о богатырстве, чтобы переустроить общество и перевоспитать людей.

Таким образом, теперь, когда мы представили характеристику героев романа, отраженную в литературоведческой критике, обратимся к конкретному анализу оценочной семантики слов, характеризующих героев романа как со стороны автора – Ф.М. Достоевского, так и со стороны самих героев и их окружения.

2. Оценочная семантика языковых единиц как способ выражения характеристики личности

2.1 Описание оценки личности героев романа

2.1.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

Князь Мышкин является главным героем произведения. Очень часто его автохарактеристика выражается в так называемом «сомнительном» значении.

Ср.: – Да ведь и я так, кой-чему только. Меня по болезни не находили возможным систематически учить. (с.29–I).

Здесь выражение «не находили возможным» синонимично выражению «не считали нужным». В приведенном контексте ясно выражена самооценка героя в том, что его «не находили возможным учить», т.е. он не может оценить свои способности, а полагается на мнение других. Это отрицательная черта характера.

– Я н-н-нет! Я ведь… Вы, может быть, не знаете, я ведь, по прирожденной болезни моей, даже совсем женщин не знаю. (с.34–I).

В этой фразе видно, что Мышкин говорит очень медленно, неуверенно, как бы боясь чего-то. Это видно по структуре предложения: сначала слово «нет» произносится долго, после слова «ведь» многоточие говорит о длительной паузе, и затем следует вводное словосочетание, которое выражает сомнение.

–Нет-с, я думаю, что не имею ни талантов, ни особых способностей; даже напротив, потому что я больной человек и правильно не учился (с. 46-I).

В этом контексте показана неуверенность героя в своих словах, т.е. он говорит «я думаю, что не имею особых способностей», он все-таки сначала думает о том, что какие-то способности у него есть, но ничего особенного, и дальше вводное словосочетание, в котором выражается мысль о том, что он уже не уверен, что они у него вообще есть. Тут он находит в себе качество, которое, он считает, может быть полезным для окружающих, и этим он гордится.

– А почерк превосходный. Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф. Дайте мне, я вам сейчас напишу что-нибудь для пробы (с.47-I).

Здесь употреблено вводное слово «пожалуй», оно придает уверенность всему высказыванию.

– Я не могу жениться ни на ком, я нездоров (с.54-I)

В этом случае в качестве отрицательной самооценки используется краткое прилагательное «нездоров», образованное от прилагательного «здоровый» при помощи приставки не-.

– Я там только поправил; не знаю, научился ли я глядеть. Я, впрочем, почти все время был очень счастлив (с.74-I).

Выражению сомнения способствуют слова «впрочем» и «почти».

Впрочем – вводное слово, выражает нерешительность, колебание, переход к другой мысли (словарь С.И. Ожегова)

Почти – наречие. Без малого, так, что немного недостает до чего-нибудь (словарь С.И.Ожегова).

То есть употребление в одной фразе двух таких слов уже говорит о том, что счастлив он не был.

– Я действительно, пожалуй, философ, и кто знает, может, и в самом деле мысль имею поучать… Это может быть, право, может быть (с.75-I).

«Сомнительное» значение выражается с помощью вводных слов «впрочем», «пожалуй», «кто знает», «может», «может быть». Герой рассуждает о своих качествах неуверенно, что свидетельствует о нерешительности его характера.

– Я ведь сам знаю, что меньше других жил и меньше всех понимаю в жизни. Я, может быть, иногда очень странно говорю (с. 78-I).

Значение слова «странно» говорит о то, что герой признает себя либо «больным» и в связи с этим он не может контролировать свою речь, либо он хочет сказать о том, что говорит что-то такое, что другим не дано понять. Здесь можно двояко считать.

В ряде контекстов присутствует эмоционально-экспрессивная лексика:

– Я был такой большой, я всегда такой мешковатый (с. 83-I)

– Я прежде действительно был так нездоров, что и в самом деле был почти идиот (с.101-I)

Все это говорит о том, что Мышкин самоуничижает себя. Встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «мешковатый», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только заметить у себя, но и говорить о них другим людям.

 – Я нелюдим и, может быть, долго к вам не приду (с. 90-I)

В этой фразе используется краткое прилагательное, образованное от полного прилагательного «нелюдимый». Значение слова говорит о том, что Мышкин не любит окружение людей, или просто не привык к нему.

– Я, впрочем, готов перескочить через некоторые приличия, и пусть даже смеются надо мной, только бы войти как-нибудь (с. 136-I)

Здесь снова используется слово «впрочем», которое говорит о неуверенности в своих словах, и слово «готов», т.е. он не как все люди, готовится перескочить через рамки приличия. Ему тяжело это делать спонтанно.

– Я совсем, совсем становлюсь такой рассеянный и смешной (c. 217-II)

–Да, я идиот, истинный идиот (с.270-II)

Здесь встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «смешной», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только замечать у себя, но и говорить о них другим людям.

– Я сказал, что вы… такой же, как я, больной. Но вы не такой же, как я, вы… даете уроки, вы мать содержите (с. 276-II)

В этой фразе Мышкин опять говорит медленно, неуверенно, как будто боится произносить слова. Сначала он приравнивает другого героя к себе, но сразу же говорит, что тот не такой, как он.

– Впрочем, ни я, ни вы, мы оба ни в чем не виноваты умышленно. Я третьего дня себя виноватым считал, а теперь рассудил, что это не так (с.306-II)

– Мне очень стыдно было эти три дня. Я знаю, что я виноват… (с. 328-III)

В этих двух примерах видно, что князь в одном случае «не считает себя виноватым», а в другом – просит не напоминать ему об этом, потому что ему «очень стыдно и он считает себя виноватым». Это говорит о том, что он не только перед разными людьми по-разному себя оценивает, но и о том, что он, постоянно находясь в напряженной мыслительной деятельности, оценивает каждый свой поступок не один раз. Хотя на самом деле так не считает. Также он говорит всем о том, что он недалекого ума.

– Я вам сказал, что я небольшой учености (с. 478-IV)

– Я знаю, что мне лучше сидеть и молчать. Когда я упрусь и замолчу, то даже очень благоразумным кажусь, и к тому же обдумываю (с.517-IV)

– И хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная копия (с. 217-II)

Эти самооценки героя выражаются словосочетаниями «небольшой учености», «очень благоразумным», «знаток небольшой». Он не то чтобы совсем считает себя «недалеким», он подбирает такие фразы, которые не дают точного определения степени его недалекости. Хотя он всем доказывает свою «небольшую ученость», на самом деле о себе так не думает.

– У меня нет жеста приличного, чувства меры нет: у меня слова другие, а не соответственные мысли, а это унижение для этих мыслей (с. 329-III)

Причину своих недостатков князь Мышкин видит в болезни и в несоответствии слов мыслям. Он предельно точно определяет то, в чем именно выражается у него потеря чувства меры – слова не соответствуют мысли.

– Но я знаю наверно, что она со мной погибнет, и потому оставляю ее (с.414-III)

Наверно – по всей вероятности (словарь С.И. Ожегова). Он не совсем уверен в своих словах, для этого и используется слово «наверно», но Мышкин не хочет доказать, что это не так, он согласен смириться с тем, чтобы расстаться с любимой девушкой, нежели постараться сделать все наверняка.

Может быть, это просто говорит о том, что герой еще «не вырос», т.е. считает себя маленьким и боится принимать серьезных решений.

– Какие мы еще дети, Коля! и.. .и… как это хорошо, что мы дети! (с.481-IV)

– Мне 27 год, а ведь я знаю, что я как ребенок (с. 517-IV)

А может, просто он боится чужого мнения, заранее думает о том, что его будут осуждать. Из-за этого он самоуничижает себя:

– Я не имею права выражать мою мысль, я это давно говорил (с.517-IV)

– Я не имею жеста. Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею (с.517-IV)

Эта боязнь осуждения выражается в следующих фразах: «я не имею права…», «я не имею жеста…». Именно общество довело его до такого, но его он не считает виновным, а, наоборот, винит одного себя, хотя сам не знает в чем.

– О да, я виноват! Вероятнее всего, что я во всем виноват! Я еще не знаю, в чем именно, но я виноват… (с.545-IV)

Сомнение героя в том, что он виноват, выражается вводными словосочетаниями «вероятнее всего» и «я еще не знаю, в чем именно».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что языковыми средствами самооценки князя Мышкина в основном являются эмоционально-экспрессивные вводные слова с отрицательной оценочностью и вводные слова с «сомнительным» значением.