Англо-французская традиция не делает различия между культурой и цивилизацией

2. Англо-французская традиция не делает различия между культурой и цивилизацией.

Для смыслогенетической теории характерен уклон во 2-ю с некоторыми компромиссами с 1-й. Культура появилась до цивилизации, а ныне включает ее в себя. Это ее функционально-предметная среда. У каждого феномена, значит, есть функционально-предметные (цивилизационные) и ценностно-смысловые (культурные) характеристики. Однако и то, и другое - элементы культуры как единой системы. Любой предмет имеет определенный смысл и ценностное значение. Любой идеальный смысл может быть воплощен в конкретном предмете.

Цивилизация начинает возникать как только культура переходит к перманентному расширению ресурса. В фазу активного развития она переходит, когда появляются город, государство и письменность.

В культуре объединяется природно-переживающая, магическая и инструменталистская стратегии бытия.

Определения культуры и цивилизации

«специфический способ жизнеустройства и система устойчивого воспроизводства экзистенциальных ценностей» Культура как система, с. 286

«Собственно культурная стратегия бытия – та, где принцип формирования опосредующих медиирующих феноменов и смыслов путём аксиологической дуализации оформился и осознался как доминирующий, - обозначается нами как цивилизационная» Культура как система, с. 268

«цивилизация – это мир опредмеченных социальных феноменов и отношений, саморазвивающийся в режиме перманентного расширения» Дуалистическая революция, с. 29

Магия и цивилизация

Магия и цивилизация находятся в постоянном противоборстве. Первая противостоит второй изнутри культуры. Вторая же стремится маргинализовать первую в ответ. Цивилизация выросла благодаря наращиванию цепей опосредующих духовное/запредельное феноменов, в начале она развивалась при доминировании магического мироощущения. Переход к ней - расширение культурного ресурса. Вообще, согласно Пелипенко, чем сильнее развита цивилизация, тем слабее мифо-ритуальные практики, потенциал трансцедентного и магия

Культурный ресурс

Культурный ресурс включает в себя как предметно-знаковую среду, так и ментальные принципы и стратегии смыслообразования, мир идей и мир вещей. Это «общая совокупность культурной активности» Культура как система, с. 22. «обобщенное поле объектов-медиаторов» Культура как система, с. 301

Культурный ресурс это поле медиации - каждый предмет здесь является объектом для опосредования партиципационного переживания, у каждого предмета появляется все больше опосредующих его знаков.

Граница ресурса – непродуктивные для культуры феномены. Это не могут быть ядерные отходы, как и абсолютно неизвестный язык. Регулировщиком расширения ресурса стало нарождающееся государство. Конфликт между государством и человеком - в основе существования цивилизации.

История развития цивилизации

Неолит – переход цивилизации в активную фазу развития. Именно тогда и происходит переход к перманентно расширяющемуся ресурсу.

«Эпоха ранних цивилизаций явила взрывное увеличение сложности и разнообразия форм социокультурного бытия» Постижение Культуры, с. 529

Лавинообразное развитие цивилизации и рост культурного ресурса были связаны с обострением определенных проблем. Одной из них был неравномерный доступ к ресурсу разных социокультурных групп. Регулятором доступа служило сформировавшееся государство.

Ранний прогресс цивилизации был связан с тактическими попытками задержать распад мифо-ритуального ядра культуры.

Рост социальных структур был связан со смешением этносов. Молодые этносы, унаследовавшие черты старых культур, уже не воспринимали наиболее глубинные их слои. Народы, появившиеся после неолита, уже не могли воспринимать его мировосприятие (отношение к сакральному и др.). Из-за массовых перемещений этносов и многообразных культурных взаимовлияний невероятно разрослись мифологические смыслы.

У шумеров сакрально-оргиастическое неолитическое начало представлено в крайне ослабленном, «обмирщенном» виде. Угасает традиция жертвоприношений, культ Великой Богини становится весьма формальным. В первую очередь имеются в виду царские гробницы I и III династии Ура.

При переходе к цивилизации догосударственные неолитические общества остались за бортом развития. Тем не менее, первоначальное давление архаической периферии на цивилизацию имело огромное значение для ее развития. Она развивалась в борьбе и сложном взаимодействии с этой периферией.

Окончательный переход к цивилизации связывается с тремя основными факторами: переход к урбанизации, письменности и государственности. Все они появились, выполняя функции разваливающейся мифо-ритуальной системы, но в итоге начали жить своей жизнью.

Сушествует концепция, согласно которой ранние города IX – VII тыс. до н.э. создавались как раз, чтобы отгородить сакральное ядро культуры от практичной аргарной среды. Поэтому возник смысловой комплекс, связанный с Богиней-матерью, женским лоном, камнем, алтарем и городом. Отсюда и особые женские жреческие корпорации в ранних городах. Об этом говорят и одеяния жрецов, которые практически повсеместно восходят к женской одежде. Уже только в IV – III тыс. города стали двигателями социального прогресса.

На смену мифо-ритуальному тотемистическому комплексу пришел храмовый. Только тогда стало возможным разделение между храмовым центром и сельской периферией. Неолитические протогорода не создавали собственно городской среды. Это уже результат функционирования номовых образований IV – III тыс. л. до н.э. Там формируются производство, обмен, собственнические отношения. Все, что в неолитических протогородах было периферийным, теперь стало главным. Парадоксально, что важнейшая для разложения синкрезиса оппозиция город – деревня сформировалась благодаря попытке человека «спрятать» храмовый комплекс от профанизирующего разложения. Впрочем, принято считать, что город и деревня окончательно обособились лишь в эпоху Средневековья.

Письменность нанесла самый мощный удар по древнему синкретизму, потому что обострила разрыв между предметом и его знаком. Партиципация была смещена на знак, смысл был «загнан» в узкие границы. Собственно, значение стало важнее экзистенциального и изобразительного компонента смысла. Письменный знак – форма снятого партиципационного переживания. Он имеет двойственную природу. С одной стороны, он моделирует (заставляет вспомнить) ситуацию партиципации, не требуя для этого воссоздания всех первичных условий. То есть, достаточно взглянуть на знак (текст, изображение, предмет), чтобы пережить заново ситуацию партиципации. Хотя в этом случае она куда слабее, она не зависит от ситуации и поэтому трансцендирована. В то же время, знак – это определенная вещь, элемент социальной коммуникации. Эта дистанция создает множество смысловых возможностей. Знаковая конструкция постепенно отслаивает от своей основы все новые оттенки смысла. Независимость партиципации от конкретных ситуаций стимулировала абстрактное мышление. Письменный знак стал эквивалентом вербального языка.

Знак вклинился в древние духовные практики, заслонил собой феномен и перенял на себя значительную часть энергии переживания. Все наиболее сакральное доверялось письму в последнюю очередь.

Древний Восток, изобретший письменность, сделал значительный шаг на пути превращения мифа в литературу. Эпос о Гильгамеше – уже не миф, хоть и не совсем литература. Здесь есть уже некоторая определенность по сравнению с бесконечными смысловыми возможностями мифа более древнего.

Субъектность культуры

Общие наблюдения

Архаический человек всегда видел субъектность во внешнем мире - стихии, силы, духи. Демоны и боги - это подсистемы культуры. В современности это отношение также существует, но незаметно: «экономика определяет», «язык овладевает», «труд создал». Эти формы устойчиво воспроизводятся, а, значит, это не просто языковые рудименты.

Образы, эпистемы, категории – все это преломляется и начинает творить мир уже независимо от человеческой воли. Лучший пример – миф, который живет собственной жизнью, что отмечалось множеством исследователей.

Пример таких образов – «тургеневская девушка» или нигилисты, которых, в общем-то, не существовало до появления романов Тургенева.

Независимо от человека языковые конструкты организуются в смысловые комплексы, организующие поведение различных групп людей. Все эти языковые формы – проекции подсистем культуры.

(«Место духов заняли виды бытия, сущности (essences), принципы и т. д.»

Уайт Л. А. Наука о культуре // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997. С. 143)

Люди часто действуют абсолютно в разрез со своими личными интересами, подчиняясь некоему внешнему императиву. Согласно СТК – это императив их культуры. Часто люди разного интеллектуального уровня, образования и жизненного опыта мыслят абсолютно одинаково.

Взаимоотношения культуры и человека напоминают команды мозга отдельным нейронам. Культура определенным образом настраивает мозг человека, закладывая в него нужные программы и встраивая в свои подсистемы. Деление социума на группы, усложнение и специализация культурных практик - выражение функционального и структурного усложнения мозга самой культуры, формирующей новые подсистемы.

«В общем же случае отношения в системе человек – культура можно охарактеризовать как симбиотические и представить их с помощью несколько натуралистической метафоры: в желудке некоего существа живут бактерии, которые обладают разумом и имеют свой образ организма как целого, свою «картину мира», свое понимание «смысла жизни»; все эти рефлексии довольно далеко отстоят от действительного назначения бактерий – выработки веществ, необходимых для жизнедеятельности «хозяина»; большой организм, в свою очередь, имеет весьма смутные представления о внутренней жизни бактерий, ему нет дела до их личных судеб – он вспоминает о них только тогда, когда разлаживается работа его органов.

Симбиоз человека и культуры во многом похож на эту ситуацию. Правда, отношения человека с культурой по ряду признаков значительно сложнее.

Человеческая рефлексия, поднимаясь до постановки вопросов о «большом организме» достигает гораздо более высокого уровня адекватности» Постижение Культуры, с. 436

Культурные императивы в большинстве случаев сильнее инстинкта самосохранения. Отсюда же интеллектуальная слепота в кризисные периоды.

На уровне жизни социума человеку все может казаться волей случая, фатумом, провидением – но все это самоорганизационные процессы, которых он не видит.

Часто люди внезапно оказываются в ситуациях, где дальнейшая судьба всего общества зависит от их действия или бездействия, будто кто-то их туда переносит. При этом сам по себе талант и склонность к чему-либо еще ничего не гарантирует.

Близкие концепции

Идея внешней по отношению к человеку субъектности очень стара. Человек иначе и не воспринимал мир на заре своего существования. Но в качестве теорий и концепций эту идею можно проследить с Античности. Показательна в этом смысле аристотелевская теория государства.

(«Итак, очевидно, что государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшийся в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому»

Аристотель. Политика. Cочинения. В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 379)

Периодически эта тема появляется в политологии, социологии, психологии, философии:

(«Для других (например, юридических) познавательных целей или для целей практических, может быть, напротив, целесообразно или даже неизбежно рассматривать социальные образования («государство», «ассоциацию», «акционерное общество», «учреждение») совершенно так же, как отдельных индивидов (например, как носителей прав и обязанностей или субъектов, совершающих релевантные в правовом отношении действия). Для понимающей социологии, интерпретирующей поведение людей, эти образования – просто процессы и связи специфического поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нас носителей осмысленных действий»

Вебер М. Основные социологические понятия. Избранные произведения. М., 1990. С. 614)

Подобные рассуждения можно найти у Вундта с его психологией народов, А. Гумбольдта, М. Лацаруса и Х. Штейнталя, А. Фробениуса, Шубарта, Шпенглера, Данилевского, Конта

У Фробениуса и Шубарта – много мистицизма, но вот против социологии так легко не пойдешь. Социологи неявно постулируют субъектность культуры, хотя прямо это не называется 430 ЧК

«Г. Спенсер и многие другие социологи-органицисты придавали тому, что мы называем культурой, статус субъекта – надындивидуального агента принуждения, определяемого через смысловой комплекс, который связан с понятиями общества, собственно культуры (цивилизации) и организма. Сходную позицию находим и у Э. Дюркгейма (и не только в его концепции «разделяемых представлений» или «образцов поведения», но и в общей трактовке культуры как надындивидуальной сущности и принудительной силы)» 430 ЧК

«Имеются в виду представители «oрганической школы» или «органического направления» 70-х гг. XIX в. П. Ф. Лилиенфельд, А. Э. Шеффле, А. Фулье, В. А. Эспинас, Р. Вормс» 430 ЧК

«Вообще социологическая мысль, призванная исследовать сущность социального, пожалуй, чаще всего наталкивалась на субъектный характер культуры, что более или менее явно проявляется во многих текстах» 430

Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология. Пер. с англ., нем., фр. / Сост. и общ. ред. А. Н. Красникова. М.: Канон, 1998

В этом же ряду баденская школа неокантианства. У тех, кто работает в парадигме трансцендентального (или критического) реализма (Р. Бхаскар, М. Арчер, У. Аутвейт и др.) 430

В культурологии – М. Ю. Лотман:

Лотман М. Ю. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб., 2004

«если отмести понятийно-терминологические различия и второстепенные методологические противоречия (например, условно приравнять культурные системы к локальным цивилизациям, а общество или социум в трудах социологов соотнести с внешним контуром культурной системы), то можно сказать, что субъектность культуры раскрывается в широком кругу исследований – от цивилизационных до современных социологических и политологических, в том числе и самых что ни на есть прикладных» 430 ЧК

Согласно всем этим концепциям, социальное – автономно субъектное, а не размноженная субъектность индивидуальностей. Но эти концепции «плохо слышат». Нынче, однако, есть тенденция к уходу от субъектно-объектных схем.

Субъектность культуры выражается 3 атрибутами: целеполагание, самоорганизация, саморефлексия

Аргументы: