Содержание и формы международного сотрудничества

Учебник по международным отношениям
Международные отношения в истории социально-политической мысли Современные теории международных отношений Французская социологическая школа Понятие и критерии международных отношений Мировая политика Взаимосвязь внутренней и внешней политики Предмет Международных отношений Значение проблемы метода Методы анализа ситуации Экспликативные методы Прогностические методы Анализ процесса принятия решений О характере законов в сфере международных отношений Универсальные закономерности Международных отношений Особенности и основные направления системного подхода к анализу Международных отношений Типы и структуры международных систем Законы функционирования и трансформации международных систем Особенности среды международных отношений Социальная среда. Особенности современного этапа мировой цивилизации Внесоциальная среда. Роль геополитики в науке о международных отношениях Сущность и роль государства как участника международных отношений Негосударственные участники международных отношений Цели и интересы в международных отношениях Средства и стратегии участников международных отношений Особенности силы как средства международных акторов Исторические формы и особенности регулятивной роли международного права Основные принципы международного права Взаимодействие права и морали в международных отношениях Многообразие трактовок международной морали Основные императивы международной морали О действенности моральных норм в международных отношениях Содержание и формы международного сотрудничества Понятие международного порядка Исторические типы международного порядка Послевоенный международный порядок Особенности современного этапа международного порядка Теории международных отношений Методы и законы Международных отношений Сила как цель и средство в международных отношениях
709004
знака
35
таблиц
0
изображений

2. Содержание и формы международного сотрудничества

Понятие «международное сотрудничество» отражает такой процесс взаимодействия двух или нескольких акторов, в котором исключается применение вооруженного насилия и доминируют совместные поиски реализации общих интересов. Вопреки обы­денному пониманию, сотрудничество — это не отсутствие кон­фликта, но «избавление» от его крайних, кризисных форм. Ил­люзия «прозрачности» содержания данного понятия послужила, видимо, причиной того, что попытки его определения встреча­ются достаточно редко. Одна из них принадлежит Ж.-П. Дерриен-нику, согласно которому «два актора находятся в состоянии со­трудничества, когда каждый из них может быть удовлетворен толь­ко в том случае, если удовлетворен и другой, т.е., когда каждый из них может добиться достижения своей цели только тогда, ког­да этого может добиться и другой... Результатом чисто коопера­тивного отношения может быть ситуация, в которой либо оба актора удовлетворены, либо не удовлетворен ни один из них» (см.: 6, р. 110). Такое определение достаточно адекватно отража­ет суть проблемы, поэтому на него вполне можно опираться при дальнейшем рассмотрении вопроса.

Традиционно отношения сотрудничества включают в себя двустороннюю и многостороннюю дипломатию, заключение раз­личного рода союзов и соглашений, предусматривающих взаим­ную координацию политических линий: например, в целях со­вместного урегулирования конфликтов, обеспечения общей без­опасности или решения других вопросов, представляющих об­щий интерес для всех участвующих сторон.

Как уже было показано, развитие сотрудничества между госу­дарствами и другими акторами международных отношений вы­звало к жизни целую систему межгосударственных и негосудар­ственных организаций глобального и регионального значения. Рост взаимозависимости мира, возникновение и обострение глобаль­ных проблем необычайно увеличили объективные потребности в

255


усилении многостороннего сотрудничества и способствовали рас­ширению его сфер. Сегодня это уже не только вопросы торговли, таможенных правил, пограничных урегулирований или военно-политических союзов, но и задачи, связанные с необходимостью нахождения адекватных ответов на экологические вызовы, осво­ением космоса, совместным использованием ресурсов общего пользования, развитием коммуникационных сетей, контролем вооружений и тд. В то же время, как бы ни многообразны были эти сферы и направления и сколь бы велико ни было их значе­ние, центральным и наиболее важным из них остается полити­ческое сотрудничество, от успешности которого во многом зави­сит решение задач взаимодействия и в других областях. Особое значение приобретают вопросы политической интеграции. Она { тесно связана с экономической интеграцией, однако не сводится к ней и не представляет собой явление «вторичного» или «над­строечного» порядка.

В отечественной литературе осмысление интеграционных про­цессов было связано с развитием и институализацией западноев­ропейского сотрудничества, а также сотрудничества стран-членов СЭВ, и ограничивалось, главным образом, обсуждением экономи­ческих аспектов проблемы. При этом в основе такого осмысления лежала идеологическая установка, основная суть которой своди­лась к перепеву старой ленинской догмы, в соответствии с которой Соединенные Штаты Европы либо невозможны, либо реакцион­ны (28). «В рамках капитализма, — писал, например, в 1963 году один из авторов, — «интегрируются» не только экономические потенциалы разных стран, но и все пороки и противоречия их экономики, во много раз увеличиваемые «интеграцией». Именно поэтому капитализм не в состоянии обеспечить подлинного сбли­жения наций» (цит. по: там же, с. 59). Такая возможность при­знавалась лишь за «социалистической интеграцией». Дальнейшая разработка проблемы, как показывает Ю.В. Шишков, под давле­нием практических потребностей постепенно принимала более содержательный характер. И тем не менее, в силу «естественных» и понятных причин, освободиться от идеологических установок » и экономического детерминизма советской науке не удалось.

В политическом отношении международная интеграция пред­ставляет собой более высокую — по сравнению с вышеназванны­ми — форму сотрудничества. Это создание единого политическо­го сообщества на основе союза двух или более политических еди­ниц (29). «Интеграция, — пишут П.-Ф. Гонидек и Р. Шарвэн, — это одновременно процесс и состояние, имеющее тенденцию за­менить раздробленные международные отношения, состоящие из независимых единиц, новыми более или менее широкими объ­

256


единениями, наделенными минимальными полномочиями реше­ний либо в одной или нескольких определенных областях, либо во всех областях, которые входят в компетенцию базовых единиц. На уровне индивидуального сознания интеграция призвана по­родить лояльность и приверженность новому объединению, а на структурном уровне — участие каждого в его поддержке и разви­тии» (30).

Различают, с точки зрения географических масштабов объ­единительных процессов, глобальный, региональный, субрегио­нальный уровни интеграции. Существуют также различные эта­пы, или фазы интеграции — от связей взаимозависимости в рам­ках плюралистической международной системы, или стремления «встроиться в систему цивилизованных государств», до формиро­вания единой политической общности. Впрочем, следует сразу же сказать, что последняя является скорее идеальным типом и как феномен реальной практики международных отношений не существует. И все же основная суть интеграционного политичес­кого процесса, его главная тенденция ведет в направлении к вы­ходу за рамки простой координации внешних политик и посте­пенной передаче суверенитета к новым коммунитарным структу­рам. Поэтому первые исходные ступени, вроде только что на­званных, могут быть отнесены к интеграции лишь условно.

Научное исследование проблемы интеграции связано с ос­мыслением реальных интеграционных процессов — начиная с попытки создания в довоенный период Лиги Наций и вплоть до нынешних усилий США, Канады и Мексики по формированию североамериканского экономического союза1 — и направлено на то, чтобы выявить в них общие тенденции, связанные с причина­ми, детерминирующими факторами, основными чертами данно­го феномена, наиболее продвинутой формой которого является сегодня Европейский Союз (до ноября 1993 г. называвшийся Ев­ропейским экономическим сообществом). Наиболее известными являются три теоретических направления, или три научные шко­лы: школа функционализма и неофункционализма, школа фе-

' Договор о свободной торговле между тремя странами (НАФТА), предусматриваю­щий создание с 1 января 1994 года самого обширного в мире общего рынка с ежегодным товарооборотом в 6,4 трлн. долларов, уже одобрен парламентом Кана­ды и ратифицирован конгрессом США. Что касается Мексики, то в силу очевид­ности тех выгод, которые ей сулит договор, в стране отсутствует сколь-либо серь­езная оппозиция ему. О политическом значении договора для США свидетель­ствует выступление Б. Клинтона накануне ратификации, в котором он предупре­дил, что в случае отказа от НАФТА «мы можем лишиться не только экономичес­ких, но и политических возможностей, чтобы содействовать демократии, свободе и стабильности в нашем полушарии» (цит. по: Независимая газета. 19.11.93).


9—1733

257


дерализма и школа транснационализма1 (или «плюралистическая школа»).

Отправным моментом изучения феномена международной интеграции с позиций «функционализма» стал вопрос о причинах неудачи в создании Лиги Наций, которым задался английский исследователь Д. Митрани. В разгар второй мировой войны, в 1943 году он публикует статью, озаглавленную «Мир и функцио­нальное развитие международной организации», в которой дела­ет вывод о несостоятельности любой предварительной модели политической интеграции. С его точки зрения, Лига Наций по­терпела поражение прежде всего потому, что государства увидели в ней угрозу своему суверенитету. Между тем глобальная между­народная организация не только не способна преодолеть нега­тивные последствия национальных суверенитетов, но и просто гарантировать мирные отношения между государствами. Поэто­му для поддержания мира после окончания второй мировой вой­ны нет смысла в амбициозных проектах создания международ­ных институтов, наделенных наднациональной властью и при­званных обеспечить политическую интеграцию государств. Вмес­то этого необходимо способствовать сотрудничеству между госу­дарствами в решении задач, представляющих совместный инте­рес и связанных с их конкретными потребностями экономичес­кого, социального, научно-технологического и т.п. характера. Прагматические выгоды подобного сотрудничества постепенно подтолкнут государства к созданию необходимых для этого меж­государственных органов, которые, в свою очередь, создадут пред­посылки и для политической кооперации.

Тем самым, «функционализм» предлагает не просто расшире­ние межгосударственного сотрудничества в отдельных сферах, которое носило бы чисто технический характер. Он видит в нем путь к достижению политической цели — интеграции государств в более широкую общность через постепенное отмирание их су­веренитетов. Национальное государство он рассматривает как слишком узкое с точки зрения возможностей для решения новых экономических, социальных и технических проблем, которые могут быть решены только на уровне международного сотрудничества. Поэтому межгосударственные отношения должны быть перестро­ены таким образом, чтобы вместо «вертикальной» территориаль-

' Иногда их рассматривают отдельно — фактически, как разные направления. Так, например, Ж. Барреа выделяет четыре школы: «плюралистическую», «функцио-налистскую», «неофункционалистскую» и «федералистскую» (Ваггеа J. Theorie des relations intemationales, — Louvain, 1984).

258


ной замкнутости были созданы действенные «горизонтальные» структуры, администрация которых была бы призвана координи­ровать межгосударственное сотрудничество в конкретных сфе­рах. Это позволит устранить экономические и социальные при­чины конфликтов, а затем — постепенно и безболезненно — пре­одолеть государственные суверенитеты. В результате длительной эволюции сотрудничество между государствами станет столь тес­ным, а их взаимозависимость столь высокой, что не только ста­нет немыслимым вооруженный конфликт между ними, но будет достигнуто состояние необратимости. Международная среда пре­терпит глобальные изменения, благодаря которым солдаты и дип­ломаты уступят место администраторам и техникам, отношения между канцеляриями — прямым контактам между техническими администрациями, а защита суверенитетов — прагматическому решению конкретных вопросов (31).

Таким образом, наряду с прагматизмом, функциональный подход к исследованию интеграционных процессов содержит и заметную долю нормативности. Подобная двойственность, как отмечает Ш. Зоргбиб, отчасти способствовала его успеху: «идеа­лист чувствителен к содержащемуся в нем «мондиализму»; реа­лист успокоен сохранением в среднесрочной перспективе, ос­новных атрибутов государственного суверенитета — в конечном счете «финальная фаза», как и в других доктринах, может быть отодвинута в очень далекое будущее» (32). Очевидно и практи­ческое влияние «функционализма» — особенно на создание и раз­витие Организации Объединенных Наций и, в частности, такого ее института, как ЭКОСОС (Социальный и экономический совет Объединенных Наций), получившего мандат на координацию меж­государственной деятельности в соответствующих сферах. В Хар­тии ООН уделено значительное внимание именно ее функцио­нальным обязанностям, а Генеральная Ассамблея формирует та­кие институты, как Конференция Объединенных Наций по тор­говле и сотрудничеству и Организация Объединенных Наций по индустриальному развитию. В то же время именно практическое применение положений «функционализма» в практике междуна­родной интеграции обнаружило и его недостатки.

Во-первых, его следствием стала слишком большая децентра­лизация международного сообщества, определенная дисперсия его усилий. Громоздкие и многочисленные технические организации породили новые проблемы координации. Одновременно появи­лась и опасность того, что параллельно с падением значения го­сударственного суверенитета будет происходить рост суверените­та специализированных организаций. Так, представитель МОТ на конференции в Сан-Франциско отказывался от субординации ООН во имя суверенитета своей организации (см.: там же,

о* 259


р. 120). Во-вторых, обнаружилось, что в реальной практике меж­дународной интеграции функциональное сотрудничество не ве­дет автоматически к «отмиранию суверенитета». Более того, ев­ропейский процесс показал, что особенно болезненной является именно проблема передачи государствами «в общий котел» части их политической и военной компетенции. В-третьих, само функ­циональное сотрудничество нуждается в подкреплении его ме­роприятиями политического характера.

Указанные недостатки отчасти были воспроизведены и «нео­функционализмом». Его представители — Э. Хаас (33), Линдберг (34) и др. отстаивают идею, согласно которой потребности со­трудничества в том или ином секторе экономической, социаль­ной или культурной деятельности способны вызвать эффект цеп­ной реакции в других, что, в свою очередь, приведет к необходи­мости создания специализированных наднациональных институ­тов для их координации и таким образом — к ускорению процес­са политической интеграции. При этом начинать следует с огра­ниченных экономических проектов, которые воспринимаются гораздо легче, чем «крупные политические повороты». Посколь­ку для их осуществления от государств не требуется отказа от собственной политики, а достаточно лишь простого сходства ин­тересов в конкретной области, постольку и добиться его относи­тельно легче. Вместе с тем «неофункционалисты» подчеркивают необходимость структурных условий успеха интеграции, которым должны отвечать государства (например, политический плюра­лизм, консенсус относительно фундаментальных ценностей), а также отмечают, что логика функциональной интеграции носит не механический, а вероятностный характер, и сам этот процесс зависит от множества факторов.

Если «функционализм», придавая политическим институтам немаловажное значение, считает их производными, или же па­раллельными экономическим, социальным и др. процессам, то «федерализм» ставит их в центр своей концепции. Вместе с тем его представители (А. Этциони, А. Спинелли, К. Фридрих, Дж. Элэзэр и др.) характеризуют федерализм как «договорный отказ от централизма, структурно оформленную дисперсию пол­номочий между различными центрами, законные полномочия ко­торых гарантируются конституцией» (35). Международная интег­рация на пути федерализма рассматривается по аналогии с «внут­ренними режимами» государств, построенными на принципах фе­дерального устройства, то есть — на основе этатистской модели. В основе этой модели лежит несколько принципов, раскрываю­щих ее суть. Во-первых, это двойное гражданство в условиях су­ществования центрального и регионального правительств. Во-вто­рых, — многообразие роли региональных правительств. В-треть-

260


их, — цикличность изменения силы и роли региональных прави­тельств. Наконец, в-четвертых, это происхождение федерализма, которое имеет два источника и, соответственно, две цели: воз­действие центростремительных сил и проблем, влекущих за со­бой федерализм как средство проведения единой политики; вли­яние центробежных сил, в результате которого федеративные признаки формируются с целью предотвращения распада общес­тва (см.: там же, с. 42—43). «Федерализм» обоснованно подчерки­вает то значение, которое имеет для международной интеграции политическая воля ее участников, а также роль распределения полномочий, их фрагментации между различными уровнями, как гарантии против возможных злоупотреблений своей властью со стороны центра.

Казавшаяся едва ли не полностью иллюзорной на первых по­рах (первые работы А. Спинелли были опубликованы тоже в раз­гар второй мировой войны), концепция федерализма медленно, через противоречия, но все же убедительно обретает некоторые зримые черты в интеграционном процессе в Западной Европе. Они становятся особенно заметными с первых всеобщих выбо­ров в Европарламент в 1979 г., придавших новый импульс инсти­туциональному развитию. В 1984 г. Европарламентом был принят разработанный А. Спинелли проект договора о Европейском со­юзе. В нем отмечалось, что в сферу деятельности Союза входит область сотрудничества, находящаяся под эгидой Совета Евро­пы, а также деятельность, подведомственная институтам Союза. Полномочия между Союзом и государствами распределяются на основе принципа субсидиарности: Союз выполняет только те за­дачи, которые сообща могут быть решены более эффективно, чем государствами в отдельности. Институты призваны служить эф­фективному укреплению позиций Комиссии, оптимизации про­цесса принятия решения, разделению законодательной власти между Советом и Парламентом.

В феврале 1985 г. был принят Единый Европейский Акт, ко­торый еще не институализировал Европейский союз, но стал важ­ным этапом на пути к этому. Он состоит из двух частей, одна из которых посвящена Сообществам, другая — политическому со­трудничеству. В первой фиксируется цель создания единого рын­ка к концу 1992 г. Вторая ограничивается институализацией пят­надцатилетней практики и ее закреплением в юридических обя­зательствах. В качестве цели называется формирование и прове­дение единой внешней политики, что предполагает постоянные взаимные консультации между двенадцатью странами, учет ими позиций друг друга, а также обязательные совместные обсужде­ния в вопросах, затрагивающих общие интересы, до принятия решений на национальном уровне. Наконец, 1 ноября 1993 года

261


вступили в силу Маастрихтские соглашения, предусматривающие создание к 2000 году валютно-экономического и военно-полити­ческого союзов 12 европейских государств. Европейское сооб­щество изменило свое название и стало Европейским союзом. Было принято решение о месте нахождения 10 новых европейских организаций — Валютного института, Европола, Европейского агентства по проблемам окружающей среды и др. Решено также о принятии в ряды Европейского союза к 1 января 1995 года Авст­рии, Швеции, Норвегии и Финляндии. Кроме того, после мно­гократных отсрочек было принято решение о вступлении в силу с 1 февраля 1994 года Шенгенских соглашений, подписанных вос­емью из двенадцати государств. В дополнение к свободному пе­ремещению капиталов, товаров и услуг внутри союза они преду­сматривают беспрепятственное передвижение людей, т.е. факти­ческую отмену границ.

И все же это не означает, что федерализм с самого начала являлся концептуальной базой европейской интеграции. В нача­ле этого процесса теоретически были возможны три пути: 1) наи­более традиционный — сотрудничество в рамках союзов или ас­социаций между государствами, остающимися суверенными и не­зависимыми; 2) наиболее смелый — федерация, учреждающая в ряде областей единую наднациональную политическую власть;

3) наиболее оригинальный — функциональная интеграция, даю­щая возможность общих действий в рамках специализированных институтов. На практике первый путь оказался необходимым и полезным, но недостаточным, второй — нереализуемым. Поэто­му процесс интеграции пошел по пути развития функциональной модели, позволяющей выйти за рамки простого сотрудничества и подготовить условия для возможной федерации (36).

Таким образом, одним из главных недостатков федералист­ской модели международной интеграции является то, что при всей своей внешней привлекательности, она имеет значительно мень­ше шансов на успех, чем функциональная модель, поскольку удель­ный вес элемента нормативности в ней еще более высок. Поэто­му, учитывая недостатки других рассмотренных выше концеп­ций, реальный процесс международной интеграции может быть понят лишь с учетом комплексного понимания преимуществ каж­дого из них. В сущности, именно об этом и идет речь в «плюра­листической» концепции К. Дойча.

Процесс интеграции рассматривается в рамках этой концеп­ции в терминах коммуникационных сетей, передающих сообще­ния и сигналы, обменивающихся информацией, способствующих выполнению определенных функций и накоплению опыта. Дойч анализирует два типа политических объединений, каждому из

262


которых соответствует свой особый процесс интеграции — «амаль­гамное» и «плюралистическое».

Под первым понимается «слияние в соответствующей форме двух или нескольких ранее самостоятельных единиц в более ши­рокое объединение, наделенное определенным типом общего управления» (37). Во втором — интегрирующиеся единицы со­храняют свою политическую самостоятельность. При этом осу­ществление «амальгамной» интеграции нуждается в целом ком­плексе разнообразных условий социокультурного и политическо­го характера, среди которых: приверженность населения интег­рирующихся общностей одним и тем же ценностям; обоснован­ное ожидание выгод от интеграции; достаточное знание друг друга и, соответственно, предсказуемость поведения. Процесс интег­рации должен сопровождаться лояльностью населения к возни­кающим новым политическим институтам, глубоким осознанием своего единства, а также выходом на политическую арену новой генерации руководителей. В конечном итоге должен сформиро­ваться общий образ жизни, который и становится основой для «амальгамной» интеграции.

Реализация «плюралистического» типа интеграции не требует столь обширных и столь жестких условий. Основные социокуль-турные ценности интегрирующихся единиц просто не должны противоречить друг другу; предсказуемость поведения касается лишь ограниченной сферы общих интересов; требуется также адекватная реакция политических элит на сигналы и действия заинтересованных правительств и населения. Кроме того, успеху интеграции способствует восприятие объединительной идеи ин­теллектуальными кругами и политическими движениями, как и постоянное развитие сетей коммуникации и всестороннего взаи­модействия. В 70-е годы под руководством К. Дойча было прове­дено обширное исследование в Германии (ФРГ) и Франции, в процессе которого были осуществлены интенсивный контент-анализ различных крупных ежедневных изданий, зондажи общест­венного мнения, экспертные опросы руководящих кадров, изу­чение статистики международных сделок. В результате обнару­жилось, что благоприятный образ единой Европы, сформировав­шийся у населения обеих стран, не привел к вытеснению при­верженности национальным ценностям. Поэтому был сделан вывод о том, что «плюралистическая» версия европейской инте­грации имеет более вероятное будущее, чем «амальгамная» (цит. по: 33, р. 125-127).

В обобщенном виде рассмотренные теоретические модели меж­дународной интеграции представлены в Таблице (см.: с. 255—256).

263


Теоретические модели международной интеграции

"Функциона­ "Неофункцио­ "Федера­ "Плюра­
лизм" нализм" лизм" лизм"
(Д. Митрани) (Э. Хаас, (А. Этциони) (К. Дойч)
Л. Линдберг)
ПРЕИМУ­ — Неадаптиро- Современ. Давление — Сохране­
ЩЕСТВА В ванность гос. общество: ин­ внешней уг­ ние своего
ПРЕОДОЛЕ­ структур к уп­ дустриальное, розы; угроза образа жизни;
НИИ НЕДО­ равлению об­ демократичес­ процветанию возможности
СТАТКОВ щими социаль­ кое, плюра­ и общим цен­ экономичес­
И РЕШЕ­ но-экономичес­ листическое и ностям. кой выгоды
НИЙ кими интереса­ идеологически для всех.
СОЗИДА­ ми; принцип нейтральное. — Социаль­
ТЕЛЬНЫХ разяеленности. ная мобиль­
ПРОБЛЕМ ность.
АГЕНТЫ — Прагматич­ — Коалиция —Выдающая­ Государство-
ная лояльность интересов ся личность; локомотив.
населения. социально- — Политичес­
экономичес­ кая элита;
ких элит. — Государст­
во-авангард.
НЕДОСТАТ­ — Чрезмерная — Хрупкость — Престиж — Слишком
КИ децентрализация МО и связанные коалиций со­циально-эко­ обычных государств. продвинутая институализа-
с этим новые номических ция (сообщес­
проблемы коор­ интересов. тво амальгам­
динации. — Национа­ ной безопас­
— Делегирова­ лизм и восста­ ности).
ние политичес­ новление госу­
ких и военно- дарственной
политических мощи.
компетенции
сталкивается с
приверженно­
стью государств
национальным
приоритетам.
МЕХАНИЗ­ Сотрудничество — Роль цент­ — Институа- — Институа-
МЫ в решении за­ ральных инсти­ лизация; лизация.
дач техническо­ тутов в форми­ Принятие об- Адекватное и
го, экономичес­ ровании нового щефедераль- постоянное
кого, социаль­ "национального иой конститу­ реагирование
ного характера и его полити­ческое закреп­ сознания"; Передача суве­ренитетов ново­ ции; Двойное граж­данство в усло­ политичес­ких элитна сигналы и
ление. му центру. Постоянное со­ виях "двойно­ действия
поставление и го правитель­ заинтересо­
согласование то­ ства"; Субси- ванных пра­
чек зрения. диарность. вительств

264


Продолжение

"Функциона­лизм" "Неофункцио­нализм" "Федера­лизм" "Плюра­лизм"
(Д. Митрани) (Э. Хаас, (А. Этциони) (К. Дойч)
Л. Линдберг)
ПУТИ — Замена "вер­ — Совершен­ — Согласо­ — Рост об­
тикальной" ствование меха­ ванный отказ менов (това­
территориаль­ низмов ППР; от централи­ рами, идея­
ной замкнутос­ возрастание зации и от ми, людьми);
ти "горизон­ численности политической расширение
тальными" функционеров. обособленнос­ сетей комму­
структурами в ти. никаций.
конкретных Разграничение
сферах; прямые полномочий
контакты с ад­ центральных
министрацией; и региональ­
"отмирание" ных органов
нац.-гос. сувере­ власти.
нитетов.
ТЕМПЫ, — Постепен­ — Постепен­ — Институци­ — Медлен­
ЭТАПЫ ность: последо­ ность: последо­ ональная ре­ ное соци­
вательная пере­ вательное деле­ волюция; или альное обу­
дача технико- гирование со­ переходный чение отказу
социоэкономич. циально-эконо­ этап конфеде­ от исполь­
компетенции мического суве­ рации. зования
международным ренитета насилия.
организациям. (включенность
— Делегирова­ и наднацио­
ние прагматич­ нальность).
ной лояльности. — Передача
утилитарн.
верноподдан­
ности.
возмож­ — Переплетение — Создание — Воссозда­ — Всеобщее
ный РЕ­ МПО огранич. территориаль­ ние террито­ распростра­
ЗУЛЬТАТ компетенции. ного государст­ риального нение отказа
— Поддержание ва на высшем государства. от примене­
мира путем уровне. — Достижение ния наси­
распростране­ мира посред­ лия: "сооб­
ния принципа ством полити­ щество плю­
нетерриториаль­ ческой власти. ралистичес­
ности власти кой безопас­
или "отмира­ ности".
ния" государст­ — Мир не­
ва. смотря на
"плюрализм
суверените­
тов".

265


Завершая рассмотрение проблемы международного сотрудни­чества, следует подчеркнуть, что здесь так же, как и при анализе конфликтов, было бы ошибкой делать выводы относительно их причин каждый раз, когда обнаруживаются какие-либо корреля­ции. Так же как и конфликты, интеграционные процессы явля­ются многомерным и сложным явлением, как бы «ускользаю­щим» от анализа и «неподдающимся» единой и окончательной типологизации. Поэтому та или иная региональная (субрегиональ­ная, государственная) модель интеграции не может быть механи­чески «перенесена» — ни в теоретическом, ни (тем более) в прак­тическом плане — на другой, даже очень «похожий» регион, но с иными социокультурными и экономическими особенностями и традициями. Во-вторых, стихийно возникнув в какой-либо сфере взаимодействия международных акторов, интеграция может ос­таться без последствий во всех остальных сферах, более того — может обратиться вспять или даже смениться противоположным процессом, — если она не будет подкреплена соответствующими политическими мероприятиями, закрепляющими благоприятные предпосылки и условия ее реализации и формирующими инсти­туциональные основы ее дальнейшего продвижения. Наконец, в-третьих, вряд ли верно рассматривать интеграционные тенден­ции как процессы, определяющие существо международных от­ношений, а тем более — пытаться на этой основе судить о буду­щем этих отношений. Как было показано выше, содержание меж­дународных отношений определяется не только сотрудничеством, но и конфликтами, в том числе и такими, которые сопровожда­ются дезинтеграцией ранее единых политических образований (примеры этого дают судьба СССР, Югославии, Чехословакии). Современная реальность не дает оснований полагать, что на сме­ну им придет гармоничный международный порядок. Рассмот­рим эту проблему более подробно.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Hoffmann S. International Systems and International Law. In: The In­ternational System. Theoretical Essays. — Princeton, 1961, p. 208.

2. Groom A.J. Paradigms in conflict: The strategist, the conflict researcher and the peace researche. // Conflict: Readings in management and resolution. — London, 1990; Braillard Ph., Djalili M.-R. Les relations internationales. — Paris, 1988, ch. 5.

3. Coser L. The Functions of Social Conflicts. — New York, 1956, p. 8.

4. Boulding К. Conflict and Defence. A General Theory. — New York, 1962.

5. Burton J. Resolution of Conflict. In: International Studies Quaterly, XV, 1, March 1972, p. 9-10.

266


6. Derriennic J.-P. Esquissc de problematique pour une sociologie des rela­tions intemationales. — Paris, 1977, p. 110.

7. См.: Антюхина-Московченко В.И„ Злобин А.А, Хрустале» М.А. Осно­вы теории международных отношений. — М., 1988, с. 96; Доронина Н.И. Международный конфликт. — М., 1981, с. 31; Международные конфликты / Под редакцией В.В. Журкина и Е.М. Примакова. — М., 1972, с. 15.

8. См.: Антюхина-Московченко В.И„ Злобин А.А., Хрустале» М.А. Ос­новы теории международных отношений. — М., 1988, с. 96.

9. См., например: Доронина Н.И. Международный конфликт. — М.,

1981, с. 33-34.

10. Legault A. Vingt-cinq ans d'ttudes strategique: Essai critique et survol de la documentation. In: B. Korany et coll. Analyse des relations internationa­les. — Montreal, 1987, p. 42.

11. BoomfleldL. Controlling Small Wars. - Penguin Press, 1972, p. 26.

12. Гарт Лиддел. Стратегия непрямых действий. — М., 1957, с. 339.

13. Коллинз Джон М. Большая стратегия. Принципы и практика. —

М., 1975, с. 40.

14. См. об этом: Богатуров А.Д., Плешаков К. В. Динамика междуна­родной стабильности // Мировая экономика и международные отноше­ния. 1991, № 2.

15. Galtung J. A Structural Theory of Agression. In: Journal of Peace Re­search. № 2, 1964.

16. См. об этом: Barrea J. Theories des relations internationales. — Paris,

1978, p. 325.

17. Senarclens P. de. La politique internationale. — Paris, 1992, p. 41—49.

18. Wright Q. Escalation of International Conflict // Journal of Conflict Resolution, 1965, № 4.

19. Социальный конфликт: современные исследования. Рефератив­ный сборник. — М., 1991.

20. Senghaas D., ed. Kritische Friedensforschung. — Frankfurt, 1971.

21. Schmid H. Politics and Peace Research. In: Journal of Peace Research. Vol.V, 1968.

22. Лебедева М.М., ХрусталевМ.А. Основные тенденции в зарубеж­ных исследованиях международных переговоров // Мировая экономика и международные отношения. 1989, № 9, с. 107.

23. О процессе международных переговоров (опыт зарубежных ис­следований) / Отв. редакторы — Р. Г. Богданов, В.А. Кременюк. — М.,

1989, с. 7.

24. См. об этом: Международные отношения как объект изучения. —

М., 1993, с. 57.

25. Singer D. Vers une science de la politique internationale: perspectives, promesses et resultats. In: B. Korany et coll. Analyse des relations internatio­nales. Approches, concepts et donnees. — Montreale. 1987, p. 292 .

26. Rosenau J. Turbulence in World Politics. — Princetion. 1990.

27. Badie В., Smouts M.-C. Le retournement du monde. Sociologie de la s?ne internationale. — Paris, 1992.

267


28. Шишков Ю.В. Интеграция и дезинтеграция: корректировка кон­цепции //Мировая экономика и международные отношения. 1993, № 10.

29. Braillard Ph. Theories des relations internationales. — Paris, 1977 p. 135.

30. Gonidec P.-F; Charvin R. Relations internationales. — Paris, 1984, p. 435.

31. Mitl-any D. A Working Peace System. An Argument for the Functional Development of International Organization. — London, 4-th ed., 1946.

32. Zorgbibe Ch. Les relatons internationales. — Paris, 1975, p. 119.

33. Haas E. The Uniting of Europe: Political, Social and Economic For­ces, 1950-1957. - London, 1958.

34. Lindberg L. The Political Dynamics of European Economic Integrati­on. — London, 1963.

35. См.: Натан Р.П., Хоффманн Э.П. Современный федерализм // Международная жизнь. 1991, № 1, с. 42—43.

36. Gerbet P. Penser 1'Union europeenne. In: Penser Ie XX-e si,cle. Sous la direction de Andre Versaille. — Bruxelles, 1990, p. 198.

37. Deutsch К. Political community and North Atlantic area. — Princeton. 1957, p. 6.

38. Braillard Ph., DjalW M.-R. Les relations internationales. Paris, 1988.


Глава XII

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПОРЯДОК

Проблеме международного порядка принадлежит одно из центральных мест поскольку в ней концентрируется представле­ние о взаимодействующих на мировой арене социальных общнос-тях как о составных частях, элементах единого социума — «меж­дународного общества», — характер отношений между которыми все больше напоминает характер отношений, существующих в рамках тех или иных внутригосударственных границ. При сохра­нении своих отличительных особенностей (отсутствие централь­ной власти, плюрализм суверенитетов, территориальная разде-ленность и т.п.), рудиментов «права сильного», конфликтов и войн международные отношения наших дней уже никак не могут быть представлены в виде «естественного состояния», когда сильный делает все то, что он хочет, а слабый — лишь то, что может. Конечно, как единой социально-политической организации, уп­равляемой единым правительством на основе общих законов, меж­дународного общества не существует. Трудно предполагать, что оно вообще возможно в сколь-либо обозримом будущем. Однако столь же трудно и отрицать, что государства и народы, населяю­щие планету, связаны сегодня нитями единой мировой экономи­ки, в большинстве своем разделяют сопоставимые идеалы и цен­ности, представлены в совместных политических и иных струк­турах, наконец, сталкиваются с общими вызовами и проблемами. Иначе говоря, существует тот минимум единства и организации, который вполне позволяет говорить о том, что существование международного общества — вполне очевидная реальность. А это означает, что такой же реальностью является и международный порядок.

Анализ проблемы международного порядка требует уяснения ряда вопросов. Во-первых, это вопрос о том, что такое «междуна­родный порядок», что вкладывается в содержание этого понятия. Во-вторых, это вопрос о типах международного порядка в исто-

269


рии человеческого общества. В-третьих, — вопрос о характерных чертах послевоенного международного порядка. И, наконец, в-четвертых, это вопрос об особенностях современного междуна­родного порядка и о возможности и путях построения качественно нового мирового порядка. Рассмотрим эти вопросы более подробно.


Информация о работе «Учебник по международным отношениям»
Раздел: Экономика
Количество знаков с пробелами: 709004
Количество таблиц: 35
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
821214
42
0

... Наша доктрина не ограничивает содержание между­народного частного права только коллизионными нор­мами. Еще в 1940 году И. С. Перетерский и С. Б. Крылов в своем учебнике международного частного права писали, что «рассматривать международное частное право лишь как «коллизионное», то есть посвященное лишь «разгра­ничению» различных законодательств,— это значит „суживать... действительный характер ...

Скачать
19501
0
0

... через государственную территорию, регулирования передвижения иностранных граждан по территории государства и посещения определенных районов и др.[1.,468]. В пределах своей территории государство осуществляет верховенство. В современном международном праве территориальное верховенство в основном сводится к следующему: - власть государства является высшей по отношению ко всем физическим и ...

Скачать
45739
1
0

... стратегий, и каждая из них предполагает непременное решение задач, связанных с выработкой принципиальных отношений как минимум к трем группам своих внеш­неполитических контрагентов: своим союзникам, Западу и странам «третьего мира». Среди приоритетных направлений внешней политики России можно выделить следующие[39]: –  создание новой системы взаимоотношений с бывшими соци­алистическими странами ...

Скачать
25811
0
0

... права. Определяющее значение здесь имеют, прежде всего, принципы суверенитета государств, невмешательства во внутренние дела, недопущения дискриминации (принцип недискриминации). В области международного частного права, нормы которого в значительной степени формируются каждым государством самостоятельно, большое значение имеет принцип соблюдения каждым государством, как своих договорных ...

0 комментариев


Наверх