Территория в политической науке (основы геополитики)

1.4. Территория в политической науке (основы геополитики)

Древние греки, раскрывая понятие Родины, начинали с того, что это “земля, все жители которой заинтересованы в ее сохранении”⁵². Соединение территориальных проблем с проблемами развития общества и вопросами осуществления государственной власти привело к рождению науки геополитики.

Истоки геополитики. Принципы рассмотрения проблем территории с позиций политической науки закладывались при зарождении науки геополитики. Исторические реалии не могли при этом не наложить отпечаток на научную доктрину. В сознании старшего и среднего поколений граждан Советского Союза (ныне территория СНГ и старательно “отворачивающейся” от СНГ Прибалтики) истоки геополитики омерзительны. Эти истоки таковы:

— теории расового превосходства “белых” над “цветными”;

— концепция социального дарвинизма;

— мальтузианство.

Расовая принадлежность народа, а не отдельного человека, действительно определяет роль и место этого народа в историческом процессе. Но гуманитарные науки до сих пор дискутируют о различиях Общей Истории и Всемирной Истории. Никакие расовые концепции разделения народов на “высших” и “низших” с позиций современных гуманитарных наук не выдерживают ни критики, ни даже просто постановки вопроса.

Гитлеровцы сделали из расовой теории инструмент идеологического оправдания господства “германской расы” над “низшими” народами — евреями, славянами, цыганами. Это общеизвестно. Занимаясь геополитикой, следует помнить, что идея “расы господ” и “расы рабов” коренится, в конце концов, не в различиях цвета кожи людей, а в иерархичности общества при неразвитости производительных сил.

Сформулированный В.И.Лениным закон неравномерного развития государств в условиях современной научно-технической (а также, добавим ныне, информационной) революции создает основу для понимания, почему в любую из известных нам эпох народы разделяются на господствующие и порабощенные, но это разделение не определяется цветом кожи.

Вместе с тем, расовые теории превосходства одних народов над другими как один из истоков геополитики навсегда, по-видимому, оставили на ней “родимое пятно”. Чем бы ни занималась геополитика, в любой позиции и ситуации она выясняет, кто “господин” положения на международной арене, а кто в “догоняющих” или подвластных.

Другим источником идей геополитики является социальный дарвинизм, развернутый в конце XIX в. в работах Г.Спенсера, М.Баккаро, Л.Гумпловича и других. В противовес теориям, рассматривавшим общество как некую гармоничную целостность, социальный дарвинизм сфокусировал пафос исследовательской работы на неодолимо конфликтном характере общественного развития, перенеся на общество все звериные законы борьбы за существование. Социальный дарвинизм — это освещение жизни общества с точки зрения законов беспощадной биологической эволюции. На практике это означает, что на политику не распространяются никакие моральные ограничения, в ней правит бал пресловутый “триумф выживания”. Отсюда знаменитые афоризмы: “победителей не судят”, “опоздавшему — кость” и т.п.

В настоящее время о социал-дарвинистах вспоминают довольно редко. Новое поколение политологов и политиков должно делать особое усилие, чтобы осознать истинную ценность “триумфа выживания” в науке и реальной политике, когда отбрасываются представления о благопристойности, сострадании, гуманизме, справедливости, и остается только одно “ницшеанское” правило: “надо быть очень сильным, чтобы не понимать, насколько это одно и то же: жить и быть несправедливым”.

Наконец, третьим источником классической геополитики является мальтузианство, к которому тоже надо отнестись без идеологических предвзятостей. Пора спокойно отделить научные выводы Т.Мальтуса (1766—1834) как от “гуманитарных вампиров”, так и от хаотических пристрастий.

В конце ХХ в. идея Мальтуса о том, что темп роста населения необходимо гармонизировать с темпом роста производства средств потребления, не вызывает ни у кого принципиальных возражений; более того, эта идея кажется современному человеку не просто разумной, а прямо-таки тривиальной. Но в 1798 г., когда Мальтус обнародовал свою основную работу — “Опыт о законе народонаселения”, — люди верили, что человек — Божья тварь, венец Творения и т.п.

Основная идея как раннего, так и современного мальтузианства — необходимость регулирования народонаселения в соответствии с возможностями территории при данном уровне сельского хозяйства, промышленности и торговли.

Если населения больше, чем можно накормить на данной территории при данных условиях, то следует “божья кара”: голод, эпидемии, стихийные бедствия, безумные кровавые раздоры между людьми. Таков, по Мальтусу, результат “естественного” перенаселения. Но Мальтус ввел и понятие так называемого “абсолютного” перенаселения. Опираясь на социально-экономическую статистику, Мальтус установил, что:

а) средства пропитания увеличиваются в “арифметической” прогрессии, т.е. линейно,

б) тогда как население увеличивается в “геометрической” прогрессии, т.е. экспоненциально.

Поэтому через определенный промежуток времени, чтобы избежать социальных потрясений из-за голода, государства вынуждены:

— либо отвоевывать новые земли, изгоняя аборигенов (колониальная экспансия),

— либо беспощадно ограничивать рождаемость и сгонять бездомных бродяг, нищих, так называемых пауперов, в работные дома (разновидность особо тяжелых каторжных работ).

Ясно, что мальтузианство, являясь учением о народонаселении, из которого выросла современная демография, тесно связано с геополитикой, поскольку за определенным пределом только война на истребление противника дает возможность предотвратить массовый голод и голодные бунты в собственной стране.

Примечательно, что даже нападение на нашу страну, СССР, Гитлер обосновывал вполне “мальтузиански”: выступая перед высшим генералитетом перед началом войны, Гитлер сообщил слушателям, что зерна для продовольствия в Германии осталось всего на три месяца и что только за счет пространства на Востоке можно обеспечить немецкий народ собственным хлебом.

Так обстояло дело при классических типах вооружения армий, и даже изобретение пулеметов не изменило подход политиков к борьбе с перенаселением территории: все еще казалось, что уничтожение населения, а не только военнослужащих противника, и захват его природных ресурсов позволят избежать перенаселения в собственной стране. Появление во второй половине ХХ в. новых типов оружия массового уничтожения (ядерного, бактериологического, химического, геофизического, метеорологического, психотронного) сделало для нормального человечества войны типа первой и второй мировых невозможными, поскольку любая мировая война с применением современного оружия массового уничтожения воздействует в равной мере не только на население и территорию противника, но и на население и территорию многих других стран, в том числе самого агрессора.

Термин “геополитика” был впервые введен в оборот шведским государствоведом Рудольфом Челленом, профессором университета в городе Упсала. Но уже до этого развитие политической географии привело к осмыслению ее основных начал. Ф.Ратцель, рассматривая государство как организм, связанный с почвой, пролагая путь к пространственной технологии государственной власти, сделал ключевой вывод: “В соответствии со своей природой государства развиваются в соперничестве со своими соседями, в большинстве случаев за обладание территориями”⁵³. Именно книга Ф.Ратцеля, опубликованная в 1901 г., называлась “Жизненное пространство”.

Как отдельная отрасль гуманитарного знания геополитика возникла в начале ХХ века, но корни ее уходят гораздо глубже, поскольку люди очень давно стали осознавать, сколь сильно территориальные, географические факторы предопределяют политику (в основном внешнюю) любого государства. Следует согласиться с Л.И.Грачем, что русская геополитика как определенное научное направление вышла из Восточного вопроса, остающегося до сих пор одним из самых сложных в мировой политике⁵⁴.

Поскольку гитлеровцы использовали геополитику для “научного” обоснования своих завоевательных планов и оправдания своей экспансии в мире, то в Советском Союзе ее, как и некоторые другие отрасли знания, например евгенику, объявили фашистским учением и практически не разрабатывали. Исключение составляли лишь некоторые закрытые и узкоспециальные учебные заведения. Да и там, как правило, анализировали геополитику как псевдонаучную выдумку.

Гюнтер Гейден, видный политолог социалистической Германии, характеризовал геополитику как “разбойничье, фашистское и насквозь антинаучное учение, состоящее на службе у монополистов, банкиров и юнкеров, пытающихся обосновать и оправдать установление открытой террористической диктатуры финансовых магнатов в области внутренней политики и претензию на мировое господство в области внешней политики”. Он считал, что “геополитика — это теория империалистической политики войны, защищающая интересы монополистического капитала в ущерб интересам собственного народа и других народов”⁵⁵.

Но почему геополитика должна иметь меньше прав на существование, чем, например, геопсихология — наука, исследующая влияние погоды, времен года, почвы, ландшафта на душевную жизнь?

Само соединение слов “гео” (“земля”) и “политика” обозначает гуманитарное учение, истолковывающее данные географии для обоснования политики государства. Но речь не идет лишь о связи географического пространства с политикой государства.

Геополитика есть обусловленность политики государств географическими факторами, такими, как территория, географическое положение, климат, полезные ископаемые и другие.

Ш.Монтескье в XVIII, как во II в. до н.э. Полибий и еще ранее Посидоний, преломлял через географический фактор всю человеческую историю. Ф.Ратцель создал политическую географию.

Конечно же, наиболее глубоко и результативно геополитикой занимались в 30-е гг. ХХ в. в Германии. Карл Хаусхофер, признанный лидер немецкой геополитической школы, характеризовал геополитику как учение “о географической обусловленности политики”⁵⁶. Геополитика как “наука о политической форме жизни в жизненном пространстве в ее зависимости от земли и обусловленности историческим движением”⁵⁷  выступала одним из краеугольных камней идеологии германского национал-социализма. Германские фашисты не без успеха использовали ее для оправдания своих агрессивных устремлений. С разгромом гитлеровского фашизма идея геополитического анализа социальных проблем получила возможность, избавившись от упрощений “третьего рейха”, углублять анализ социальных явлений беспристрастными научными методами. В “Словаре философских терминов”, изданном в Гамбурге в 1955 г., геополитика характеризуется как учение “о зависимости политических событий от особенностей поверхности земли, пространства, ландшафта, страны”⁵⁸.

К.Хаусхофер строил геополитику на определенной системе категорий и аксиом, среди которых главными были:

— понятие жизненного пространства,

— динамика возникновения и становления крупных блоков (пангерманизм, панславизм, паназиатизм),

— противостояние континентальных и морских держав⁵⁹.

В начале 50-х гг. Альбрехт Хаусхофер вновь провозгласил сутью геополитики “взаимоотношения между окружающим человека пространством и политическими формами его жизни”⁶⁰. Но теперь этот тезис стали рассматривать как попытку отыскать еще один фактор, определяющий развитие политических форм.

Геополитика как систематизированное знание не случайно появилась в конце первой мировой войны. Основанием для ее рождения послужило глобальное территориальное переустройство Европы: рухнула кайзеровская Германия, исчезла Австро-Венгерская империя, на развалинах Российской империи появилось небывалое государство — СССР, балканские страны — источник многих событий, потрясших Европу в конце ХIХ — начале ХХ в., — были объединены по решению держав-победительниц в новую страну — Югославию (1918). Такие потрясения для состояния умов не проходят даром.

После второй мировой войны устройство мира было уже более или менее сознательно подчинено принципам, опиравшимся на результаты геополитических исследований.

Современная геополитика сложилась как результат осмысления трех глобальных, затронувших весь земной шар, войн: первой мировой войны (1914—1918 гг.), второй мировой войны (1939—1945 гг.) и холодной мировой войны (1946 г. — от речи Черчилля в Фултоне — и до 1991 г.). Все три названные войны, несмотря на непохожесть каждой последующей на предыдущую, велись во имя территориального передела, который был бы подтверждением достижения победителем более важной цели — мирового господства, т.е. права устанавливать угодный ему мировой порядок.

При изучении новых территориальных конфликтов следует учитывать две группы факторов, связанных с государством и политикой. Анализируя первую группу факторов, обратим внимание на то, что государство, пройдя (по С.Биру) через аристократический, либерально-демократический и коллективистский периоды своего развития, выработало новые типовые черты:

1) политическая структура основана на поддержке и участии;

2) структура власти носит корпоративный и технократический характер;

3) в экономической и социальной сферах политика является коллективистской.

Современная политика — это прежде всего практическая деятельность по осуществлению государством своих обязанностей перед обществом. Характер этих обязанностей во второй половине ХХ в. подвергся коренному пересмотру в смысле обеспечения всем гражданам государства условий для достойного существования.

Эти факторы обусловили изменение содержания геополитики. Она начиналась как реакция на территориальные споры между государствами, как наука о влиянии географической среды на внешнюю политику государства. В настоящее время геополитика — это по-прежнему учение о принципах господства на всей Земле с целью максимального обеспечения преимуществ для носителя политической воли, будь то государство или союз государств.

Современная геополитика включает:

(1) господство над территорией;

(2) господство над ресурсами земли;

(3) господство над творческими силами народов;

(4) господство (контроль) над экологической и демографической ситуациями.

Приведем лишь один пример геополитического осмысления проблем. 26 октября 1994 г., накануне и во время обсуждения в ООН резолюции о снятии американской экономической блокады Кубы, только США и Израиль голосуют против самого рассмотрения этого вопроса. Одновременно в адрес России звучит дикий, по российским понятиям, упрек: Куба от России далеко, поэтому русским о Кубе лучше помолчать. Скромно не замечается, что по такой логике и США не следует беспокоиться о проблемах Персидского залива, в который, как известно, Миссисипи не впадает. За неделю до обсуждения в ООН вопроса о снятии экономической блокады Кубы перед слушателями военно-мор­ского колледжа в городе Ньюпорт выступает постоянный представитель США в ООН госпожа М.Олбрайт, заявляющая: “Национальные интересы России не должны выходить за рамки ее границ”⁶¹. Это — классическая геополитика (влияние географических факторов на внешнюю политику) в современном виде — четкое обозначение установленного мирового господства. Когда Российское государство называлось СССР, никто за него не решал вопросы о пределах его национальных интересов.

Подводя итог, можно в предварительном плане сформулировать современное понятие геополитики, выходящее за пределы узкотерриториального подхода.

Геополитика есть учение о рациональных основах международных отношений, когда все стороны вынуждены считаться с “мистической сущностью государства” (по определению П.Б.Струве) в условиях крайне неравномерного (из-за особенностей научно-технического прогресса) развития государств на различных материках Земного шара, и при непредсказуемом изменении соотношения сил этих государств.

История ХХ в. показала, что основной методологический принцип как современной геополитики, так и международных отношений, — это необязательность общечеловеческих ценностей. В геополитике не действуют такие прекрасные заповеди мировых религий, как “не обмани”, “не укради”, “не убий”, хотя каждая из этих заповедей используется для широковещательной риторики по поводу мерзостей, творимых конкурентами, врагами, соперниками.

Достаточно вспомнить войну 1991 г. в Персидском заливе, за которой при всей риторике о правах человека и защите суверенитета Кувейта только ленивый не видел усилий США сохранить свой контроль над ценами на мировом рынке нефти. О бескомпромиссном столкновении национальных интересов свидетельствует британская военная акция на Фолклендах (Мальвинах), да и многие другие примеры.

Геополитика как межгосударственный рационализм не признает общечеловеческих ценностей, превыше всего ставит национальные интересы, а точнее интересы господствующих элит. Это означает, что моральный уровень действующих политиков со времен Макиавелли не изменился. Как известно, именно Макиавелли первым теоретически осмыслил разрыв морали и политики. Мораль большинства современных политиков по-прежнему ниже уровня индивидуальной морали и, безусловно, ниже уровня морали общества, которое эти же политики представляют.

Трудно не согласиться с выводом А.Шлезингера о том, что многие политические и внешнеполитические решения продолжают оставаться вопросами осторожности и компромисса, а не проблемами добра и зла⁶². Речь при этом идет не об оправдании бытового пессимизма, что прав тот, кто сильнее. Наложение кальки политической науки на проблемы устройства и распределения территорий подтверждает вывод о том, что “нравственность государства” в самой своей основе отличается от нравственности индивида. Самопожертвованию индивида корреспондирует безоговорочное самосохранение государства. Как следствие, политическая деятельность — это та область, в которой практичным взвешенным оценкам должен отдаваться приоритет перед моральными суждениями. Морально для государственного деятеля то, что соответствует интересам представляемого им народа.